Мы не можем сейчас с уверенностью говорить, насколько долго будет развиваться острая фаза военно-политического кризиса вокруг Украины и каких масштабов эскалации он может достигнуть. Это, однако, не означает необходимости махнуть рукой на другие направления российской внешней политики, исходить из того, что все они являются производными от положения в Европе, или просто отложить их «на потом».
Во-первых, потому что «потом» наступает уже сейчас – каждое движение тех партнеров России, которые не участвуют напрямую в кризисе вокруг Украины, отражает их положение в глобальной силовой иерархии и вероятное поведение в будущем.
Во-вторых, даже наивысшая напряженность на наиболее принципиальном для выживания России направлении не означает, что более мелкие вызовы не имеют никакого значения. Тем более, что противники России на Западе вряд ли собираются сильно медлить с тем, чтобы попытаться «поджать» ее позиции и на других участках. В первую очередь речь идет о пространстве бывшего СССР, западная часть которого сейчас в огне, а южная и восточная – в напряженном ожидании того, насколько сильно этот огонь сможет опалить их собственное будущее.
Пока реакцией всех стран постсоветского пространства на южных рубежах России стала смесь испуга и настороженности. Несмотря на то, что большая часть региональных элит могла ожидать того, что события в Европе пойдут по драматическому варианту, драматизм и интенсивность событий стали для них неожиданностью.
Все эти страны на протяжении последних 30 лет выстраивали свою судьбу исходя из неизменности общего курса глобализации во главе с Западом, которая не может быть разрушена, а только подвергается незначительным изменениям под давлением Китая и в меньшей степени России. Резкое обрушение всех связей между Россией и блоком НАТО и Евросоюзом поставило их перед проблемой, решать которую никто не думал даже гипотетически. Но разве сама Россия не оказалась в такой же ситуации?
Однако в целом реакция стран «южного пояса» бывшего СССР на события в Европе показывает, что Россия сохраняет там достаточно сильные позиции. В первую очередь потому, что однозначно на сторону США и их сателлитов не перешел никто. Это показывает, что только непосредственное участие в институтах Запада, как это произошло с Прибалтикой, является гарантией лояльности Вашингтону. А поскольку ни США, ни Европа физически не могут предложить такие же условия больше никому на постсоветском пространстве, то и сами страны будут продолжать политику маневрирования. Что в современных обстоятельствах работает, конечно, на российские интересы, но означает, что мы сами не должны пренебрегать соседями и активнее с ними работать.
Исключением из этого правила могла бы стать Грузия, что и ожидало большинство наблюдателей. Но официальный Тбилиси, отношения которого с Россией нельзя назвать безоблачными, предпочел держаться в стороне от экономической и психологической войны Запада против России. Причин такого поведения две: в Грузии рассчитывают на экономические выгоды от сохранения отношений с Россией и, во-вторых, на Тбилиси просто не собирается пока активно давить американская дипломатия. Особого смысла затевать здесь очередную головную боль России нет, поскольку российский флот полностью контролирует Черное море, а в остальном Грузия – это логистический кошмар.
- Когда Украина станет сговорчивее
- В Евросоюзе начался газовый бунт против США и Британии
- Россия ведет операцию на Украине по-рыцарски
Похожую позицию занимает и маленькая Молдавия, во главе которой стоят откровенно прозападные силы. Но здесь на первом месте даже не попытка извлечь выгоду, а элементарный страх оказаться между молотом и наковальней – в Кишиневе стараются не создавать повода использовать свою территорию для враждебных действий в отношении России. В этом отношении многолетнее присутствие в республике российских миротворцев себя вполне оправдывает – не зря европейцы через ОБСЕ так много, хотя и безуспешно, пытались от него избавиться.
Армения – формальный союзник России по ОДКБ и участница Евразийского союза – придерживается позиции тихого наблюдения за происходящим. Единственный случай, который получил развитие в российском информационном пространстве, оказался ошибочной интерпретацией решения армянских авиационных властей – гражданский самолет в Ереване никогда не был арестован. При этом в Армении также не было за последние несколько дней ни одного действительно массового уличного выступления, участники которого критиковали бы политику Москвы. Видимо, армянские власти, которые известны своей прозападной ориентацией, опасаются создавать у России подозрения по поводу своей способности контролировать общественное мнение.
