В Швейцарии завершилась «мирная конференция», организованная коллективным Западом в поддержку Владимира Зеленского, главы киевского режима, который утратил легитимность еще 21 мая. Конференция планировалась как общемировой антироссийский саммит, но эта затея с треском проваливалась: в швейцарский Бюргеншток приехали представители от менее чем половины стран ООН, еще меньше было собственно глав государств, и далеко не все участники согласились подписать итоговый документ.
Среди отказавшихся – такие ведущие страны нарождающегося многополярного мира, как Бразилия, Индия, Саудовская Аравия, Индонезия и Южная Африка. Обсуждать Россию без самой России было глупо и нелепо. О чем прямо заявили лидерам Запада те участники швейцарского «саммита», кто еще сохранил здравомыслие. В этом, пожалуй, и заключается его единственный позитивный итог.
Был ли провал этого якобы «мирного саммита» в целом предрешен, и если да, то почему? Какой вообще смысл в личных встречах и переговорах на уровне глав государств? Попробуем разобраться, опираясь на опыт истории (а он богатейший).
Главное, что стоит понимать о международных саммитах: они были не всегда, да и не всегда есть в них нужда.
Египетский фараон Рамсес II никогда не встречался с царем хеттов Хаттусили III, но это не помешало им заключить эпохальный мирный договор. Царь персов Камбис II не встречался с фараоном Псамметихом III как с равным; их встреча состоялась против воли последнего, когда Камбис заявился в Египет во главе огромной армии, взял Мемфис и сам короновался фараоном. Ни один из римских императоров не встречался ни с одним из иранских шахов – до Валериана, который поневоле встретился с Шапуром, угодив к нему в плен; Шапур использовал спину императора как скамейку, когда садился на коня. Какой уж тут саммит!
Когда будущий император Ираклий уничтожил узурпатора Фоку, взошел на трон в Константинополе и послал шаху Хосрову II богатые дары, тот велел убить послов; за 18 лет чудовищной войны персов и ромеев, которая полностью изменит мир и проложит путь новой религии, пришедшей из пустынь Аравии, император с шахом ни разу не встретились, чтобы уладить дело миром.
Другой император, Иоанн Цимисхий, встретился с киевским князем Святославом, но это не был саммит равных: это была встреча повелителя великой православной империи с язычником, степным разбойником, у которого и государства-то не было, но который слишком далеко зашел и был удачлив; характерно, что вскоре после этой встречи, крайне лестной для Святослава, его убили другие степные разбойники – печенеги.
Василий II, сменивший Цимисхия, никогда не встречался с болгарским царем Самуилом, потому что разговаривать им было не о чем: Василий хотел видеть Болгарию частью империи, а Самуил сопротивлялся как мог и пока мог. Четыре века спустя роли переменились: уже император Мануил II совершил ряд «саммитов», скитаясь по европейским столицам и прося у латинян, недавних варваров, помощи против неумолимо наступающих на остатки Византии турок-османов. В тогдашних Европах василевса принимали, но помощи не оказали. Уже при его сыне Константинополь будет взят османами.
В эпоху Ренессанса саммиты расцвели, их было много, и они были прекрасны – всё больше праздники величия и самолюбования, чем переговоры: достаточно вспомнить «Поле золотой парчи» Франциска I и Генриха VIII. Но толку от них было мало. Ни один из саммитов короля Франциска и императора Карла V не предотвратил ни одну из Итальянских войн. Филипп II, сын Карла V, муж английской королевы Марии Тюдор, даже не попытался лично встретиться и поговорить с ее сестрой, новой королевой Елизаветой, прежде чем посылать к берегам Британии свою «Непобедимую Армаду». Царь Петр I, будучи проездом в Париже, встречался с юным королем Людовиком XV и даже держал его на руках. В следующий раз глава России появится в Париже через сто с лишним лет, это будет Александр I во главе победоносного русского воинства, покончившего со скороспелой империей Наполеона Бонапарта.
