Происходящие сейчас на Ближнем Востоке драматические события по их значению в судьбе Израиля уже успели сравнить с террористическими атаками 11 сентября 2001 года или нападением Японии на американскую базу Перл-Харбор в декабре 1941 года. В обоих случаях следствием стал колоссальный всплеск активности державы, подвергшейся внезапному нападению, и ее решимость победить противника любой ценой. Но что еще более важно – эти события привели к фундаментальным изменениям мировой политики в целом.
В случае с потоплением японцами части американского флота последствием стало вступление США во Вторую мировую войну, из которой они вышли глобальной великой державой. Что же касается событий 2001 года, то за ними последовала атака Вашингтона сразу на несколько государств, конечной целью которой было убедить всех нас в неизбежности глобального американского доминирования. Это им даже удалось, хотя и на непродолжительное время. Стоит ли нам ожидать, что события 7 октября 2023 года будут иметь сходный эффект?
Израильские политики и военные провозглашают решимость покончить со своими палестинскими противниками. При этом Израиль располагает вроде бы достаточными силами для того, чтобы испепелить палестинских мятежников. Одновременно с этим мы не знаем, какими станут ближайшие их действия и события «на земле». И тем более сложно гадать о последствиях. Однако есть серьезные основания полагать, что они могут оказаться другими, чем если бы все происходило в иных исторических условиях. В наши дни положение самого Израиля, а также его ближайших союзников на Западе, вполне может оказаться менее благоприятным, чем они хотели бы рассчитывать.
Случайное событие может привести к колоссальным драматическим последствиям, если была общая причина, сделавшая эти последствия значимыми в историческом масштабе. Или, как писал Лев Троцкий, «исторический закон реализуется через естественный отбор случаев». Этот естественный отбор не зависит от конкретных государств и их способностей, его мотором является развитие всей международной жизни. Другими словами, события становятся значимыми исключительно в результате общих условий, в которых они случаются. В 1941-м и даже в 2001 году потенциал США был востребован международной политикой, нравится нам это или нет. Сейчас попытка Израиля сровнять своих противников с землей выглядит не так чтобы очень своевременно. Это может стать причиной неопределенной судьбы того еврейского государства, к которому мы привыкли.
В момент написания этой статьи наиболее интригующий вопрос: пойдет ли правительство Израиля на полномасштабное вторжение в пределы территорий, остающихся под контролем палестинских повстанцев. Это вторжение будет сопровождаться серьезными человеческими жертвами. Непропорциональное насилие всегда было чертой израильского поведения в отношении своих соседей. Те, впрочем, также старались в долгу не оставаться. Хотя разница в технических возможностях всегда не позволяла арабам добиваться столь же впечатляющих результатов. Но даже в том случае, если сектор Газа превратится в выжженную пустыню, это не будет означать восстановления израильского могущества. Вероятно, что как раз наоборот.
Дело в том, что положение других стран Ближнего Востока, а также великих держав изменилось радикально по сравнению с эпохой, когда израильские правители могли действовать полностью на свое усмотрение.
Во-первых, центр глобальной политики уже давно сместился в Азию. Вызов со стороны Китая является для США более страшным, чем любые попытки СССР распространить свое влияние на страны арабского мира в период холодной войны.
Во-вторых, выросла самостоятельность средних региональных держав. Турция, Египет, Саудовская Аравия, Иран и даже меньшие по размеру страны уже не готовы полагаться на США в определении общих условий региональной жизни. В каком-то смысле сама по себе атака палестинцев стала последствием качественного падения реального влияния Вашингтона на развитие Ближнего Востока. Прозвучавший со стороны президента Турции призыв к урегулированию ситуации путем переговоров и поведение Египта – это доказательства того, что региональные державы видят ситуацию иначе, чем раздосадованные израильтяне.
Снижение влияния американцев не грозит местным режимам тем, что один внешний диктатор сменится на другого. СССР давно стал достоянием истории, Россия не стремится совать свой нос в чужие дела, а Китай в принципе не настроен использовать силу ради достижения своих экономических интересов. Причина сокращения американского влияния, таким образом, состоит в отсутствии ему альтернативы. Но это очень плохие новости для Израиля, который в принципе никогда не исходил из необходимости самостоятельно договариваться с соседями. И наконец, США вообще могут быть не готовы к новому региональному конфликту в условиях, когда решимость России в европейских делах только усиливается.
Таким образом, основная интрига связана именно с международным контекстом – все происходящее с еврейским государством уже не является исключительно израильским делом. Даже если за драмой мирных обывателей Южного Израиля последует трагедия палестинцев, а израильское общество на время сплотится, его судьба уже не в его руках.
Главный покровитель – США – должен сейчас принимать во внимание факторы, которые 30–40 лет назад даже не пришли бы ему в голову. Россия, кстати говоря, про контекст понимает получше многих других, и недавние события на Южном Кавказе это только подтверждают. От того, насколько значение контекста осознают в США и Израиле, зависит их будущее положение. Оно может стать катастрофическим или начать постепенно смещаться к более современным формам участия в региональных делах.
- Запад оказался на пределе поддержки киевского режима
- Реальный мир разбил розовые очки Израиля
- Ципис: Израиль «проспал» нападение ХАМАС из-за раскола в силовых ведомствах
Что это все значит для России? Мы уже имели возможность убедиться, что российская политика в отношении регионов, расположенных за пределами нашего периметра безопасности, продиктована двумя факторами внутреннего характера. Во-первых, нашей самодостаточностью и отсутствием ярко выраженной необходимости извлекать выгоду из прямого контроля над другими государствами. Масштабы России и ее цели развития не заставляют ее играть в требующие геополитического напряжения игры. Во-вторых, огромным значением внутренней гармонии в многонациональном российском обществе. Стране-цивилизации, вмещающей в себя множество культур и религий, вряд ли придет в голову занимать четкие стороны там, где ситуация не касается ее непосредственно. То есть ни в одном случае, где она сама не является стороной конфликта.
Но при этом Россия находится сейчас на правильной стороне истории. Это значит, что она откликается на те голоса, которые призывают к большей демократичности международного порядка. Снижению в нем любых признаков авторитаризма великих держав и их сателлитов.
Нас может в отдельных случаях совершенно не устраивать поведение Турции или кого-нибудь еще. И разумеется, Россия не приветствует террористические методы достижения целей – с этой бедой она столкнулась на своем собственном опыте. Но складывается устойчивое впечатление, что Россия на стороне тех, кто стремится перевести ситуацию в цивилизованное русло, отвечающее требованиям более плавного перехода к новому международному порядку. Отказ США и союзников пойти таким путем в Европе уже привел к украинской трагедии.
