«Сейчас за рубежом и в России многие говорят о том, были ли исчерпаны все возможности, но так или иначе, если решение провести спецоперацию по демилитаризации и денацификации Украины было принято, значит – внешнеполитическое и военное руководство, президент посчитали, что другого выхода нет», – говорит эксперт Российского совета по международным делам, старший научный сотрудник Института постсоветских и международных исследований РГГУ Александр Гущин.
Происходящее нужно рассматривать в контексте последних восьми лет украинского кризиса, а не того, что произошло в феврале, добавляет собеседник. Многолетний политический процесс, в том числе заключение Минских соглашений, закончился неудачей. «Украинская сторона при определенном содействии западных партнеров, прежде всего американских, не шла на реализацию политической части Минских соглашений. Открыто признавалось, что эти соглашения имеют для Киева выборочный характер и что он не пойдет на реализацию политической части – признание особого статуса Донбасса», – подчеркивает эксперт.
Кроме попыток имплементации формулы Штайнмайера и встречи в «нормандском формате» на высшем уровне в 2019 году в Париже политический процесс заметно не продвигался. Более того, Минские соглашения являли собой необходимость не просто автономизации Донбасса, а «переформатирования всей политической системы Украины, на что постмайданный политический класс, сформировавшийся после 2014 года, пойти не мог».
«В Москве просто поняли, что под сурдинкой политического процесса происходило то, что наши высшие должностные лица называли «военным освоением Украины». Это не только активизация сотрудничества Украины с НАТО и постоянное обсуждение вопроса о вступлении в альянс, но и развитие военной инфраструктуры западных союзников Украины без формального присоединения к НАТО», – пояснил собеседник.
После начала спецоперации российские войска уже заметили на Украине новые вооружения и военные объекты, деятельность биолабораторий, разведывательную инфраструктуру. «Националистические батальоны имеют большее значение, но украинская армия, надо признать, довольно крупная и оснащенная. Западные страны серьезным образом изменили баланс за последние восемь лет», – отметил старший научный сотрудник Института постсоветских и международных исследований РГГУ.
Не менее важным фактором для начала спецоперации стало то, что ответ США на российские предложения по гарантиям безопасности, в частности, возвращение НАТО к позициям 1997 года, не удовлетворил Москву. «Ответ фактически был отрицательным, за исключением второстепенных вопросов. Москва не могла не реагировать. Кроме того, концентрация украинских войск на донбасском направлении была довольно значительной. Судя по всему, была информация о том, что возможны не только обстрелы, но и продвижение Вооруженных сил Украины (ВСУ) в территориальном плане. То есть не исключалась попытка повторения сценария Республики Сербская Краина (там произошла одна из крупнейших этнических чисток в современной истории), на что Россия так или иначе должна была бы реагировать, но наступательная инициатива в этом случае была бы на украинской стороне», – убежден Гущин.
24 февраля президент России Владимир Путин заявил, что принял решение о проведении специальной военной операции с целью защиты людей от издевательств и геноцида со стороны киевского режима, демилитаризации и денацификации Украины, предания суду совершивших многочисленные кровавые преступления против мирных жителей, в том числе и граждан России. Глава государства подчеркнул, что Россия не допустит появления у Украины ядерного оружия.