Наполеон, однако, встречался со многими европейскими правителями, в чью «братскую» семью он так тщетно надеялся вписаться. Но ему не довелось общаться лично ни с британским королем Георгом III, ни с кем-либо из премьер-министров; знаменитая карикатура, на которой Уильям Питт–младший и Наполеон делят мир, всего лишь аллегория. Хуже того, за все годы борьбы американских колонистов за свои права ни Георг III, ни бывший в то время премьером его единокровный брат Фредерик Норт даже не пытались выслушать их лидеров, понять и осмыслить позиции, найти точки соприкосновения и достичь компромисса. Первая встреча короля Великобритании с президентом США состоялась только в ХХ веке, это были Георг V и Вудро Вильсон.
Саммитов с Владимиром Лениным, главой большевиков, захвативших власть в России, у западных лидеров не было. Иосиф Сталин также не встречался ни с кем из президентов США и премьеров Британии – до Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля; возможно, и с ними встретиться не довелось бы, если бы их не свела мировая война.
Войну пытался предотвратить премьер-министр Невилл Чемберлен. Но его саммиты с Гитлером эту войну лишь отдалили, на год-два. И дело тут не в слабости премьера как политика, отнюдь, и не в «умиротворении агрессора», которое определяется постфактум, не тогда, когда еще есть шанс на мир.
Проблема в том, что если колоссальный маховик истории набрал обороты, то никакому саммиту его уж не остановить. И даже двум, трем саммитам подряд. Причины крушения мира следует искать не в неудачных саммитах конца 1930-х годов, а в обманчивых триумфах, гибельных решениях конца 1910-х. Тогдашние горе-победители решили, что могут выстроить заведомо несправедливый мир, построенный на унижении однажды проигравших. За их высокомерие и недальновидность целые народы расплатились десятками миллионов жертв. Этот трагический урок не должен повториться.
Большим любителем саммитов и верхушечной дипломатии был иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви. Он встречался со всеми американскими президентами от Франклина Рузвельта до Джимми Картера и со всеми советскими лидерами от Иосифа Сталина до Леонида Брежнева. Но это не помогло ему избежать революции в своей собственной стране. Когда кажется, что всё и вся определяется на встречах «наверху», то поневоле забываешь о народах. А в действительности именно они в конечном счете и решают всё в политике, решают, кому править и вести народы в новый справедливый мир, а кому – отправляться на свалку истории.
Вторая половина ХХ столетия – золотой век встреч на высшем уровне. В особенности 70-80-е годы, когда именно от таких встреч в буквальном смысле зависели судьбы мира. Я отлично помню это время, эти саммиты: мы ждали их, затаив дыхание. Развитые средства транспорта и коммуникации уже позволяли лидерам ведущих государств проводить саммиты быстро и оперативно, не тратя, как в былые времена, недели и месяцы на путь к месту встречи.
Что же произошло потом, уже в нашем столетии? Почему значимость саммитов резко упала?
Во-первых, коммуникации развились настолько, что для личной встречи и не обязательно встречаться в одном месте. Чтобы посмотреть друг другу в глаза, достаточно видеоконференции по интернету.
Во-вторых, изменились весовые категории держав, а главное, их представления об этих категориях, о собственном весе и роли в мире. Франциск I и Генрих VIII, Иосиф II и Екатерина II, Никсон и Брежнев, еще даже Рейган и Горбачёв – встречались как равные, то есть как лидеры равных по мощи сторон. А Клинтон и Ельцин – уже нет. Это положение непросто изменить. Одержимые присущим им снобизмом, лидеры коллективного Запада не желают понимать, как изменился мир со времен крушения СССР, и насколько стремительно он продолжает меняться в сторону реальной многополярности.
В-третьих, саммиты утратили свой прежний смысл, но не приобрели новый. Говорить, по сути, не о чем. Позиции сторон заранее известны, они определяются не личными пристрастиями и желаниями лидеров, а таким многообразием сложнейших факторов реальности – от исторической матрицы до общественного мнения, что почти не оставляют поля для маневра, политического компромисса. Проще говоря, дух времени таков, что Байден, даже если бы он мог, если был бы в состоянии физически и интеллектуально, и сам бы это хотел, не волен сыграть роль Рейгана. А Путину, вне всякого сомнения, несвойственна роль Горбачёва. Потому и нет сегодня никаких мемов «Байден и Путин делят мир», что мир в наше время разделить невозможно – он уже разделен и расколот, а как, когда и в каких диспозициях сложится заново, решит только история.
