Всякая военная кампания или операция – это поиск и реализация новых тактик, оперативных комбинаций и технических решений, позволяющих переосмыслить прежний опыт, получить новый и отказаться от устаревшего. Кроме того, они показывают слабые места на каждом уровне проводимых мероприятий. Специальная военная операция на Украине не является исключением, она позволяет по-новому взглянуть на недостатки нашей оружейной культуры и укрепить слабые места на стыке между военными, производителями оружия и обществом, выявленные в ходе украинской кампании 2022-2024 годов.
Военно-гражданское общество
Поскольку Россия теперь является воюющей державой в условиях кризиса мировой политико-экономической системы, стоит ожидать, что для нас это не только не последняя война XXI века, но даже и не последняя война нашего поколения. Кризисы в Евразии будут нарастать, особенно там, где их весь XX век сдерживали (или, наоборот, раздували – в зависимости от собственных интересов) ныне слабеющие США. Ближний Восток, обе Кореи, Ферганская долина, Южный Кавказ, Балканы могут вспыхнуть с новой силой. Это означает, что Россия больше не может позволить себе содержать отдельно вооруженные силы и гражданское общество – необходимо интегрировать их в одно военно-гражданское общество, способное решать как военные, так и гражданские задачи.
Такая интеграция означает, что подготовка к армии начинается для россиянина не в последнем классе школы, а сопровождает его всю жизнь. Многие предлагают вернуть в школы начальную военную подготовку, но этот подход морально устарел: необходимо куда плотнее сращивать армейскую и гражданскую компетентностные модели, оружейные культуры, правовые решения. Школьник не должен учиться стрелять только по компьютерным играм, а из оружия видеть только массогабаритный макет в кабинете НВП, сделанный из дешевого пластика. Регулярные стрельбы должны стать для него общеобразовательной банальностью.
Военная и гражданская сферы должны лучше интегрироваться во всех смыслах. Уже сейчас гражданское общество приняло на себя часть работы по тыловому обеспечению, но и эта насущнейшая сфера до сих пор плохо урегулирована. Например, до сих пор нет федерального закона о гражданской гуманитарной деятельности – есть только постановление правительства об оказании гуманитарной помощи и Концепция гуманитарной политики России, которые дают ответы не на все вопросы. А надо же еще разработать порядки и процедуры, которые ускорят как снабжение армии, так и обеспечение необходимым пострадавших территорий. У энтузиаста быстро отпадает желание помогать пострадавшим, если, например, его сутками досматривают на блокпосте.
Оружейное законодательство
В нынешней ситуации конвергенции военной и гражданской сферы морально устарело само законодательство о гражданском оружии. В нем сохранилось множество реликтов со времен СССР и 90-х годов. Так, например, россиянин может купить нарезной карабин только после пятилетнего стажа обладания гладкоствольным оружием. Это объяснялось тем, что доступность карабинов позволяет любому киллеру приобрести средство для оказания своих темных услуг. Сегодня это звучит странно: рынок карабинов хорошо регулируется, оружейные стволы отслеживаются на всех этапах от производства до использования, а опасность представляют как раз дробовики-гладкостволы. Их используют массшутеры-колумбайнеры.
Пора менять не просто законодательство, а саму законодательную логику: законы об оружии должны не «регулировать оборот гражданского оружия» (то есть искать все новые и новые способы его ограничения), а способствовать формированию единой оружейной культуры. С одной стороны, оно должно обеспечить более легкий доступ к оружию российским гражданам, с другой – не дать злоумышленникам и террористам получить к оружию доступ, с третьей – повысить личную ответственность владельцев оружия.
Возможно, стоит рассмотреть возможность привилегий: облегчать доступ к оружию для отдельных семей. В том числе и легализовать гражданский короткоствольный огнестрел для тех, кто поколениями не нарушал оружейного законодательства и накопил кое-какой потомственный опыт обращения с оружием. Без этого обучение стрелковому делу будет и дальше лежать на плечах государства – с соответствующими расходами и низким качеством, как и всякое массовое обучение «с нуля».
Рано или поздно придется упростить и законодательство в области экспериментального производства оружия.
Дроны – разведывательные, корректировочные и ударные – стали повседневностью на поле боя. Борьба с ними – насущная задача каждого фронтового подразделения. Многим в окопах помогли бы обычные дробовики, которые нельзя привезти самому на поле боя – все частное оружие конфискует военная полиция. Дроны тактического уровня – это часто переделанные в ударный беспилотник дроны для свадебных фотосъемок. Уничтожить такой плотным снопом некрупной свинцовой дроби может любой, кто имеет опыт охоты на утку. Проблему бы решил короткий подствольный дробовик с магазином на три патрона. Такие вообще могут быть полезны на передовой – не только для отстрела дронов, но и, например, для зачистки траншей. Ждать, пока такой дробовик разработают крупные оружейные концерны – это потеря времени и жизней. Пройдут годы на согласование и разработку. Проблему мог бы решить какой-нибудь небольшой стартап энтузиастов, но в оружейном деле любителей не любят – для таких разработчиков есть статья 223 УК РФ о незаконном производстве оружия. И зря. Именно из таких и выходят Гастоны Глоки и Сэмюэли Кольты.
Общая оружейная культура
Плохая доступность снайперских карабинов для россиян сделала недоступным и развитие в России снайперского дела. В США, где ситуация другая, винтовки приобрести проще, по ним проводятся многочисленные гражданские соревнования. Есть даже специальная дисциплина – варминтинг: разновидность высокоточной стрельбы на дальних и сверхдальних дистанциях по маленьким мишеням-грызунам (варминтам). Это позволяет разработчикам оружия собирать огромное количество отзывов непосредственных пользователей и бесконечно повышать удобство стрелкового оружия.
В результате мы видим не только постоянный рост эстетической привлекательности западного оружия, но также рост функциональности и новые решения, которые нам остается только копировать. Подствольные гранатометы, планки Пикатинни для крепления обвесов, калиматорные прицелы, ортопедические рукоятки, лазерные целеуказатели, тактические глушители – все это породила западная оружейная культура, где соединились армейский заказ и обширный опыт гражданского использования.
- Как беспилотники заменят главную ударную силу армии
- Разработчик рассказал о новой системе защиты российских танков от FPV-дронов
- Российские танки получили новую защиту от беспилотников
Отсутствие диалога между гражданским пользователем и разработчиком отчасти компенсируется опросами бойцов спецподразделений. Но сегодня спецназ повсюду: те же самые оружейные обвесы, которые раньше выдавали спецназу, нужны и штурмовику при зачистке города, и оператору дрона, засевшему в лесополосе, и десантнику, форсирующему Днепр.
Возможные решения еще до СВО могло бы подсказать гражданское сообщество, особенно если оно обширное, группируется вокруг многочисленных стрелковых соревнований, поддержанных на федеральном уровне, породившее свои многочисленные собственные федерации, союзы, спортивные структуры, нормативы. Вместо этого мы имеем очень закрытый клуб по практической стрельбе, с одной стороны, а с другой – обширное сообщество страйкболистов в миллион человек (по сути вторую армию), которое очень недоверчиво относится к военной службе и военным. У них своя субкультура, ценности и этика, сложившиеся без какого-либо участия государства и полностью функционирующие за свой счет.
Новая реальность говорит нам, что этот диалог пора начинать. Армия не может больше существовать в закрытом от общества режиме, а общество так или иначе должно будет интегрироваться в армейские структуры. Без этого в столкновении цивилизаций не победить.
Вы согласны с мнением автора?
|
