Политика Украины в сфере энергетики многим наблюдателям сейчас кажется неким набором безумия, которое ведет страну к катаклизмам или даже вовсе к доэлектрическому веку. Однако, несмотря на зачастую ироническое отношение к руководству соседней страны, в этих действиях есть вполне последовательная логика, хотя и зачастую она является довольно деструктивной.
Несмотря на все заявления об отказе от угля из ЛДНР, республики в течение года поставят Украине не менее 6–7 млн тонн антрацита
Чтобы понять эту логику, думаю, стоит рассмотреть в комплексе три вопроса, связанных с состоянием украинской энергетики. Только так можно будет понять, где сейчас оказалась одна из наиболее развитых отраслей украинской экономики и какое будущее ее ждет, а вместе с ней и будущее угольной отрасли непризнанных республик.
Техническая сторона вопроса
Энергосистема страны, как собственно и многих других стран, покоится на двух основных типах электрогенерации – АЭС и ТЭС, то есть атомных и тепловых электростанциях. Кроме того, заметное место в балансе украинской электроэнергетики занимают ТЭЦ (теплоэлектроцентрали, которые одновременно вырабатывают отопление, горячую воду и электричество), а также ГЭС и ГАЭС (гидроаккумулирующие станции).
Если смотреть на доли в установленной мощности электростанций, то на начало 2015 года они распределялись следующим образом: 50% приходилось на ТЭС (27,8 ГВатт), 25% – на АЭС (13,8 ГВатт), 12% – на ТЭЦ (6,5 ГВатт), 11% – ГЭС и ГАЭС (5,7 ГВатт) и около 1% занимают различные альтернативные источники, включая солнечные, ветровые и биогазовые установки.
Общая установленная мощность электростанций в объединенной энергетической системе Украины достигает почти 55 ГВатт.
Однако в реальности эта мощность в полном объеме никогда не использовалась за все годы независимости, а на данный момент максимальная нагрузка в пиковые часы самых холодных зимних дней не превышает 23 ГВатт, то есть половины установленной мощности.
И это всегда давало Украине широкие возможности в том, чтобы в зависимости от ситуации с тем или иным топливом опираться на ту или иную часть энергетической системы. Так, еще задолго до начала войны ввиду политики минимизации потребления природного газа и дороговизны мазута на украинских ТЭС были выведены в длительную консервацию газомазутные блоки общей установленной мощностью 3,7 ГВатт.
Однако есть у украинской энергетики серьезная проблема. Думаю, ни для кого не секрет, что потребление электроэнергии в сети неравномерно. Обычно максимум потребления приходится на 10 утра и 18 часов вечера, а минимум – на три часа ночи.
Нагрузки украинских ТЭС, связанные с жарой, еще только впереди (фото: Maksim Sidorov/Wikipedia)
|
А потому в течение суток часть блоков электростанций необходимо выключать. Мощности, которые можно включать и выключать в течение суток, называются маневровыми, а те, которые работают непрерывно, – базовыми.
К примеру, из-за технологических особенностей АЭС вообще нельзя вот так вот просто включать и выключать в течение суток, а использование в подобном режиме ТЭС хотя и возможно, но ухудшает их техническое состояние, а также сопряжено со значительными расходами на пуск энергоблоков.
В идеале для этого используют ГЭС и ГАЭС, однако их установленная мощность для этого на Украине явно недостаточна, хотя и в позднее советское время этот недостаток пытались компенсировать. Не успели.
Поэтому все равно приходится использовать для этих целей ТЭС. А это значит, что пока ввиду экономической деградации на Украине не произойдет такое снижение потребления электроэнергии, что установленных мощностей гидростанций будет хватать для маневрирования, Украина обречена использовать в производстве электроэнергии ТЭС.
И, соответственно, потреблять уголь, газ или мазут. О том, когда это произойдет и может ли произойти в принципе, я напишу ниже.
