«Философский пароход» переправил в 1922 году на чужбину из Советской России разноцветие титанов мысли: Сергея Булгакова, Семена Франка, Льва Карсавина, Николая Лосского, Евгения Трубецкого, Ивана Ильина. Был среди высланных за пределы Родины и Николай Бердяев. Однако русская философия не погибла – претерпев жестокие лишения, мыслители остались верны своему призванию. Написанные ими книги поставили русскую культуру и философию на небывалую прежде высоту.
Бердяев родился в Киеве 18 марта 1874 года. Со времен Петра I все поколения фамилии по мужской линии были генералы и георгиевские кавалеры, начинавшие свою службу в кавалергардском полку. Генерал-аншеф Н.М. Бердяев, прадед философа, переписывался с императором Павлом I и был генерал-губернатором Новороссии. Дед Бердяева был атаманом Войска Донского. Отец Бердяева служил в Кавалергардском полку, а выйдя в отставку, был предводителем дворянства. В Турецкую войну (1877–1878) он опять вернулся на военную службу. Бердяев говорил, что его отец был «вольтерианец-просветитель», сочувствовавший религиозным идеям Льва Толстого.
У отца Бердяева не было никакой склонности делать карьеру, он даже отказался от чина, полагавшегося ему за 25-летнюю службу мировым судьей. В этом Бердяев был точь-в-точь, как его отец. Философ отходил в тень, когда дело касалось наград и титулов. «Я любил стушевываться» – писал он о себе. Меньше всего Бердяев был тщеславен. Его семь раз выдвигали на Нобелевскую премию по литературе (с 1942 по 1948 год) – и он, весьма возможно, получил бы ее, если бы поступился принципами и сделал кое-какие идейные уступки.
Бабушка Бердяева была чистокровная француженка – графиня Шуазель. Мать философа, княжна Кудашева, в ранней молодости жила в Париже и писала письма исключительно по-французски. Неудивительно, что судьба в конце концов привела Бердяева во Францию.
С детства, за военные заслуги предков, будущий философ был зачислен в пажи. Это предполагало обучение в Пажеском корпусе. Однако в семье решили, что он пойдет учиться в Киевский кадетский корпус. В первые же годы выяснилось, что будущий создатель философии свободы питает мало приязни к карьере военного. Доучившись до шестого класса, Бердяев сдал экзамены экстерном и распрощался с корпусом. Так обозначилась судьба философа – из человека, военного по происхождению, он превратился в воина духа, искателя и защитника истины.
Легко читавший книги Бердяев осознал призвание к философии еще подростком. В 14 лет он читал в оригинале «Философию духа» Гегеля, а в 17 лет – «Критику чистого разума» Канта. Не все преподаватели философии могут сказать о себе сегодня, что освоили их хотя бы в переводе на русский. В 1894 году Бердяев поступил на естественный факультет Императорского университета Святого Владимира в Киеве. Однако и здесь вольнолюбивый нрав Бердяева сказал свое слово. «…Я не мог принять никакого учебного заведения, не мог принять и университета», – написал на склоне лет философ. Впрочем, именно в университете Бердяев увлекся философией Маркса.
Бердяев был по натуре бунтарь. Вот почему такое влияние на него в молодости оказали труды Маркса и Ницше. Своим 11-м тезисом о Фейербахе Маркс понуждал молодых вольнодумцев к участию в подпольных кружках и деле мировой революции, а бунт Ницше против морали представлялся молодым интеллектуалам той эпохи разверзающимся царством мировой свободы. Бердяев прошел искушения этих философий. Всюду мыслителю на его духовном пути светила идея свободы, которую он утверждал во всех своих книгах. «Все в человеческой жизни должно пройти через свободу, через испытание свободы, через отвержение соблазнов свободы», – писал он.
