Президент Сербии прогнулся перед Меркель

Визит Ангелы Меркель в Белград незадолго до ухода на пенсию сам по себе подчеркивает, сколь важное значение немцы придают своему влиянию на Балканах. Хочется мрачно пошутить, что в этом смысле мало что поменялось со времен Первой мировой войны, но это как бы не шутка. Вот и президент Сербии Александр Вучич расстилался перед гостьей так, что было видно – это не гость, это хозяин приехал.

Вучич широко известен своим умением усидеть на нескольких стульях сразу, это полезное качество для президента бедной страны, какой и является Сербия. Он внимателен и учтив со всеми центрами власти, которые могут стать источником денег, а с канцлером Германии и неформальным лидером ЕС – особенно. Но на сей раз он явно «пересластил» – не стоило настолько унижаться.

«Ангела Меркель была и является несомненным лидером Европы. Она была одним из редких лидеров, который мог поднять трубку, позвонить любому из нас и повлиять на события в Балканском регионе, и мы ощущали обязанность и ответственность за мир. Меркель – политический авторитет, который мы всегда хотели слышать, как будет потом – не могу сказать, у меня даже есть страх, как будет в дальнейшем», – заявил, в частности, Вучич, подчеркнув, что при Меркель на Балканах был мир.

Это сказал тот же самый Вучич, который еще недавно приводил сербскую армию в полную боевую готовность из-за того, что патронируемые в том числе Германией власти Косово совершенно отбились от рук и дня не могли прожить без очередной провокации в зоне этнического конфликта. А единственным западным политиком, кто смог найти управу на местных албанцев и заставил их отступить на пару шагов назад, стал экс-президент США Дональд Трамп, которого Меркель терпеть не может. 

Кстати, одна из причин их разногласий – сомнения Трампа в том, что НАТО нужно поглотить весь Балканский регион ради окончательного выдавливания оттуда позиций России (ему было жалко денег). Меркель в этой связи никаких сомнений не испытывает и четко придерживается мейстримной для США обамо-байденовской линии. Контроль за Балканами в их «террариуме единомышленников» – это самоцель.

Но вернемся к Вучичу и его славословиям в адрес Меркель. В российской блогосфере используют такое выражение, как «национал-куколдизм». Это когда тебя или твою державу унижают, а ты стоишь и радуешься.

Меркель сделала именно это – унизила принимающую сторону. Прекрасно зная, что сербы в массе своей хотят вступить в Евросоюз, а лично для Вучича очень важно демонстрировать им подвижки на этом направлении, канцлерин сказала как отрезала – странам Западных Балкан предстоит пройти еще долгий путь в ЕС, и когда-нибудь Сербия его пройдет, но не сама по себе, а через запятую с Албанией и сепаратистским Косово.

Кажется, Вучич это съел – за неопределенные гарантии и программы экономической помощи, действительно существенные в случае Сербии. Не дай бог настолько оголодать.

Меркель выразилась так, а не иначе, поскольку исходит из интересов своей, пока еще правящей партии: в конце сентября в Германии выборы, а многим немцам не нравится идея расширять ЕС ради того, чтобы кормить дополнительные рты. Нормальный рационализм в обоих случаях, но ненормальна реакция Вучича на него.

Торжественные песнопения в честь святой Ангелы, миротворицы балканской – это служение если не самому дьяволу, то его семейству. Потому как влияние Германии в регионе всегда было опасным, разрушительным, подчас преступным. По крайней мере, с точки зрения тех, кто считает себя сербом.

В экскурсе по этому вопросу начинать придется с буквы А, то есть с Адольфа Гитлера. У нацистской Германии был союзник более жестокий и мерзкий, чем сама нацистская Германия – это Независимое государство Хорватия Анте Павелича. То, что хорватские усташи хуже нацистов, можно сказать, научный факт: не только в вермахте, но и в ведомстве Генриха Гиммлера распекали хорватов за излишнюю и излишне показательную жестокость в отношении сербов. Несколько сотен тысяч из них (и никто сейчас точно не скажет, сколько именно) попали в мясорубку геноцида, что сильно усложняло немцам контроль за собственно Сербией с ее как бы союзным правительством коллаборационистов.