Стратегия отказа
Давайте теперь рассмотрим, в чем заключалась стратегия использования украинской электроэнергетики последние несколько лет. Если говорить о довоенном периоде, то выбор был сделан явно в пользу расширения эксплуатации ТЭС. Это и было логичным, так как уголь является таким источником энергии, который находится на Украине в избытке.
Более того, на уголь даже успели перевести часть ТЭЦ, которые до этого работали на газе, как, например, Дарницкую ТЭЦ в Киеве. Попутно это было выгодно и главному союзнику Януковича среди олигархов – Ахметову, так как именно он к моменту бегства Виктора Федоровича в Россию контролировал до 70% добычи украинского угля.
Нагляднее эту ситуацию можно увидеть на примере того, как изменялась в течение президентского срока Януковича доля производства электричества на ТЭС в сравнении с другими источниками.
Так, если по итогам 2010 года украинские теплостанции произвели 36% электроэнергии, АЭС – 48%, ТЭЦ – 8%, а ГЭС и ГАЭС – 7%, то уже в 2013 году на ТЭС пришлось 40%, на АЭС – 45%, доля ТЭЦ подросла до 9%, а доля ГЭС и ГАЭС снизилась до 5%.
Однако в 2014 году ситуация резко изменилась.
Уже ко второй половине года из-за уничтожения путей поставок, выхода из строя шахт в результате боевых действий начался дефицит угля. Еще чуть позже стало окончательно ясно, что Украина потеряла основные месторождения угля и рассчитывать на них так же свободно, как это было раньше, не может.
#{smallinfographicright=792195}С тех пор стратегией в энергетике становится максимальное увеличение доли атомной энергетики в генерации. Так, уже по итогам 2015 года доля производства ТЭС снизилась до 30%, а доля атомной энергетики выросла до 55%, что само по себе стало рекордом за все годы существования атомной энергетики на Украине.
Уже к первому полугодию 2016 года доля АЭС достигает 57%. Однако в ситуацию вмешивается примесь специфических украинских реалий.
В марте 2016 года по иску на несколько миллионов гривен от никому не известной компании, прописанной в квартире на подставное лицо, суд арестовывает счета и имущество компании «Энергоатом» на сумму в 200 млрд гривен.
Арест продолжался четыре месяца, в результате чего компания оказалась неспособной соблюдать плановый график ремонтов и к середине лета в ремонте оказались одновременно шесть блоков украинских АЭС, а в строю осталась лишь девять, что, естественно, резко снизило долю АЭС в общем производстве до 47%.
Уже начиная с августа атомщики вновь начали наращивать объемы выработки, возвращая в строй блоки, так что по итогам года АЭС все же произвели более 52% электроэнергии, поступившей в ОЭС (объединенную энергосистему) Украины.
Энергетика накануне блокады
Вообще стоит сказать, что лето 2016 года, хотя и не сопровождалось такими ожиданиями коллапса, как начало весны 2017-го, было одним из наиболее сложных периодов в плане стабильности системы. Проблемы с АЭС усугубились и проблемами с углем для ТЭС, подвоз которого был парализован из-за забастовки работников железной дороги в зоне АТО.
- На Украине из-за нехватки угля за сутки остановятся три ТЭС
- Киеву снова придется просить помощи у Москвы
- Угля на украинских электростанциях осталось на месяц
- Гройсман выступил за создание энергетической биржи на Украине
- «Независимость от российского угля» обернется отсутствием электричества
- Что будет с украинской энергетикой
Именно в этот период Украина вынуждена была вновь прибегнуть к закупке электричества в России, компенсировав 600 МВатт нехватки мощности в пиковые периоды. Однако проблему удалось решить, и уже к началу нового года украинским энергетикам удалось наконец добиться той цели, которая была поставлена перед ними еще в 2014 году.
В течение января и февраля были поставлены новые рекорды выработки на АЭС, да так, что загрузка установленных мощностей достигла более чем 90% (в работе оказались 14 блоков из 15), а доля в производстве превысила 62%.