Не зря Бердяев еще подростком читал Канта – подобно кенигсбергскому мудрецу он верил в идею блага, которое априорно этому падшему миру. Философ пишет: «Я верил в существование истины и смысла, независимых от мировой и социальной среды. И марксизм не мог пошатнуть этой моей веры». Вот почему Бердяев разошелся с марксизмом еще до того, как вдохновленные всесильностью учения Маркса большевики совершили Октябрьскую революцию. Чувствуя и свою моральную ответственность за это событие, Бердяев в 1937 году написал книгу «Истоки и смысл русского коммунизма». В ней он говорит, что только в России могла произойти коммунистическая революция. Потому что русский народ – народ мессианский. Но это лишь объяснение, а не оправдание – как истинный моралист Бердяев бунтует против неслыханной тирании, к которой привела революция в России.
Почему Бердяев отверг Ницше, еще понятней. Заявленный немецким философом проект сверхчеловека предполагал демонтаж понятий Бога и человека, а на такой размен христианский философ и истинный гуманист Бердяев не пошел бы никогда. Уже в начале ХХ века было понятно, что идея сверхчеловека – не более, чем виртуальный фантом. К слову сказать, бунт против морали и Бога увенчался для самого Ницше не сверхчеловеком, а безумием. Распадением целостного личностного начала. Бердяев же всегда стоял за активное творческое начало человека, он писал: «Только синтезирующий акт духа не допускает превращение мира в кошмарное сновидение». Бердяев признавал гениальность Маркса и Ницше, но их идеи подверглись суровой критике в его философии, которую принято сегодня называть экзистенциальной и персоналистической.
Бердяева много читают, но сказать сегодня, что философское наследие Бердяева осмыслено – нельзя. Еще в 1970-х годах крупнейший философ советского времени А.Ф. Лосев говорил, что Бердяев написал сто книг и надо серьезно, углубленно заниматься его прочтением. Эта задача еще требует своего монументального решения.
В концептуальном плане философия Бердяева примечательна минимум тремя важными принципами.
Первый из них – принцип объективации: любая активность человека в мире людей и вещей есть, так или иначе, опыт приобщения к миру объектов, к миру, лежащему во зле. Человеческий субъект в благом порыве познать этот мир исходит из себя. Но поскольку этот мир падший, происходит падение (иначе говоря, объективация) субъекта.
Второй важнейший принцип философии Бердяева – идея несотворенной свободы. Свобода – это первооснова мира. Онтологически это самое исходное начало всего и вся. Даже Бог оказывается вторичен по отношению к свободе по Бердяеву. Потому-то земной мир лежит во зле, что Бог никакой власти в нем не имеет. «Он имеет меньше власти, чем полицейский» – говорит Бердяев. Таков мистический анархизм Бердяева, духовно не принимавшего никаких земных институций, властных организаций и авторитетов. Свобода – единственная санкция познания и бытия по Бердяеву, который писал: «Я свободно познаю ту истину, которая меня освобождает».
Третий принцип философии Бердяева состоит в утверждении, что человек – не просто создание Бога, но создание Ему соразмерное и гениальное. «Я знаю, что без меня Бог не может прожить и мгновения…» – повторяет Бердяев слова немецкого мистика Ангелуса Селезиуса. Поэтому смысл жизни по Бердяеву состоит в реализации человеком своего гениального творческого начала, наперекор падшей реальности и объективации. «Культ святости должен быть дополнен культом гениальности», – резюмирует философ.
В конце жизни Бердяев написал, без сомнения, свою главную книгу, получившую название «Самопознание (опыт философской автобиографии)». Это откровенный рассказ о поисках истины и смысла жизни философом, который непрестанно возвращается памятью к знаковым событиям и встречам в своей жизни. Я бы сказал, что эта книга на 70% философская и на 30% автобиографическая. Из нее мы узнаем, каким непростым было мировосприятие философа, как он, снискавший любовь близких и читательский успех, был одинок, как беззаветно любил он свободу и книги.
«Самопознание» – это кладезь исторических подробностей. С какой страстью философ описывает историю своих встреч с В.В. Розановым, П.А. Флоренским, Вяч. Ивановым, А. Белым и другими деятелями Серебряного века. Впрочем, главное, полагаю, в этом труде – вовсе не философия Бердяева (ее можно почерпнуть в других его книгах), и даже не его биография (у нас есть письма и дневник его супруги Л.Ю. Бердяевой). Главное в «Самопознании» – светлое, исполненное верховной благодати, понимание смысла жизни.
