На повестке саммита G20 стоит и урегулирование ситуации в Донбассе, так как Минские соглашения себя не оправдали. Поэтому так важно обозначить круг стран, которые при заключении нового соглашения могли бы сыграть в нашу пользу. Итак, начнем.

В ближайшие два дня в Гамбурге пройдет саммит G20, на котором лидеры ведущих стран мира обсудят ряд глобальных проблем, стоящих перед мировым сообществом. Ожидается встреча Владимира Путина и Дональда Трампа, а также рабочий завтрак российского главы с Ангелой Меркель и Эммануэлем Макроном.

Прекращать вооруженное противостояние нынешняя верхушка во главе с Порошенко, видимо, не собирается

Обсуждаться будет многое: начиная от климатических вопросов и заканчивая противодействием радикальному исламизму. На повестке стоит и урегулирование ситуации в Донбассе, где вооруженный конфликт идет уже три года и нет никаких намеков на то, что он завершится в ближайшее время.

Тому есть ряд причин. Но главная – неэффективность Минских соглашений.

Они оказались тем самым «негативным компромиссом», на который пошли и в Киеве, и в Донецке. Вместе с тем выработать одинаково приемлемые условия для обеих сторон невозможно.

На смену «негативному компромиссу» придет капитуляционный акт. Весь вопрос: кто будет в роли проигравшей стороны.

Пока все говорит в пользу той версии, что отнюдь не Донбасс с Россией. Украина погрязла в экономических проблемах, внутриполитической смуте и демонстрирует все признаки того, что Майдан 3.0 может из аналитического сценария стать явью.

Будем надеяться на это – как-то иначе прекращать вооруженное противостояние нынешняя верхушка во главе с Порошенко, видимо, не собирается.

Поэтому так важно обозначить круг стран, которые при заключении нового соглашения могли бы сыграть в нашу пользу. Итак, начнем с позиций тех государств, с главами которых Владимир Путин будет в ближайшие дни обсуждать украинскую проблему.

Откровенно говоря, планы США в отношении Донбасса не ясны. Политическая линия на нормализацию отношений с Москвой, заявленная Трампом во время избирательной кампании, перекрывается действиями агрессивно настроенных к Москве конгрессменов.

В экспертном сообществе обсуждается возможный размен прекращения поддержки Башара Асада со стороны России на прекращение поддержки Петра Порошенко со стороны США. Но это лишь один из возможных сценариев.

Сказать что-то больше – значит, гадать и вводить в заблуждение. Поэтому идем дальше.

ФРГ предстоят совсем скоро выборы в бундестаг. Несмотря на тенденцию к потере поддержки среди граждан, ХДС значительно опережает социал-демократов, а Меркель – своего оппонента Мартина Шульца. Поэтому на смену курса Берлина особо надеяться не приходится.

В то же время немцы снижают градус антироссийской риторики. Единственная проблема – Меркель держится за «Минск», как за собственное творение, и так просто не откажется от плана мирных соглашений, выработанных в столице Белоруссии.

Даже несмотря на их очевидную всем бесперспективность. Остается надеяться, что Путин всё-таки найдет аргументы, которые сумеют убедить в этом саму канцлерин, причем так, чтобы это не выглядело для нее потерей лица.

Франция – проблема куда более серьезная, чем Германия. Там теперь у руля амбициозный Макрон, претендующий на образ «европейского Обамы», уже провозгласивший поддержку Украины и заявивший о «российской агрессии». Здесь остается надеяться на то, что доверие к нему среди граждан упадёт еще быстрее, чем к Олланду. Благо, по большинству пунктов волнующей простых французов внутренней повестки он не сильно отличается от своего предшественника.

Стоит заметить, что эти три страны – ключевые при принятии каких-либо решений относительно Украины. Германия и Франция являются гарантами «Минска-2» и входят в «нормандскую четверку», а США – сверхдержава в нашем полутораполюсном мире.

Мы можем не иметь соглашений с Берлином и Парижем, но появись таковые с Вашингтоном, Россия сможет без преград действовать в своей «зоне ответственности». Так что посмотрим, как тут будут дальше развиваться отношения Трампа и Путина.

Но помимо стран Запада на постсоветском и постсоциалистическом пространстве есть еще ряд стран, которые могли бы тоже сыграть свою роль – положительную или негативную – в дальнейшем переговорном процессе.

Само слово «Минск», которым для краткости определяют нынешнее подмороженное состояние украинского конфликта, подталкивает к тому, чтобы поговорить о позиции нашей общей соседки.

А от Минска в последнее время стоит ждать чего угодно. Газовые споры, посадки пророссийских журналистов, разговоры об евроинтеграции демонстрируют нам то рвение наших братьев-славян, что уже привело Украину в то самое конфликтное состояние.

В то же время Лукашенко активно борется и с прозападной оппозицией, так как считает себя главным белорусским националистом. Поэтому относиться к включению Белоруссии в переговорный процесс на правах гаранта надо бы весьма и весьма осторожно.

Примерно то же стоит сказать и про другого ключевого партнера России по Евразийскому союзу – Казахстан. С одной стороны, Нурсултан Назарбаев уже в который раз призывает Россию и Украину начать переговоры по урегулированию в Донбассе и выражает готовность способствовать этому процессу.

С другой стороны, у Астаны есть причины опасаться русского ирредентизма на севере страны.

Другая группа стран, так или иначе вовлеченных в донбасский кризис, – это непосредственные западные соседи Украины. Здесь представлен ряд мнений, куда более четко сформированных и противоположных друг другу.

Так, например, «Вышеградскую четверку» по вопросу Украины постиг раскол.

Поляки проводят отчетливо антироссийский курс, венгры беспокоятся о национальном меньшинстве в Закарпатье и не прочь сами повторить крымский сценарий, словаки ни к кому не имеют территориальных претензий, но тяготеют к России, а чехи являют собой пример самого пророссийского президента Европы и самого, пожалуй, антироссийского правительства.

Есть еще особняком стоящая Румыния, но из-за молдавско-приднестровской эпопеи, все еще не оконченной, ожидать каких-то шагов навстречу от румынского руководства бесполезно. Разве что обострится вопрос с правами румынского меньшинства Буковины, находящейся в составе Украины.

Если же говорить о странах, удаленных от зоны конфликта, естественно, о наиболее влиятельных из них, то такие державы, как Индия и Китай, не заинтересованы в участии в разрешении украинского кризиса, так как их он не задевает. В Европе лишь Италия могла бы повлиять на ситуацию в позитивном ключе, но ее правительство колеблется, а Британия, несмотря на собственные разногласия с ЕС, настроена к нам откровенно враждебно.

Итак, в сухом остатке.

Среди стран, которые могли бы быть заинтересованы в скорейшем завершении конфликта в Донбассе и снятии санкций с России, есть Венгрия, вероятно – Италия, с натяжкой – Казахстан и Словакия. Но даже при самом благоприятном исходе ни поодиночке, ни все вместе эти страны переломить ситуацию не способны.

Остаются все те же США, которых, свергай они Асада или нет, укусит исламистский скорпион и они рано или поздно начнут искать поддержку в борьбе с фундаментализмом.

Ну и, конечно, свое саморазрушительное дело делают сами украинцы, чей необузданный национализм способен даже поляков спровоцировать если не на переход в лагерь Москвы, то уж, по крайней мере, на открытие против Киева собственного, «второго фронта».