Именно благодаря этому, несмотря на блокаду, в марте 2017-го работа энергосистемы оставалась стабильной, более того, доля АЭС росла и далее и достигла в апреле 65%.
К этому добавился и еще один бонус.
Дело в том, что последние годы уровень воды в украинских реках был чрезвычайно низок, что не позволяло полностью использовать потенциал ГЭС. Но весна 2017-го ознаменовалась хорошим половодьем, что позволило увеличить долю ГЭС и ГАЭС со среднегодовых 5% выработки до 8–10% в марте.
Все это позволило снизить долю выработки ТЭС до антирекордных 22–25% в общем производстве.
К тому же, стоит сказать, что период апреля–мая является традиционно периодом наименьшего потребления электроэнергии в году. Пиковые нагрузки в связи с холодами уже позади, а нагрузки, связанные с жарой, еще только впереди.
Собственно, в этом сейчас и заключается секрет стабильности энергосистемы.
Ближайшее и среднесрочное будущее украинской энергетики
В принципе, можно уже говорить о том, что украинская атомная энергетика достигла пика своих возможностей. Конечно, краткосрочно долю выработки можно довести теоретически и до 75%, но только на непродолжительный срок.
В случае, если украинские АЭС будут работать стабильно, а анонсированный порядок в соблюдении плана ремонтов будет соблюдаться, то украинские АЭС смогут задействовать для работы 11–12 ГВатт установленной мощности, до 1 ГВатт могут дать ГЭС и ГАЭС, еще от 0,5 в летний период до 1,5 ГВатт в зимний период могут дать ТЭЦ (альтернативные источники настолько незначительны, что их можно не учитывать).
Таким образом, без тепловых электростанций украинская энергетика может рассчитывать в лучшем случае на 13,5–14,5 ГВатт установленной мощности.
Естественно, этого недостаточно. Так, в самые холодные периоды зимы в энергосистеме Украины необходимо задействовать до 23 ГВатт мощности, а в самые жаркие периоды лета до 17 ГВатт. Таким образом, как бы ни стремились на Украине избавиться от угольной зависимости, в разные периоды года украинским энергетикам придется задействовать от трех–четырех до девяти–десяти ГВатт установленных мощностей ТЭС.
Вопросы топлива
Тут стоит определиться в одном моменте. Дело в том, что я намеренно рассматриваю ситуацию в украинской энергетике так, будто она полностью и безраздельно управляется государством.
В какой-то степени так оно и есть, потому что с 17 февраля в энергетике введен режим чрезвычайной ситуации и государство действительно пока что может указывать владельцам электростанций, какие именно блоки на каком топливе необходимо задействовать на данный момент.
Однако, согласно закону, максимальный период, в который может действовать этот режим, составляет три месяца, и к 17 мая в любом случае он должен окончиться. Впрочем, Украина известна своим гибким отношением к собственному законодательству, поэтому нет никакой гарантии, что при необходимости не будет найдена какая-то лазейка для того, чтобы этот режим продлить еще на какой-нибудь срок.
Итак, определимся, сколько же ТЭС необходимо будет выработать электроэнергии в течение года и сколько и какого для этого понадобится топлива.
В марте украинские ТЭС произвели 3 млрд КВатт*час, что примерно на 30% меньше показателей 2016 года. В принципе, эту цифру в 3 млрд КВатт*час можно принять как среднюю для периода с марта по декабрь, так как летом выработка еще уменьшится, а к концу года, наоборот, возрастет.
За десять месяцев 2017 года украинские ТЭС произведут около 30 млрд КВатт*час электроэнергии, что примерно составит долю в 25% годовой выработки всеми станциями. В 2016 году на производство такого количества электричества понадобилось 16 миллионов тонн угля, из которых 2/5 или примерно 6,5 миллиона тонн придется на антрацитовые марки угля. Учитывая ту часть, которую потребят ТЭЦ, можно предполагать, что потребность в антраците на украинских ТЭС за десять месяцев составит 7 млн тонн.