Когда-то юного Бердяева озарила мысль: «Пусть я не знаю смысла жизни, но искание смысла уже дает смысл жизни, и я посвящу свою жизнь этому исканию смысла». Жизнеутверждающий, одухотворенный пафос «Самопознания» говорит нам о том, что этот смысл Бердяев в конце жизни обрел. Написал эту книгу пожилой человек.
Когда-то именно с этой книги начался и мой путь в философию. Смешно, но я всякий раз вспоминаю про нее, когда вижу, как пьяный герой Вицина в фильме «Не может быть» не дозволяет отобрать у себя стопку водки и говорит: «Не тронь мое самосознание!». Кстати, Бердяев в «Самопознании» вспоминает похожую шутку: «…Между религией и спиртом всегда была связь».
Некоторое время назад у меня вышел текст «Хорошо, что Бунин не вернулся в СССР». Так вот эту тему можно продолжить сходной констатацией: хорошо, что Бердяев не вернулся в Советский Союз. Философ очень хотел этого возвращения. После победы советских войск в Великой Отечественной войне Бердяев из непримиримого критика русского коммунизма превратился в человека, силящегося увидеть в нашей победе начало позитивных перемен для России. Патриотический подъем Бердяева был таков, что он был готов простить былое. Лишь бы быть с русским народом, про мессианское начало которого он писал всю жизнь. В 1946 году, уже после смерти жены, Бердяев опубликовал книгу «Русская идея», в которой просто и ясно написал: да, советская власть запятнала себя жестокостью и бесчеловечием, но в данную минуту это единственная власть, выполняющая хоть какую-нибудь защиту России. За эту, лояльную к Советскому государству, позицию Бердяев оказался подвергнут резкой критике в эмигрантской среде.
- Гибридную войну с Россией Запад ведет 500 лет
- Либералы – наследники не декабристов, а «Бесов»
- Почему в школах надо изучать философию
Он был настоящий философ, всегда открыто говоривший о своих взглядах и убеждениях. И в нынешней ситуации, когда Россия вновь отстаивает свой суверенитет перед агрессивным Западом, Бердяев был бы со своим народом, да простит мне философ это допущение.
В нынешних реалиях Бердяев, истинный философ русской идеи, не мог бы желать распадения русского мира в череде цветных революций, задуманных про нас западными политтехнологами. Иван Аксаков говорил, что Россия пробивается. Нас не любят, потому что, как говорится, «мы еще не начинали». В русском народе сокрыта великая сила, которая еще явится миру. Во всех контекстах: культурном, политическом и духовном. Бердяев это знал, как никто. Он писал о том, что русские мыслители всегда верили в то, что «русский народ, наконец, скажет свое слово миру и обнаружит себя».
Настоящий философ всегда немного пророк. Бердяев прозорливо смотрел вперед, за горизонт той эпохи, к которой принадлежал. Будущее русского народа и всего человечества ему представлялось светлым и прекрасным. Но эта цель может быть достигнута только поистине великими усилиями культуры, науки и духовной жизни. Философ писал: «…Настоящее духовное возрождение в мире начнется… лишь после того, как будут решены элементарные насущные вопросы человеческого существования для всех людей и народов…».
История с возвращением Бердяева в Россию ничем не закончилась: философ получал приглашения на приемы в советское посольство, много задумывался о реэмиграции и был почти готов сделать этот шаг. Но так его и не сделал. Когда-то в молодости брат Бердяева напророчил ему мировую славу, сказав: «Он будет знаменит в Европе вашей старой».
Своей огромной популярностью Бердяев действительно является ни больше ни меньше проповедником русской идеи в западном мире. Мысль о том, что сколько-то американцев и европейцев обращаются в этот юбилейный год к наследию нашего философа, наполняет нас надеждой, что, может быть, кто-то из них хотя бы попытается нас понять.