Азербайджан, на территории которого также с ноября 2020 года стоят российские миротворческие силы, ведет себя крайне сдержанно. Здесь важный фактор – это наличие почти полумиллионной национальной диаспоры на Украине, многие представители которой уже возвращаются в республику. Баку – один из немногих городов постсоветского пространства, где прошли большие антироссийские демонстрации. Параллельно местные власти стараются поддерживать связи с Москвой и, как и Турция, стремятся получить от всего происходящего экономическую выгоду. Однако именно Азербайджан оказался первой опосредованной жертвой экономической войны Запада против России – несколько дней назад британская компания, в которой застрахованы самолеты национальных азербайджанских авиалиний, отказалась выдавать им свидетельства на полеты над российской территорией. Это пока привело к вынужденной остановке рейсов и серьезным экономическим потерям.
Больше ни у кого на постсоветском пространстве таких проблем не возникло. Более того, есть и парадоксальный пример – это казахстанские авиалинии, которые не оказались в ситуации Азербайджана именно потому, что сохраняют зависимость от Запада. Национальная компания «Эйр Астана» принадлежит на 51% Фонду национального благосостояния Казахстана, а на остальные 49% – британскому концерну BAE Systems, который, естественно, не хочет терять прибыль в случае приостановки полетов в Россию. Две другие авиакомпании Центральной Азии – узбекская и таджикская – вообще являются полностью национальными, а их самолеты застрахованы, видимо, не в Великобритании.
Сами страны Центральной Азии также испытывают двойственность по отношению к возникшей ситуации. У Москвы нет серьезных оснований сомневаться в их лояльности или подозревать у них способность к необдуманным действиям. Для Киргизии, Узбекистана и Таджикистана зависимость от российского рынка труда является критическим фактором социально-экономической и политической устойчивости. По существующим оценкам, даже серьезные экономические трудности в России не приведут к фатальному обрушению тех сегментов рынка, где заняты труженики из этих государств, а серьезной альтернативы для того, чтобы отправить за пределы региона такую массу людей, все равно не существует.
В странах Центральной Азии, безусловно, есть политические и общественные деятели, которые видят собственное будущее в рамках американского влияния в регионе, в том числе и направленного против России и Китая. Однако такие силы являются достаточно маргинальными и, скорее, используются властями, чтобы поддерживать у Запада надежду на вероятность закрепления в одном или нескольких государствах Центральной Азии. Даже в Киргизии, где, наряду с Казахстаном, мнение считающих себя образованными горожан в наибольшей степени подвержено влиянию информационного пространства Запада, правительство немедленно встало на сторону России и ищет сейчас возможности увеличения с нами экономического взаимодействия.
Никто в правящих классах всех пяти стран ЦА не думает серьезно в категориях, которые могут привести их к трагическому сценарию. Поэтому было бы слишком эмоционально обращать внимание на всплески общественной активности, связанные с неизбежным влиянием социальных сетей и идущей там рекламы на впечатлительных горожан, например, в Алма-Ате. Подобные выступления в самой России имели более массовый характер.
Безусловный позитивный момент кризиса в Европе для стран Центральной Азии связан с Афганистаном. Вопрос о необходимости борьбы с движением «Талибан*» отходит сейчас на второй план, это прекрасно чувствуют сами талибы, для которых восстановление страны намного важнее походов за ее пределы или продолжения борьбы с американцами. Сейчас на Западе от «Талибана*» (организация находится под санкциями ООН за террористическую деятельность) практически отстали, и Кабул сам не стремится к напряженности в отношениях с соседями. Более того, тишина в регионе позволяет отдельным странам Центральной Азии вернуться к вопросу о развитии торгово-логистических путей, которые могут связать их с Индийским океаном. Это важная для всех идея, поскольку потенциально снижает зависимость как от России, так и от Китая.
Забавные ситуации, связанные с авиационным сообщением, или планы стран постсоветского пространства в транспортно-логистической области – это все примеры того, насколько комплексными являются там наши связи и возможности в наступающей эпохе. Пестрая картина того, как страны бывшего СССР реагируют на кризис в Европе, показывает, что в будущем нам нельзя позволить себе роскошь упрощенного видения этого большого региона. Даже если часть связей с Западом окажутся по итогам происходящих событий восстановленными, постсоветское пространство – это не только источник озабоченностей, но и масса возможностей, которыми нельзя будет пренебрегать.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