И в-четвертых, в наше время, буквально в последние годы, становится всё более заметно, насколько разные калибры у политиков, стоящих во главе ведущих стран. С одной стороны – лидеры исторического масштаба, многоопытные и компетентные, облеченные доверием своих народов, управляющие ими в полном соответствии с культурно-историческими матрицами своих стран-цивилизаций, традициями и ценностями. На Западе их называют, с плохо скрываемой завистью, «авторитарными», но на самом деле это лишь признание того важнейшего свойства ответственной власти, которое мудрые римляне называли auctoritas, авторитет.
С другой стороны – временщики, оказавшиеся у власти случайно, в результате даже не выборов, а закулисных сделок, ситуативных соглашений партий с целью получить парламентское большинство, хотя бы минимальное, в одного-два депутата, но необходимое для формирования правительства. Часто это даже не политики, а только активисты агрессивных и назойливых меньшинств. Они навязывают обществу свои «повестки». И затем, оказавшись в правительстве, эти «повестки» продвигают, не считаясь с реальностью, даже не понимая, в чем она, реальность, состоит.
«Помощь Украине» – одна из таких навязанных западным обществам «повесток», и ее суть вовсе не в помощи народу Украины. До народа Украины временщикам с коллективного Запада вообще нет дела. Украинцы им нужны лишь для того, чтобы их руками воевать с Россией. Но антироссийская «повестка» помогает временщикам удерживаться у власти в своих странах и в Европе в целом. Она сплачивает их, по сути не способных ни на что живое, созидательное, конструктивное.
Времена таких гигантов европейской и мировой политики, как Черчилль, де Голль, Брандт, даже как Тэтчер, Ширак или Коль, увы, канули в Лету. Политика в ЕС настолько измельчала, что у них остались только шольцы, сунаки да макроны с фон дер ляйен. А за океаном, в «самой свободной стране мира», первенство оспаривают друг у друга два непримиримых старика, один – с отчетливо прогрессирующей деменцией, другой – под уголовной статьей. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
- Швейцарский саммит забыли еще до его начала
- Запад обрек Украину на войну до поражения
- Ответ на инициативу Путина выдал проигрышную позицию Запада
Ну и на какой предмет проводить саммиты с такими людьми? Если за свои слова временщики не отвечают. Если врали нам без счету раз и готовы снова. Если озабочены не судьбами своих народов, тем более не мира в целом, но только тем, как выиграть (вернее, как не проиграть) свои очередные выборы. Если на следующих выборах, когда они всё же проиграют, на смену им придут другие, а обещания этих отменят.
И если мы внимательно посмотрим на мотивы вдохновителей швейцарской «мирной конференции», мы там не увидим ничего, кроме стремления любой ценой удерживаться на плаву. А ради этого – бесконечно угождать финансовым элитам, группам влияния, агрессивным меньшинствам, крикливым активистам и продажной прессе, в общем, всем, кто может повлиять на исход выборов. И так как выборы у них проходят постоянно, то в одной стране коллективного Запада, то в другой, а позиции временщиков заведомо слабы и уязвимы, они обречены вращаться в этом замкнутом кругу. Даже если кто захочет подлинного мира с учетом интересов всех сторон – его немедленно обложат, изолируют и заклюют.
Интересно, что последняя встреча действующих президентов России и США состоялась там же в Швейцарии три года назад. Администрация Байдена тогда только пришла в Белый дом, и в то время была хрупкая, но всё же надежда на здравомыслие лидеров коллективного Запада. Они эту надежду разрушили.
Саммит в наше время – важнейший элемент деэскалации, в этом его роль незаменима. Если он не выполняет свою роль, то становится лишь имитацией и профанацией, конфликт не разрешает, но усугубляет. Разговаривать друг с другом, понимать позиции, находить решения скопившихся проблем – важнейший долг ответственных политиков. Но когда одна сторона конфликта проявляет ответственность, а другая с упоением играет в пиар-игры, у ответственной стороны не остается иного выхода, как твердо стоять на своем. Так поступали все те же римляне, мудрые и стойкие, в отношениях со лживыми эллинистическими царьками, озабоченными только своей славой.
Идти до конца, пока «партнеров» не проймет. А их проймет. Не их самих, так их народы. И тогда снова появятся ответственные политики сопоставимого масштаба, с которыми имеет смысл встречаться на саммитах и договариваться о справедливом мире.
