Прошло уже несколько дней с момента изменения турецким президентом Реджепом Эрдоганом статуса Святой Софии с музея на мечеть, а мир продолжает возмущаться этим поступком – хамским, провокационным, бездумным, даже мракобесным. И эти возмущения вызывают лишь сожаление. Не потому, что они беспочвенны или оскорбительны для Турции, а потому, что являются лишь сублимацией. Психологически комфортной для западных элит подменой реальных действий, которые должны были последовать. Не из-за самой Святой Софии, а из-за того, что изменение ее статуса стало еще одним шагом в направлении превращения Турции в мракобесное агрессивное государство – мечту Реджепа Эрдогана и угрозу для западной цивилизации.
Конечно, сторонники турецкого президента с этим предложением не согласятся. И, на первый взгляд, у них есть целая россыпь контраргументов. На второй же взгляд эти контраргументы выглядят, мягко говоря, сомнительно.
Так, одни уверяют, что нельзя наказывать Реджепа Эрдогана за то, на что он имел полное право, как президент суверенной страны. «Турция приняла решение о смене статуса Айя Софии с музея на мечеть, основываясь на желании и воле народа. Мнение других стран не может повлиять на наше решение», – заявил Эрдоган.
Желании и воли, уточним, не только большинства народа (что покажет любой опрос), но и большей части политического истеблишмента. Однако, во-первых, элиты должны сдерживать деструктивные эмоциональные порывы электората (ибо если сейчас в России провести опрос на тему «хотите ли вы национализировать все нефтегазовые месторождения», большая часть населения тоже ответит положительно). Во-вторых, Святая София – это один из важнейших исторических памятников Стамбула, часть наследия ЮНЕСКО. И это наследие нужно защищать.
Другие призывают посмотреть на событие правильно – то есть через призму турецкой внутренней политики. Объясняют, что изменением статуса Святой Софии Реджеп Эрдоган решал свои внутриполитические задачи. Добивал светско-либеральную оппозицию, мобилизовывал свой электорат, отвлекал население от экономических проблем – а также уничтожал символические основы Турецкой республики Ататюрка, которую президент шаг за шагом преобразует в Османский султанат Эрдогана. Внешний, а тем более антихристианский фон для него был вторичен, и был, скорее, способом доказать населению, что он сильный и суверенный султан (поэтому Эрдоган и его двор на все претензии Запада жестко отвечали – «это не ваше дело»). А значит, западным странам не нужно воспринимать изменение статуса Святой Софии, как персональное оскорбление и угрозу в свой адрес.
Проблема в том, что нужно. Та Турция, которую хочет создать (а точнее воссоздать) Реджеп Эрдоган, как раз и является угрозой. Уничтожая светскую оппозицию и ее символы, демонтируя «западные» основы турецкой государственности и поощряя религиозный фундаментализм и национализм у населения, турецкий лидер превращает страну прогрессивного либерального государства в агрессивное религиозное образование. И если его не остановить сейчас, на взлете, то затем на сдерживание этого государства потребуется тратить гораздо больше сил.
Они же начали!
Третьи соглашаются: да, Эрдоган демонстрирует агрессию, но лишь в отношении Европы и Штатов, которые его обижают и лезут в турецкие дела. Что изменение статуса Святой Софии стало «ответочкой» за унижения со стороны Евросоюза по вопросу о членстве Турции, за отказ США исполнять свои обязательства по оружейным контрактам из-за покупки Анкарой у Москвы С-400. И Россия в этой ситуации должна если уж не поддержать турецкого султана (все-таки Святая София является важным символом для православия), то хотя бы понять и простить. Ведь Эрдоган защищает право на суверенную внешнюю политику, частью которой являются планы по углублению и расширению сотрудничества с Москвой.
