Наша жизнь весьма европоцентрична. Достаточно просто вспомнить о евроремонте, европейских стандартах, европейском качестве. Вот уже 300 с лишним лет (пожалуй, началось это даже до Петра I) русские норовили сравнивать все аспекты собственной жизни с Европой. Так было при всех царях-батюшках. Так продолжилось и в советское время, когда в стране господствовала европейская по своему происхождению идеология. Обо всем азиатском, африканском или латиноамериканском говорили где-то потом и явно в меньшем объеме.
Исчезло ли это в последние годы? Нет, не исчезло – в том числе и в самой большой политике. Посмотрим, например, на концепцию внешней политики России 2016 года. Уже два с лишним года действуют санкции, каждые три месяца добавляют новые. Тем не менее сквозной нитью через весь документ тянется тема наших отношений с США и Евросоюзом. А уж когда доходит дело до рассмотрения конкретных регионов, Запад стоит почти впереди всех. Хорошо, что хоть постсоветское пространство перед ним поставили.
И только сейчас, когда на Западе стали уже откровенно «отменять» всё русское, наступает прозрение. Первой ласточкой стал выход из Совета Европы, о необходимости которого говорили минимум лет 20. Случилось что-то страшное? Нет, ничего не случилось, мир не рухнул. Контакты на высшем уровне почти прекратились – разве что канцлер Австрии заехал. Пережили? Переживем. Благо, пресловутые европейские ценности уже давно перестали быть для нас путеводной звездой.
Если говорить об экономике, то нам в срочном порядке придется заменить западную высокотехнологичную продукцию. Но представляется, что Россия с этим справится, раз нас приперли к стенке. Будем больше выпускать собственных самолетов, наладим производство и компьютеров, и мобильных телефонов. Безусловно, сложнее с рядом лекарств и особенно медицинским оборудованием – здесь зависимость очень сильная. Но и тут наверняка добьемся результата – лечиться надо, выхода нам не оставили.
Однако куда сложнее избавиться от бытовых привычек и стереотипов, которые, так или иначе, завязаны на Запад. Главный стереотип: «У них там всё лучше, чем у нас». И речь идет не об уходе дорогостоящих люксовых марок из России – над этим разве что ленивый не посмеялся. А например, о той же ажиотажной скупке лекарств, когда народ побежал осаждать аптеки. Побежал, ибо не верит, что мы можем выпустить достойные аналоги. История с выпуском по большинству параметров лучшей в мире вакцины «Спутник V» для них не стала доказательством наших возможностей.
Возьмем совсем бытовую сферу. Не секрет, что одежда и обувь у нас в значительной степени импортные. И народ тоже пачками их скупает, не веря в возможности отечественной легкой промышленности. Надо признать, что и здесь дыма без огня нет – качество отечественной одежды и обуви иногда хромает (а иногда нет). Но когда еще заняться его исправлением? У нас есть свои дизайнеры, свои модельеры – надо дать им дорогу. И количество непременно перейдет в качество, пусть и не завтра.
Еще одна форма причитаний – а какое же кино нам смотреть, если Голливуд отменяет свои премьеры? Подобный вопрос похож на восклицание наркомана, плотно подсевшего на иглу. Замечание, что есть свое кино, да и в Китае и Индии тоже много фильмов снимают, не убеждает – они, мол, плохие. Настолько, что даже смотреть не хочется. Почему плохие? Почему не посмотреть? Это и есть та самая ментальная зависимость от Запада, которая требует лечения. В данном случае американцы сами подарили нам возможность им вплотную заняться.
Глобальнее вопрос звучит так: «Как же нам обойтись без западных музыкальных премьер, художественных выставок?». И словно ушатом холодной воды стало задержание наших картин на таможне в Финляндии. Получается, культурный обмен тоже оказался под ударом. Но опять возникает вопрос: а как там дела с живописью в Китае, Вьетнаме, Латинской Америке? Почему мы ее почти не знаем? Пришло время узнать.
Часть научного сообщества пришла в ужас от того, что их статьи не станут публиковаться в изданиях, имеющих высокий уровень индексов Scopus и Web of Science. Но вообще-то ориентация на чужие правила делает Россию зависимым в этом плане государством. Мало того – погоня за цитируемостью на Западе вела к тому, что особо ценились публикации по-английски. А как же то, что русский может потерять как язык фундаментальной науки? Теперь есть шанс избавиться от этой унизительной зависимости.
Совсем выдающимся образом ведет себя Российский футбольный союз (РФС). Несмотря на запрет международных матчей, он даже не думает перейти из УЕФА в Азию. То есть полная изоляция лучше игры с более слабыми соперниками? Вот это открытие. А даже если и формальное отстранение не случится – захотят ли с нами играть Испания, Дания и Хорватия? Большой вопрос. А даже если и захотят – удастся ли обеспечить безопасность нашим игрокам и болельщикам на европейских стадионах? Как-то футбольные чиновники об этом не говорят.
Наконец, бесконечные случаи дискриминации граждан России и просто русскоязычных ставят под вопрос ключевой положительный образ Запада как образца для подражания. Чему подражать надо? Отказу обслуживать людей в ресторане или отчислению студентов исключительно из-за их языка и паспорта? И делали так не только уехавшие туда украинцы – этим занимались коренные «цивилизованные» европейцы. Это уже самый видимый пример того, что слепо подражать Западу не стоит. Наши деды и прадеды именно с носителями такой идеологии на фронте воевали.
- Все, что вокруг вас, – сделано из нефти и газа
- Русским место в России
- Постмодернизм закончился 24 февраля 2022 года
Сейчас у России открываются бесконечные возможности лучше узнать свое, придумать и создать то, до чего раньше руки не доходили. Кроме того, мы получили возможности расширить источники «импорта». Мы можем больше узнать о культуре, науке, да и товарах в Азии, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке. Там тоже есть кино и живопись, там тоже есть ученые в самых разных областях. Там тоже есть шоу-бизнес, спорт. И порой они не хуже, чем в Европе или Северной Америке. Надо просто снять с себя шоры и розовые очки.
Естественно, до крайностей доходить не надо. Подвинуть американское или французское кино – не значит полностью его запретить. Полностью замещать азиатской оперой Вагнера или Мольера – значит, расписаться в своей дикости. Тем более мы должны знать, что происходит у государств-противников с наукой и техникой. Какой-то небольшой ручеек западных товаров тоже можно оставить. Хотя бы для того, чтобы не делать запретный плод сладким. А уж в УЕФА и впрямь лучше со временем вернуться – но не отказываясь от азиатской «отлучки».
Да и в плане социально-политического устройства у Запада есть достижения – даже если сам он их сегодня перечеркивает. Поэтому надо отвести Европе и Северной Америке столько места, сколько они заслуживают. Покупать, показывать и перенимать выборочно – только самое полезное. Ставить их в один ряд с Китаем, Индией, Ираном, Египтом, Бразилией, Мексикой, Аргентиной, ЮАР. Тогда мы сможем более трезво взглянуть и на Запад, да и на самих себя. А с морально-психологической зависимостью пора заканчивать.
Обернулся ли запрет на ввоз европейской и американской сельхозпродукции в Россию голодом? Нет, не обернулся. Когда «санкционка» к нам вернется, она займет небольшую, весьма ограниченную, долю нашего рынка. Мы с любопытством отведаем французский сыр или датский бекон, но молиться на них вряд ли будем. Точно так же и с другими областями. Самое сложное – произвести «импортозамещение» и «расширение географии импорта» в собственном сознании. И сейчас выпал шанс его, наконец, выполнить.
