Был в Древнем Мире такой полководец Квинт Фабий Максим. Нашим современникам он известен, прежде всего, благодаря Второй Пунической войне и противостоянию с Ганнибалом. Но к началу этой войны Квинт был уже опытным и прославленным полководцем. Поучаствовал и в Первой Пунической войне в разных должностях, затем разбил племена лигуров.

Так что неудивительно, что после поражений римлян от вторгшихся через Альпы карфагенян при Требии и Тразименском озере Сенат передал ему диктаторские полномочия на полгода. Впрочем, поспособствовало этому и то, что оба разбитые до этого Ганнибалом консула принадлежали к враждебной Фабию партии. Что любопытно, изначально самыми ярыми сторонниками войны с Карфагеном из-за его завоеваний в Испании была именно эта партия, включавшая Эмилиев, Клавдиев и ряд других славных римских родов.

Фабий смог быстро успокоить общественное мнение, объяснив поражения предшественников пренебрежением к религиозным обрядам и приказав жрецам поднажать по религиозной части. А заодно провел мобилизацию и сформировал новые легионы. Но, в отличие от предшественников, в сражение с Ганнибалом не полез. Он преследовал его армию, но каждый раз занимал заведомо более выигрышные позиции, так что даже со своими великолепными войсками пунн не решался вступать в бой. А тем временем летучие отряды Фабия резали фуражиров противника и уничтожали отделившиеся от основной армии отряды, постепенно ослабляя армию вторжения.

Но тем временем его оппоненты в Риме из партии Эмилиев не дремали. Их поражения забылись, и они стали настраивать квиритов против Максима. Обвиняли его в трусости и лени, «договорняке» с врагом, заявляя, что любой другой на его месте давно бы разбил наглого африканского семита. Даже прозвище ему дали обидное – «Кунктатор», то есть Медлитель. Им даже удалось выдвинуть на равную с Фабием позицию своего ставленника на должности командующего конницей – Марка Минуция Руфа. Но тот со своей идеей решительных действий быстро попал в ловушку Ганнибала, и лишь Фабий со своей частью армии смог его спасти.

Тем не менее пропаганда сыграла свою роль – ведь тем, кто занят делом, некогда разглагольствовать на Форуме. И полномочия Фабия не продлили. А один из избранных после этого консулов с огромной армией, накопленной стараниями Кунктатора, под те самые лозунги решительного сражения влезли в битву при местечке Канны, название которого после этого стало нарицательным.

После разгрома балаболы несколько поутихли, особенно те, кто остался на поле боя в Каннах или оказался в рабстве у пуннов, а Квинт вновь взялся за привычное дело – спасение Рима. Дело это было небыстрое, но тактика Фабия давала плоды. Постепенно он лишил Карфаген всех союзников и всех баз в Италии. И даже демонстративный марш Ганнибала на Рим, призванный спасти осажденную Капую, стараниями Фабия не принес плодов – осаду снимать не стали, и богатейший союзник пуннов пал. Хотя, пожалуй, истерика по поводу приближения врага к Риму была погромче, чем после взрыва Крымского моста. Вообще из-за обилия массовых истерик те войны с полным правом можно переименовать из Пунических в Панические.

В результате этой стратегии Ганнибал растерял большую часть войск, утратил поддержку в Карфагене и до смерти надоел тем италийским городам, которые раньше надеялись на него в освобождении от Рима. И хотя итоговая слава победителя Ганнибала досталась, по иронии судьбы, представителю противоположной партии Сципиону, устроившему авантюру с высадкой в Африке, прозвище «Кунктатор» с тех пор никто и никогда уже не употреблял в ругательном смысле. А термин «фабиева тактика» навсегда стал синонимом мудрости. История со временем расставляет все по местам.

В нашем отечестве общественное мнение тоже вмешивалось в военные действия. Нужно было только правильно поднести его правителю. Вот и Барклая де Толли, с первых дней войны 1812 года проводившего «фабианскую» стратегию, Александру I под вопли сторонников решительной битвы пришлось сместить. И хотя сменивший его Кутузов поднаторел в придворных интригах никак не меньше, чем в военном деле, но и ему эти пляски истеричных леммингов не позволили долго избегать решающей битвы.

Результатом стало Бородинское сражение. Итоги его разные историки оценивают по-разному, кто-то записывает победу по очкам французам, кто-то русским, кто-то настаивает на «боевой ничьей». Но чьи бы подсчеты потерь ни были в итоге ближе к истине, одно можно сказать со всей определенностью – победе над Наполеоном это сражение в итоге никак не помогло. Более того, если бы Бонапарт вошел в Москву с большим количеством войск, проблемы снабжения стали бы для него только острее. И последовавшие голод и болезни унесли бы еще больше солдат Великой армии.

Впрочем, есть в нашей истории и более трагичные примеры того, как общественное мнение негативно повлияло на исход войн, которые, хоть и не были удачными, к моменту капитуляции России отнюдь не были проиграны. Я имею в виду Крымскую и Русско-японскую войны. В обоих случаях Россия не утратила полностью возможностей для продолжения войны. Более того, ресурсы противников, как финансовые, так и кадровые, оба раза были к концу боевых действий в худшем состоянии, чем у России. Но оба раза всёпропальщики формировали общественное мнение, в итоге приведшее к капитуляции. Да и в Первую мировую война была проиграна в первую очередь в газетах и салонах, где пересказывали байки о том, что у царицы в спальне телеграф для связи с немецким Генштабом.

Сегодня наша страна снова сражается. А у тех, кто формирует общественное мнение, появились гораздо большие возможности, чем когда-либо в прошлом. И даже если бы государство попыталось, заткнуть рот агитаторам сегодня гораздо сложнее. Но ведь и мы, народ России, уже не настолько информационно-девственны, как во времена перестройки, когда нам можно было вливать в уши любой бред.

Я не призываю в голос петь дифирамбы властям. Просто надо помнить, что за любой подобной агитацией всегда стоят группы интересов, будь то римские аристократические партии, придворные группировки, экспортеры зерна в Англию или рвущаяся к власти буржуазия России начала XX века. Эти группы часто путают свои хотелки с интересами государства, а главное, за любой исход войны платить придется не им, а нам, простым квиритам.