- В Греции призвали ввести санкции против Турции из-за решения по Святой Софии
- Эрдоган бросает вызов в том числе и России
- В РПЦ решение Эрдогана по собору назвали «сознательным обострением отношений»
Проблема в том, что суверенная внешняя политика эрдогановской Турции подразумевает конфликтность отнюдь не только на западном направлении. Она оккупирует части территории на юге (Сирия), разжигает пожар войны на востоке (армяно-азербайджанский конфликт). И если кому-то на севере покажется, что их минует чаша сия, то им стоит почитать о претензиях Анкары на влияние в крымско-татарской общине (и, соответственно, недовольстве после того, как ФСБ вычистила эту общину от расплодившихся там турецких агентов), а также на Поволжье и Северный Кавказ. Это Турция Ататюрка была заточена на развитие вглубь, на прогресс и превращение страны в часть западной цивилизации. Турция Эрдогана сосредотачивается на развитие вширь, на восстановление Османской империи – если не в смысле территории, то хотя бы с точки зрения зоны эксклюзивного влияния.
Четвертые скажут, что эрдогановская Турция пытается вырасти не вглубь и не вширь, а вверх. Что Реджеп Эрдоган пытается лишь выдрессировать Запад и заставить его перестать относиться к Турции, как к стране второго сорта. Одним из главных аргументов сторонников превращения Святой Софии обратно в мечеть был вопрос: «Почему Турция должна уважать христианское наследие в ситуации, когда в западных странах не уважают мусульманское»? Почему ряд мечетей в той же Испании, построенных арабами, стали христианскими храмами: та же Мескита, соборная мечеть Кордовы, была превращена в римско-католический собор и до сих пор функционирует, как христианский храм?
Но тем, кто выдвигает такие аргументы, стоит осознать, что все эти мечети (даже Мескита) по статусу и значению даже близко не стоят к собору Святой Софии. Если уж сравнивать собор с каким-то мусульманским религиозным сооружением, то с мечетью Аль-Акса в Иерусалиме. Которую в христианский храм или иудейскую синагогу пока никто не превратил. Более того, все превращения мечетей в соборы прошли давным-давно, и никаких провокаций, давших бы Эрдогану право совершить алаверды, не было.
Наконец, сторонникам равенства в правах между исламскими и христианскими государствами стоит осознать, что главным препятствием для этого равенства является не западное высокомерие, а восточный фундаментализм. Поддержка населением ряда стран (в том числе и Турции) исламских террористических организаций, усиление религиозной составляющей во внешней и внутренней политике, курс на конфликт с «неверными» и т. п.
На коленях или стоя?
И как на это реагировать? Можно, конечно, пойти по популярному ныне на Западе пути – преклонить колено. Признать право Эрдогана на превращение его страны в мракобесное государство. Покаяться перед ним за столетия христианской экспансии, оттяпавшей у Османской империи ряд западных и северных земель. И попросить, чтобы в рамках политики равенства и толерантности Реджеп Эрдоган не стеснялся обратить все другие христианские святыни Турции в действующие исламские религиозные учреждения – с попутным уничтожением всей христианской символики на них.
А можно поступить по-другому и попытаться если уж не сбить, то хотя бы подбить его на взлете. Ввести санкции за Святую Софию – не только экономические (а страна сейчас в не очень хорошем финансовом состоянии), но и политические, направленные на изоляцию Турции. Санкции не многосторонние (все мы прекрасно знаем, как сложно эти санкции согласовать), а именно в двустороннем порядке, со стороны всех великих держав.
Да, эти санкции могут сплотить турецкое население – однако они четко покажут Турции стоимость эрдогановских провокаций. Не только и даже не столько изменения статуса Святой Софии – жестко ударив по турецким рукам за этот сравнительно неважный шаг, Европа покажет, что будет еще более серьезно, по-взрослому, реагировать на попытки Анкары захватить Ливию и превратить ее в антиевропейский плацдарм, а также на стремление Эрдогана отжать значительную часть акватории в Восточном Средиземноморье.Что же касается России, то Москва может, конечно, отсидеться в стороне и даже заработать на обострении турецко-западного конфликта. Однако многочисленные проблемы с Эрдоганом (в той же Сирии) диктуют необходимость поставить зарвавшегося от ощущения собственной безнаказанности султана на место. Поэтому патриарх Кирилл прав, выступив с крайне жестким заявлением по вопросу Святой Софии – и Кремль должен присоединиться к этой тональности.