Дальнейшая судьба этих союзников общеизвестна. Как важный игрок, Германия вернулась на Балканы только после слияния ГДР и ФРГ. Это не метафора, это буквальное описание ситуации: немцы посчитали, что югославский кризис – отличный повод, чтобы объединившаяся держава заявила о себе как о серьезной международной силе. Она заявила – и наломала дров.

У нас привыкли во всем винить США, но США выступали против развала Югославии – боялись, что процесс станет неконтролируемым. Роль могильщика славянской федерации взяла на себя Германия, не только приютив у себя штабы хорватских сепаратистов, собирающих средства на помощь своим, но и срежиссировав весь процесс их политического признания на Западе.

Европа тогда колебалась. К власти в Хорватии пришел откровенно националистический режим, который реабилитировал усташей и ставил своей целью изгнание сербов из республики. Этот режим шел к независимости через войну и кровь, а признание Загреба означало поддержку боевых действий в том числе и против мирного сербского населения. Такое признание могло быть выставлено на торги ради достижения справедливого мира, но Берлин решил по-своему. Он первым в Европейском экономическом сообществе (но не первым в Европе, первой стала Исландия) одобрил независимость Словении и Хорватии, а после принудил к тому же соседей.

Рассказывают, что многолетний глава МИД ФРГ Ганс-Дитрих Геншер на многочасовом заседании буквально выкручивал руки коллегам из других стран, пока они не перешли на позиции немцев по хорватскому вопросу. Он объяснял необходимость этого, во-первых, тем, что сербы совершают «жуткие преступления» (о хорватских немцы не распространялись), во-вторых, важностью «сохранить единство» в период подписания Маастрихтского договора – того самого, который превратил Европейское экономическое сообщество в собственно Евросоюз, где ведущая роль принадлежит Германии.

Сербские историки считают, что после 1993 года хорваты воевали преимущественно тем оружием, которое попало к ним из Германии, включая гэдээровские танки. Они же любят подчеркивать, что контроль за Словенией и Хорватией отвечал финансово-промышленным интересам Берлина, что уже неоспоримый факт.

Дальше была Боснийская война – первая, в которой немцы приняли непосредственное участие после 1945 года – и ради которой изменили свое законодательство, рассматривавшее вооруженные силы страны как сугубо оборонительные. Следом – конфликт Косово, но к Косово подготовились заранее.

На эту тему
• Американцы становятся особенно наглыми на Балканах
• Над отношениями Москвы и Берлина нависла "зеленая угроза"
• Европа навсегда попрощается с «меркелизмом»

Первое косоварское «правительство в изгнании» обосновалось в немецком Ульме. И именно Германия воспрепятствовала тому, чтобы силы НАТО перекрыли поставки оружия из разоренной гражданским конфликтом Албании к косовским террористам. Мол, неэтично отказывать в оружии людям, которые вынуждены защищать себя.

В агрессии Североатлантического альянса против Югославии в 1999-м ведущая роль принадлежит уже США, но Германия тогда взяла на себя роль главного антисербского рупора Европы. Немецкие газеты рассказывали об ужасах, которые творит сербская полиция, а глава МИД ФРГ Йошка Фишер (тот самый, который во времена ГДР прославился как активист борьбы с американским военным присутствием) осуществлял политический менеджмент операции со стороны ЕС. Именно он, наряду с американским госсекретарем Мадлен Олбрайт, составил для Югославии текст заведомо неприемлемого ультиматума, после чего на Белград полетели бомбы.

Между косовской войной и признанием независимости Приштины на Западе прошло девять лет. Шесть из них силами НАТО в Косово командовали германские офицеры. И, разумеется, Германия одной из первых признала независимость албанских сепаратистов: Меркель сделала это, несмотря на значительную критику внутри страны, а впоследствии стала главным политиком на Балканах после президента США, так что несет ответственность за все то, что творили и творят албанцы на отписанных им территориях.

Как серб (а в не столь уж далеком прошлом – сербский националист) Вучич не мог всего этого не знать – и про Германию, и лично про Меркель, но предпочел славословить. В иные времена такие славословия назывались «умиротворением агрессора». Теперь – просто слабостью, или, если хотите, «национал-куколдизмом».