Анонсированный перевод двух блоков Змиевской ТЭС общей установленной мощностью 350 МВатт на газовый уголь не изменит кардинальным образом этот показатель, так как будет совершен не ранее второго полугодия. Что же касается анонсов министра энергетики Насалика перевода и Трипольской ТЭС на газовый уголь, то подобные планы пока что остаются в теории, так как под них не готов ни технический, ни финансовый проект.
Таким образом, после прекращения поставок из ЛДНР недостающие как минимум 6 млн тонн антрацита придется импортировать. В принципе, Украина готовилась к этому уже давно. Еще в начале 2016 года цена угля на Украине была привязана к стоимости угля на европейской бирже плюс расходы на доставку. Это т.н. формула «Роттердам +».
Сделано это было, соответственно, для того, чтобы обеспечить возможность импорта угля на Украину, отказавшись от поставок из республик. Однако схема эта оказалась слишком выгодной, чтобы действительно закупать уголь за границей, ведь получилось так, что можно покупать местный уголь по мировым ценам и, соответственно, обеспечивать сверхприбыли для тех, кто причастен к такой торговле.
Собственно, инициаторы блокады в январе–феврале 2017 года и акцентировали внимание на том, что единственной преградой для отказа от угля из республик является как раз стремление получать эти сверхприбыли. И вот итог – произошел полный отказ от угля с «оккупированных территорий».
Однако в вопросах импорта антрацита возникают значительные сложности.
Сразу стоит сказать, что без фантастических проектов разгрузки в Болгарии и перевозки потом по железной дороге на Украине с попутной перегрузкой в другие вагоны из-за разницы в ширине рельс завезти антрацит помимо Донбасса и России можно только через морские порты.
На сегодня максимальная пропускная способность перевалки угля в украинских портах оценивается примерно в 400 тысяч тонн в месяц. Однако контрактовать этот уголь стоит заранее, а потому при самых благоприятных условиях, если Украина начнет полностью загружать порты доставкой антрацита летом (при условии, что контракты по закупке угля будут заключены до конца апреля), до конца года успеет завезти не более двух млн тонн.
Чтобы увеличить этот объем, понадобятся масштабные работы по углублению дна в районе черноморских портов, которые нужно было начинать еще в прошлом сезоне. Но даже в этом случае остаются ограничения по предложению этого угля на мировом рынке.
Таким образом, не менее 4–5 млн тонн антрацита до конца года будут завезены из России, и, вероятно, этот уголь будет донбасского происхождения. Учитывая, что в январе–феврале 2017 года с территорий республик было завезено 1,7 млн тонн, то, несмотря на все заявления об отказе от угля из ЛДНР, республики в течение года поставят Украине не менее 6–7 млн тонн антрацита.
А это значит, что данные объемы будут аналогичны поставкам 2015 года или примерно на 30% ниже поставок 2016 года. А значит, республикам стоит быть готовыми к тому, что при самых благоприятных условиях сбыт на Украину снизится до показателей 2015 года, что, конечно, является очень негативным фактором, учитывая бурный рост добычи и отгрузки в 2016-м и первые месяцы 2017 года.
Впрочем, все эти расчеты будут справедливы только в том случае, если бесперебойную работу АЭС удастся сохранять на уровне весны нынешнего года, что, конечно, далеко не факт.
Политическая составляющая
То, что в подобных решениях основную роль играет политический фактор, никто не скрывает. И тут стоит отметить следующие факторы.
Во-первых, интересы Украины в современном ее состоянии вступают в конфликт с необходимостью закупки угля у военного противника. Перебои с поставками лета 2014 года, осени 2015-го и лета 2016 года поставили украинскую энергетику в очень сложное положение. Поэтому неудивительно, что в условиях войны нужно постараться хотя бы частично снизить зависимость от республик.
