«Сейчас все переходит из области непосредственной передачи реальных ценностей от взяткодателя принимающему взятку лицу в область посредников. Напрямую почти никто ничего уже не дает», – заявил газете ВЗГЛЯД исполнительный директор Общественного антикоррупционного комитета (ОАК) Дмитрий Пакка, комментируя заявление Верховного суда.

Верховный суд в четверг рассказал о том, что следует понимать под взяткой, а также уточнил ряд моментов антикоррупционного законодательства.

Так, ВС предложил расценивать как посредничество во взяточничестве не только помощь в передаче денег, но и одалживание средств, которые затем пойдут на взятку, а также временное хранение ценностей, предназначенных коррупционеру, передает РАПСИ.

Также в распространенном в четверг проекте постановления пленума Верховного суда по делам о взяточничестве и коррупционных преступлениях предлагается судить за «откаты» по двум статьям УК – «Получение взятки» и «Растрата».

Если должностное лицо заключило от имени органа власти договор и перечислило по нему вверенные средства в размере, заведомо превышающем рыночную стоимость указанных работ, получив за это незаконное вознаграждение, то содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений: и как растрату (статья 160 УК РФ), и как получение взятки (статья 290 УК РФ).

Если же стоимость завышена не была, то это только взятка, считают в ВС.

Также в суде посчитали, что оконченным коррупционное преступление является с момента получения денег даже одним из соучастников. И при этом не имеет значения, какая сумма была получена каждым из членов группы.

Между тем получение денег за выполнение профессиональных навыков взяткой назвать нельзя, отмечается в проекте постановления пленума Верховного суда.

Взяткой, согласно нему, является только получение денег или услуг за действия, «связанные с осуществлением полномочий представителя власти». Таким образом, преступлением не должно являться, например, получение главврачом медучреждения вознаграждения за проведенные им лично лечебные мероприятия, если при этом им «не использовались организационно-распорядительные или административно-хозяйственные полномочия».

Исполнительный директор Общественного антикоррупционного комитета (ОАК) Дмитрий Пакка (фото: с личной страницы facebook.com)

И, наконец, по мнению судей ВС, чиновника, согласившегося на взятку лишь после намеренного подстрекательства полицией, судить нельзя.

В проекте постановления отмечается, что действия сотрудников правоохранительных органов, своим подстрекательством спровоцировавших должностное лицо на принятие взятки, противоречат закону «Об оперативно-розыскной деятельности».

А уголовное наказание для чиновника в данном случае неприемлемо, «если бы без вмешательства сотрудников правоохранительных органов умысел на их получение не возник бы и преступление не было бы совершено».

Стоит отметить, что во многих странах мира подобная полицейская провокация как раз очень даже приветствуется и помогает выявить многие коррупционные схемы. Есть, конечно, и там у этих действий много критиков. Но Верховный суд в данном случае действует особенно осторожно.

Прокомментировать принимаемые меры газета ВЗГЛЯД попросила исполнительного директора Общественного антикоррупционного комитета (ОАК) Дмитрия Пакка.

Дмитрий Пакка: Мера нужная, потому что сейчас все переходит из области непосредственной передачи реальных ценностей от взяткодателя принимающему взятку лицу в область посредников. Напрямую почти никто ничего уже не дает. Я предполагаю, что Верховный суд осознает данную проблему и начинает кампанию по борьбе с посредниками. Вопрос только в том, насколько сложно это будет сделать и насколько справедливо будут применять данную меру. Тут я затрудняюсь ответить. Но направление выбрано верное.

ВЗГЛЯД: Что вы думаете о применении к чиновнику статей и о растрате, и о взятке, если он перечислил по контракту бюджетные деньги, заведомо превышающие рыночную стоимость объекта или услуги?

Д.П.: На мой взгляд, если было преднамеренное завышение цены контракта, то нужно рассматривать происходящее именно как растрату бюджетных средств. Привязать это все именно к взятке тяжело. Речь скорее идет о халатности, преступной халатности или преднамеренной растрате.

ВЗГЛЯД: А о такой мере что вы скажете: преступление считается оконченным с момента получения денег даже одним из соучастников?

Д.П.: Да, абсолютно правильная мера. Тяжело за руку поймать абсолютно всех. В оперативную разработку берут абсолютно всех участников схемы, независимо от того, насколько плотно ты принимал участие в злодеянии. А там уже нужно смотреть по степени вины каждого.

ВЗГЛЯД: Также Верховный суд считает, что осуждать за взятку чиновника, который стал коррупционером после подстрекательства полиции, нельзя...

#{smallinfographicleft=454453}Д.П.: У меня двойственное отношение к этой инициативе. С одной стороны, действительно, силовые ведомства у нас частенько перегибают палку с этим подстрекательством. Но с другой стороны, если бы его не было, то и невозможно было бы выявить в целом ряде случаев намерение чиновника обогатиться. Поэтому тут палка о двух концах.

ВЗГЛЯД: Но вы все же склоняетесь к тому, что это необходимая составляющая в оперативной работе?

Д.П.: Нет. Все зависит от объема поступившей информации по объекту, который необходимо взять в разработку. Если поступает информация по отдельному чиновнику со всех сторон, но необходимо доказать его виновность, то да, такие меры оправданы. А если размышлять в направлении о том, что нередко силовики борются таким образом с неугодными чиновниками, тут как раз и стоит задаться вопросом, о котором я уже говорил. У меня нет однозначного ответа.

ВЗГЛЯД: Также ВС уточнил определение взятки, отметив, что к ней не нужно относить получение денег за оказание профессиональных услуг, не связанное с использованием административного ресурса...

Д.П.: Законодательство совершенствуется. Это нормально. И я согласен, что эти вещи нужно разделить. Одно дело, когда некий чиновник отгружает деньги вагонами, получает «откаты» на десятки миллионов рублей, и в то же самое время на выделенной ему территории рушатся мосты, разваливаются дороги и т.д.

Тут, наверное, стоит говорить об очень серьезных санкциях и уголовном наказании.

А если речь идет о каком-нибудь враче районной поликлиники, которая за 500 рублей оформила бумажку и может за это сесть на три года в колонию-поселение, то тут нужно подходить по совсем другим критериям. С этим гораздо больше увязывается общественное порицание, дисциплинарное взыскание, отстранение.

ВЗГЛЯД: Помогут ли, на ваш взгляд, приводимые меры в борьбе с коррупцией?

Д.П.: Нельзя сказать, что мы возьмем сейчас, примем какой-то один нормативно-правовой акт – и взяток больше не станет. Естественно, это всего лишь одно из зернышек, которые мы бросаем в борьбу с коррупцией. Но потихоньку-полегоньку, и я могу об этом говорить, фактов традиционных проявлений коррупции становится меньше. Чиновники больше опасаются брать деньги. Естественно, они продолжают это делать. Но подобные меры, особенно когда их осознанно и поступательно проводят в жизнь, в той или иной степени полезны.

ВЗГЛЯД: Если сравнивать нашу борьбу со взятками с опытом зарубежных стран, что вы можете сказать?

Д.П.: На самом деле, тяжело сравнивать нашу полувосточную страну с европейской, западной ситуацией. У них все это давно прошло. Там, к примеру, если кто-то воспользуется служебным автомобилем и поедет на нем в соседнюю страну, будет грандиозный национальный скандал и отстранение от должности. Нам до этого еще далеко. Я считаю, что пока мы в начале пути. Лет через 10–15 или 20 ваш вопрос будет более актуален.