Патриотизм как операционная система для общества

Если все существующие идеологии разделить на три большие группы по силе их влияния на жизнь общества и политический строй, то в первой группе окажутся либерализм, социализм и фашизм. Это идеологии, которые регламентируют все сферы человеческого общества – от статуса частной собственности и формы правосудия до характера местного самоуправления и предпочтительных стратегий социальной политики. История XX века показала, насколько тяжелым бывает путь государства, выбравшего ту или иную госидеологию первого порядка. Это очень тяжелый, часто катастрофический выбор, сопровождающийся войнами и массовыми человеческими жертвами.

Именно поэтому куда привлекательнее выглядят идеологии другого порядка. Это локальные идеологии, не претендующие на строительство лучшего мира для всего человечества в целом. Консерватизм, социал-демократия, либертарианство, религиозный или рыночный фундаментализм, монархизм, коммунитаризм – все это идеологии, отвечающие на вопрос о том, как обустроить жизнь здесь, в этих географических и исторических условиях. Они не рисуют образ утопии для всех людей Земли, но тоже требуют серьезных институциональных реформ.

Патриотизм же можно отнести к идеологиям третьего порядка, не требующим каких-то особенных издержек. В этой группе он соседствует с либертарианством, экологизмом, антиглобализмом, анархизмом и идеологиями, несущими имена своих авторов – джорджизмом, сталинизмом, рейганизмом. Такое положение делает патриотизм привлекательным – легко говорить о патриотизме во времена исторического подъема, экономических и внешнеполитических успехов. Но патриотизм обладает не кумулятивной природой, а инфляционной и требует поиска все новых художественных средств его выражения.

Идеологии первого порядка обладают свойством укрепляться по мере нарастания тех или иных успехов в экономике, культуре и политике. Социологи фиксируют, что общества англосаксонских стран с каждым десятилетием все больше убеждены в превосходстве демократии и либерализма. Даже когда на Западе де-факто введена цензура, систематически нарушаются права человека, осуществляется тотальная слежка, а «свободный рынок» так и не был построен, средний американец или британец все равно будут говорить о превосходстве демократии над недемократиями. Происходит как бы кумулятивный эффект – каждый успех государства объясняется приверженностью общества определенной идеологии. С патриотизмом все немного по-другому. Он больше  зависим от актуальных успехов.

Мы часто видим всплески патриотизма во времена определенных экономических или внешнеполитических достижений и последующий затухающий след. Патриотизм как бы «рассеивается», проявляясь в определенные моменты истории. Такая природа патриотизма требует и специфического обращения.

Восстанавливать инфраструктуру воспитания патриотизма в нашей стране уже начали, а в ближайшие времена ее необходимо вывести на расчетные мощности. Также нелишними будут силы искусства, особенно кинематографа. У нас есть четыре вида патриотического кино.

Первая история – это военная история, построенная вокруг Великой Отечественной войны. Для многих Великая Отечественная – это священное событие. 9 мая – День Победы – второй после Нового года полноценный праздник с развитой мифологией, ритуализацией и символикой. Поэтому и кино о войне традиционно собирает свою аудиторию. Конечно, о войне тоже надо уметь рассказать. Чего стоят картины Леонида Быкова или Ефима Дзигана! Сегодня мы утрачиваем эту школу: современное кино о войне изобилует махровыми штампами о злых чекистах, жестоких командирах, несправедливо осужденных солдатах штрафбата, заградотрядах.

Вторая история – это история про космос. Здесь тоже есть свои штампы: глупые чиновники, коррупция – но акценты можно перенести и на гонку вооружений, решение сложных технических задач, которые стояли перед человечеством. И недостатки у такого кино те же: это история о России, которую мы потеряли. Потому что сейчас все глобальные неразрешимые проблемы, что тогда стояли перед командой Королева, сегодня являются будничными банальностями технического отдела где-то в Роскосмосе. Космонавты, как говорится, уже не те.

Третий, очень свежий мотив в продвижении патриотизма, обозначился в десятые годы XXI века. Это спорт. И картины, которые запустили этот тренд, действительно оказались кассовыми – в первую очередь это «Легенда номер 17» (2013) и «Движение вверх» (2017). Причем здесь мы сказали что-то очень свежее – в ответ американцы в 2020 году сняли сериал «Ход королевы». Своего зрителя сериал тоже нашел, хотя и не такого массового, как российские баскетболисты.

Ну и четвертый мотив – это история России. От славянского фэнтази «Князь Владимир» (2006) до похождений Эраста Фандорина. Картины с самым разным бюджетом, самого разного качества и с самыми разными оценками от зрителей и критиков.

Особенность всех четырех видов – на долгой дистанции начинают производиться картины про «Россию, которую мы потеряли». Даже если и начинали оптимистично. Последующие картины не всегда хуже качеством, но гораздо мрачнее по патриотическому сообщению. Работает «затухающий след».

Все это требует поиска все новых и новых тем для раскрытия патриотизма, а тема для творческого сообщества все еще остается непопулярной. И это вторая важнейшая проблема – на этот раз организационная. Слишком мало людей, способных работать изощренно тонко – не молотом, но скальпелем. По-настоящему патриотическим кино должны парадоксально оказываться те картины, которые не задумывались и не позиционировались как патриотические. «Особенности национальной охоты», «Брат-2» – примеры такого тонкого мастерства.

Создание Фонда кино для ускорения этих поисков было правильным шагом. Эффект его деятельности на развитие патриотического кинематографа значительно выше, чем от предшествующей системы. Но одного этого фонда мало. Необходимо наращивать частно-государственное партнерство.

Патриотизм как идеология обладает своим собственным потенциалом, который активно и успешно освоили, например, в Великобритании. Его собственные возможности позволяют решить широкий спектр задач социальной, культурной, научной, спортивной, а не только военной мобилизации. Это не инструмент, который позволяет здесь и сейчас набрать 300 тыс. добровольцев, а целая операционная система, для которой нам, как обществу, еще предстоит написать приложения и программы, и куда нам надо перенести свои текущие дела. Для этого надо разобраться, как она работает, и исправить накопившиеся за полвека – еще с брежневских времен – довольно глупые и нелепые ошибки пользователя. После этого и первых последующих успехов мы обязательно услышим, что эта операционная система лучше Windows, она рабочая и позволяет решать различные стоящие перед нашей страной сложные задачи.