Почти во всех некрологах на смерть Иосифа Кобзона подчеркивалось, что с его смертью ушла эпоха. Или что он сам был человеком-эпохой. Легендой, живым символом, одушевленным образом – и так далее.
С этими характеристиками не поспоришь. Но следует подчеркнуть, что легендой Кобзон стал в начале 1970-х годов прошлого века, когда ему не было даже сорока, и остался в этом статусе на всю жизнь. Одна из имманентных черт человека-легенды – это «тефлоновость», грязь к нему не пристает. Те, кто при жизни и теперь, после смерти, что-то верещат про «криминал» и «пирамидки», унижают этим исключительно себя. Если там, конечно, есть куда падать, а на сей счет имеются сомнения.
Легенда вовсе не должна быть идеальной, скорее наоборот. Давайте вспомним одного из самых известных легендарных героев – Геракл, он же Геркулес. Что вспоминается первым? 12 подвигов. А ведь Алкид (так назвали героя при рождении) убил множество невинных людей – своего учителя музыки, детей и племянников (собственно, во искупление этих грехов он и совершал подвиги), другого учителя, кентавра Хирона (смертельно ранил отравленной стрелой), друга Ифита (столкнул со скалы), а уже в старости нечаянно зашиб мальчика-слугу, который принес ему неправильную воду для омовений.
Кого ни возьми из легендарных персонажей древности, то друга на смерть отправит, чтобы его женой овладеть, то струсит в неподходящий момент, то напьется, то соблазнит кого-то не того, а подчас и вовсе переквалифицируется в злодеи. Но вспоминают и почитают. Потому что легенды.
В СССР статус легенды можно было получить довольно просто. Высоцкий – легенда? Разумеется, но высокоморальным человеком его назвать сложно. Евтушенко – легенда? Конечно, легенда, но, несмотря на его «танки идут по Праге», многие диссиденты поэта настолько не любили, что, цитируя Сергея Довлатова, готовы были выступать за колхозы, раз уж он выступает против. Ныне здравствующая Алла Пугачева – легенда? Не меньшая, чем Кобзон и все вышеперечисленные, вместе взятые, но...
Впрочем, не будем нагромождать примеры. Суть в том, что легендами в советское время становились достаточно рано – кто-то в 20 с небольшим, кто-то в 30 с небольшим. А главное – оставались ими до самой смерти. До нашего времени дожили единицы – кроме Аллы Борисовны, можно вспомнить разве что Георгия Данелию и, с некоторыми оговорками, Никиту Михалкова (хотя Михалков скорее звезда, а не легенда; грань трудно объяснить, но легко ощутить).
Последней однозначной и несомненной советской легендой стал Виктор Цой. И вот тут возникает большой вопрос – удалось бы ему остаться в этом статусе, если бы тем августовским утром 1990 года он не собрался на рыбалку? Все остальные рок-звезды легендами со временем считаться перестали.
Я очень люблю песни Бориса Гребенщикова*, Константина Кинчева, Андрея Макаревича*, Александа Ф. Скляра, Юрия Шевчука и не считаю странным ставить их в один ряд – украины приходят и уходят, а рок-н-ролл остается, ars longa vita brevis. Но назвать кого-то из них действующей легендой всероссийского масштаба – нет, не готов.
Позже – хуже. 1990-е подарили Земфиру. 20 лет спустя она натужно пытается троллить юных конкуренток Монеточку и Гречку. Не легендарно.
- Со смертью Захарченко закончился 2014 год. И речь не о календаре
- Не боялся ни санкций, ни обстрелов
- Украинские СМИ поглумились над смертью Кобзона
«Нулевые» не подарили никого, десятые тоже были пустыми, пока не появилась все та же Монеточка. Удастся ли ей стать легендой? Хочется пожелать удачи.
То же самое с актерами. Лет до 40 они числятся в «молодых талантах». Потом, если не умирают от алкоголя и наркотиков, как их легендарные предшественники 1970-х годов, переходят в разряд «наших классиков». Но где же легенды? А ведь нельзя сказать, что условный Константин Хабенский менее талантлив, чем легендарный Олег Даль.
Аналогично с писателями. Молодые фантасты стали старыми фантастами. Захара Прилепина и Дмитрия Быкова давно уже нельзя назвать «начинающими писателями», но той легендарной популярности, какая была в 1960-е у братьев Стругацких, Василия Аксенова или у Беллы Ахмадуллиной, ни у кого из наших современников нет даже близко.
Брюзга сказал бы, что таланты измельчали, но брюзги так говорят уже не первое тысячелетие. Если бы они были правы, размер талантов измерялся бы отрицательными величинами.
Так что дело, скорее всего, не в масштабах таланта. Дело во времени, в ситуации в стране и во множестве других трудноощутимых факторов. Одно время рождает легенды, которые оставляют столь серьезный след в народной памяти, что их помнят десятилетиями и даже столетиями. А другие эпохи кажутся абсолютно «пустыми», хотя, казалось бы, те же люди в той же стране совершают поступки или создают культурные произведения того же самого уровня.
Говорят, у древних китайцев было проклятие «Чтоб тебе жить в эпоху перемен!». Похоже, что современные русские, пережившие 1990-е годы, с китайцами полностью согласны. Но хорошо ли жить в эпоху легенд и героев?
Относительно СССР 1970-х, когда легенды появлялись с завидной регулярностью, общественное мнение полярно. Кто-то считает это самым ужасным временем, «загниванием совка», а кто-то – «последним глотком стабильности», когда трава была зеленее, деревья выше, а вода мокрее.
Но уже то, что 1970-е стали последним десятилетием, когда известные люди, будучи довольно молодыми, становились не просто звездами, а легендами, свидетельствует о том, что граждане СССР тех лет были катастрофически не удовлетворены своей жизнью и искали способ отвлечься от окружающей их реальности.
Потому что самым плодотворным временем для появления легенд и героев, как правило, являются войны, революции, народные волнения и прочие социальные неурядицы. То есть те самые «времена перемен», жить в которые так не хотели древние китайцы и не хотят современные русские.Погибший в результате террористического акта глава ДНР Александр Захарченко, безусловно, стал для Донбасса легендой. Как стали ими прежде Гиви и Моторола.
А вот у Киева никак не получается создать культ «героев АТО». Кто, кроме родителей, помнит сейчас сидевших непонятно зачем в развалинах аэропорта имени Сергея Прокофьева «киборгов»? Казалось бы – революция, реформы, война, а легенды не возникают. Как, отметим, не возникали и в России в ходе чеченских войн 1990-х годов, хотя там были не только герои, но и святые. Видимо, для появления легенд война должна быть всенародной.
Наверное, есть что-то хорошее в том, что эпоха легенд пока что не возвращается. Что музыканты музицируют, певцы – поют, актеры играют, писатели пишут, солдаты воюют. А легендами и символами эпохи никто из них не становится.
Но если у людей опять, как в 1970-е, возникнет ощущение бессмысленности государственной идеологии, или, не дай Бог, начнется война, то эпоха легенд вернется во всей своей беспощадной и убийственной красоте.
* Признан(а) в РФ иностранным агентом
