В том случае, если украинская Верховная рада примет обещанный на днях закон об особом статусе граждан Польши на территории Украины, это станет первым в истории примером такого рода. Как сообщается, согласно обсуждаемому документу, польские граждане смогут быть фактически уравнены в правах с местными жителями в плане занятия государственных должностей, включая службу в силовых структурах и судебной системе. Решение для международной практики крайне оригинальное. Более того, практически невозможное в том случае, если бы речь шла о любом обычном государстве, будь то Россия, Китай, США, Сомали или Никарагуа.
Однако в данном случае мы имеем дело не со страной в привычном нам понимании, а с весьма оригинальным явлением, формальная правовая природа которого резко контрастирует с действительностью.
С культурной, исторической и практической точек зрения в этом нет ничего удивительного, равно как и вполне предсказуемой является односторонняя интеграция с соседней державой того, что мы называем Украиной. То, что кажется странным или абсурдным в рамках наших обычных представлений о государстве, в данном случае представляет собой норму точно так же, как и суицидальное поведение Киева на протяжении уже нескольких лет.
Распространенное в России и мире представление о том, что Украина – это обычная страна, только находящаяся в особых обстоятельствах, конфликтует со всеми известными культурно-историческими особенностями данной территории. У нас пока не было исторических примеров существования здесь состоявшегося суверенного государства, в котором формальные власти обладали бы подлинной демократической легитимностью и преследовали национальные, а не личные интересы. Это вступило бы в противоречие с особенностями формирования населения этого края, которое великий Николай Гоголь характеризовал, как «скопище людей, которым жизнь – копейка, получившее мало-помалу совершенно общий характер».
Невозможно отрицать фундаментальную близость наших народов или принадлежность Киева к русской цивилизации, преодоление искусственного разделения которой стало задачей России с самых первых лет ее суверенного существования. Однако в равной степени нельзя закрывать глаза и на то, что фактическое внешнее управление неоднократно рассматривалось значительной частью представителей Украины в качестве инструмента достижения их индивидуальных властных или экономических устремлений. Только в прежние времена это были сменявшие друг друга гетманы или просто атаманы, а сейчас – президент, его министры и советники.
Вассальное положение по отношению к Польше часто было для многих на Украине более предпочтительным в плане способа достижения личного успеха, чем даже самая равноправная интеграция в российское правящее сословие.
Последствия такого выбора уже неоднократно становились для России источником вполне реальных озабоченностей собственной безопасностью и требовали соответствующих решений. Окончательно урегулировать российско-польские противоречия удалось только путем раздела этого государства в ходе становления европейского международного порядка во второй половине XVIII столетия. После этого Восточная Европа получила почти 150 лет мирной жизни.
На всем протяжении предшествовавших 400 лет становления России в ее современном качестве вооруженная борьба за украинские территории была основным содержанием российско-польских отношений. Эти события, пусть даже и удаленные от нас исторически, сформировали настолько прочный фундамент двусторонних отношений, что построить на нем что-либо относительно конструктивное представляется исключительно маловероятным. И может ли удивлять, что даже в современных геостратегических условиях накопленная в Польше враждебность по отношению к России находит применение именно на пространстве Украины?
- Украина приняла польское «родство»
- Зачем Польша старается довести отношения с Москвой до войны
- Варшава встала в очередь на раздел Украины
Однако помимо историко-культурных оснований, ожидаемое сближение с Польшей территорий, контролируемых киевскими властями, имеет и практические стороны. Точнее, военно-стратегические. В первую очередь весьма вероятно, что уже в скором будущем отдельные польские военнослужащие или подразделения формально смогут участвовать в борьбе против России под украинским флагом. И не нужно недооценивать моральную готовность поляков к такому развитию событий. Согласно всем известным исследованиям общественного мнения, более половины опрошенных жителей Польши активно поддерживают идею участия в военных действиях против России или отправки в зону боев национальных подразделений.
Участие Польши в Европейском союзе здесь мало что меняет. Многим в России трудно это понять, но страна, в которой подавляющее большинство уже годами голосует за националистическую партию с исключительно консервативной программой – это не заурядная европейская держава эпохи постмодерна, где население больше всего ценит достижения цивилизации. Польша на фоне Западной Европы – это весьма диковатое обликом и внутренним устройством государство. Вспомним хотя бы художества, которые польские власти творили в отношении беженцев на своей восточной границе летом – осенью 2021 года. То, что там происходило, было бы невозможно ни в одной другой крупной европейской стране. Но для большинства поляков травить беженцев собаками и газом было вполне нормально и даже правильно с точки зрения их ценностных установок.
Пока важнейшим ограничителем непосредственного участия Польши в конфликте является ее членство в НАТО. Прямое вступление этой страны в вооруженное противостояние может привести к последствиям, о которых предупреждал глава российского государства в своем обращении утром 24 февраля этого года. И даже если сами поляки готовы пойти, в принципе, настолько далеко, чтобы подставить свои буйные головы под российские ракеты, этого им не позволят сделать США. Ведь прямое столкновение иностранной державы со страной–участницей военного блока, которым руководит Вашингтон, поставит последний перед необходимостью искать причину для отказа уже от собственного вмешательства. Тем более, что делать это придется в исключительно нервных обстоятельствах и под солидным внутренним давлением.
Такой риск «потери лица» в США никто на себя принимать не собирается и не будет в любом обозримом будущем.
В американские планы вообще никогда не входило рисковать обменом ядерными ударами с Россией ради своих союзников в Европе.
И уж точно в Америке нет желающих оказаться вынужденными делать выбор между позором и самоубийством в результате эскалации, вызванной польским авантюризмом. Именно об опасностях такого рода за последние пару месяцев неоднократно писали и говорили весьма авторитетные американские специалисты. И было бы странно думать, что в правительстве США не удосужились озаботиться этой проблемой – пока Вашингтон в конфликте ведет себя крайне расчетливо. Одно дело поставлять украинским формированиям вооружения или обучать их ими пользоваться, а совсем другое – создавать реальные риски для себя.
Насколько можно судить по поведению властей США и Великобритании, никто в этих странах пока не намерен серьезно задумываться о необходимости прекращения вооруженной борьбы против России. Однако собственные людские резервы на Украине не бесконечны даже в условиях максимальной информационной «накачки» и военно-политической поддержки со стороны Запада. На основе сообщений из зоны боев складывается впечатление, что среди украинских сил происходит определенная убыль в количественном и качественном измерениях. Весьма вероятно, что уже скоро это объективное сокращение человеческих ресурсов будет сложно компенсировать только за счет местного населения.
И коль скоро у соседних поляков присутствует острое желание повоевать со своим историческим противником, а украинские власти могут предоставить им статус собственных граждан, то почему бы и нет? Пусть воюют. В тех пределах, конечно, пока это не будет нести рисков для самих американцев и не создаст ситуации, когда придется признать, что пресловутая пятая статья Североатлантического договора является, в действительности, пустым звуком.