Во-вторых, продолжение закупок в ЛДНР негативно сказывается на политическом имидже президента и правительства. Ведь не секрет, что та часть украинских избирателей, которая все еще посещает выборы, в большинстве своем поддерживает разрыв торговых связей с республиками.
И именно на это мнение, а не на мнение более миролюбивой части общества, которая при этом выборы игнорирует, будут ориентироваться в киевских кабинетах.
В-третьих, попытка максимально снизить торговлю углем хотя и идет вразрез с материальными интересами лиц, замешанных в поставках, все же находится вполне в логике попыток задавить Донбасс экономически. Расчет на то, что урон одной из основных отраслей местной экономики ослабит республики, вовсе не так уж глуп, и у этого расчета есть определенные шансы на успех.
Однако у этого решения есть и своя цена.
Во-первых, увеличение доли импортного угля неизбежно приведет к росту тарифов на электроэнергию. Уже сейчас энергетическая комиссия увеличила отпускную цену на электроэнергию, произведенную на ТЭС, с 1300 гривен за МВатт до 2000 гривен за МВатт, а закупочные цены угля выросли с 1700 до 2200 гривен за тонну.
И это не предел, так как стоимость антрацита на мировом рынке продолжает расти, причем попытки Украины увеличить закупки вне пределов Донбасса будут только способствовать росту цен на это топливо.
Рынок данной марки угля не так велик, и Украина, превратившись в его импортера, станет одним из мировых лидеров по его закупке. Кроме того, продолжение разрыва экономических связей неизбежно ведет к тому, что неподконтрольные территории все больше отдаляются от страны и постепенно формируют новые экономические связи. А экономика, как известно, является одним из главных связующих компонентов в нынешнем мире.
Стратегические перспективы
В отдаленной перспективе будущее украинской энергетики, а значит, всех связанных с нею отраслей, довольно плачевно. Уже на данный момент большинство блоков тепловых ТЭС имеют более 200 тысяч часов работы, а немало из них – более 300 тысяч часов, что является критическим показателем изношенности.
То же самое можно сказать и об украинских АЭС, ведь целый ряд блоков нужно будет вывести из эксплуатации уже к 2020 году (впрочем, ресурс некоторых блоков можно еще продлить). То же самое касается и украинских ТЭЦ.
Ситуацию усугубляет и то, что украинские ТЭС используются для маневрирования в течение суток, что приводит к их дополнительному износу. Те миллиарды, которые Украина могла бы потратить на постройку новых блоков электростанций и модернизацию существующих, она заплатит за увеличение доли импортного угля, тем самым только усугубив свое энергетическое будущее.
Однако, судя по тому, что нынешняя стратегия управления энергетикой имеет горизонт планирования максимум в два года, об этом не таком далеком будущем никто особо не задумывается (ведь не совсем ясно, кто окажется при власти, скажем, года через три).А значит, украинскую энергосистему и все, что с ней связано, ожидает в будущем лишь углубление кризиса, которое неминуемо ведет к продолжению деиндустриализации и архаизации украинской экономики.
Подытожим сказанное:
1. Последние три года Украина сделала ставку на увеличение доли выработки АЭС.
2. К 2017 году удалось достичь максимальных показателей доли выработки АЭС, что позволило перейти к более последовательному отказу от угля из Донбасса.
3. Отказ имеет политические предпосылки, как с целью минимизировать собственную зависимость от военного противника, так и с целью нанести ему максимальный экономический вред, а кроме того получить какие-то внутриполитические дивиденды у целевой аудитории.
4. Полностью избавиться от угля из Донбасса или России Украина сейчас не имеет возможности и на данном этапе максимум возможного – это вернуться к ситуации 2015 года.
5. Отказ будет иметь свою цену, которая неминуемо приведет к дальнейшему обеднению населения, а кроме того заберет те ресурсы, которые можно было бы пустить на модернизацию энергетики.
6. В стратегической перспективе участь украинской энергетики пока представляется безрадостной.
