Советские учёные Бонгард-Левин и Ильин в монументальном труде о древней Индии писали, что, по всей видимости, древнему миру «цветовой» расизм был не известен. Около трёх или пяти тысяч лет назад племена, говорившие на индоевропейских наречиях, предположительно, светлокожие (но, может быть, и смуглые) инфильтровались на полуостров Индостан, где встретили племена, говорившие на дравидийских наречиях, предположительно, смуглые (но, может и светлокожие), а далее и негроидов полинезийского типа, обитающих на юге полуострова. Конвергенция началась сразу же. И в древних текстах на санскрите мы встречаем персонажей с разным цветом кожи: тёмным, светлым, белым как молоко, золотистым, синим и даже зеленоватым как трава. Кажется, авторам даже в голову не приходит, что можно разделить людей на «хороших» и «плохих», на «высших» и «низших» или хотя бы на «своих» и «чужих» по такому простому и очевидному признаку, как цвет кожи. «Чёрные» могут быть и плохими, и хорошими, и своими, и чужими, в одном клане и даже в одной семье могут жить вместе люди с разным цветом кожи. Боги показывают людям пример: Шива тёмно-синего цвета, а его супруга Гаури – светло-золотистая.
Между тем древнее общество никак нельзя назвать равноправным и толерантным. В Греции и Риме процветало рабовладение, в Индии была кастовая система. Низшие касты не могли сидеть, есть, пить рядом с высшими, даже тень внекастового «неприкасаемого» считалась оскверняющей. Средневековый трактат «Артхашастра» говорит о том, что представители разных каст должны носить одежду определённого цвета, а за «косплей» под представителей высшей касты предусматривалось суровое наказание. Эти нормы были бы совершенно излишними, если бы кастовую принадлежность можно было определить на глаз, по цвету кожи или явным этническим признакам.
Чернокожие выходцы из Африки и Южной Азии были известны Европе давно. Существование негроидной расы не было тайной, и негры во многих странах не были такой уж диковинкой. В текстах античных авторов не всегда понятно, какого цвета кожи герой. Был ли Ганнибал из Карфагена негром? Скорее, что нет, хотя телеканал History изображает его таковым. Были ли негры в его войске? Скорее, да. И они чуть было не завоевали Рим. Самих римлян мы считаем «белыми», но римляне, столкнувшись с германцами и прочими «варварами», описывали северян как отвратительно белокожих и светловолосых, похожих на болотные привидения, а не на нормального красивого человека, который, видимо, должен быть смугловат. Тёмные африканцы не казались римлянам «некрасивыми».
Негры бывали рабами у белых и белые бывали рабами у негров в Северной Африке. Чёрная кожа не ассоциировалась со статусом раба. Похоже, что впервые именно в Америке расизм и рабовладение были совмещены – и чернокожие стали считаться «природными» рабами. На протяжении многих десятилетий, если вы видели негра в Америке, то считалось само собой разумеющимся, что он раб, а если негр не мог предъявить своего господина, то беглый раб.
Расизм появился в западном мире сравнительно недавно, когда понадобилось обосновать и оправдать колониализм и обращение африканских негров в рабов. То есть это была вполне прикладная идеология, соответствовавшая требованиям момента. Низшими расами объявлялись не только негры, но и китайцы, индусы, все вообще азиаты, коренные народы Севера, а также славяне. В общем – все, кроме англосаксов, которыми по чистой случайности были авторы расовых теорий.
В современной антропологии расовые теории отходят на второй план. Не потому, что они «неполиткорректны» (или хотя бы не только поэтому), а потому, что они дают весьма слабую и приблизительную классификацию человечества. Мы даже не знаем, сколько этих «рас»? Считать ли расами только белых и чёрных? Или ещё «жёлтых»? Или ещё «краснокожих»? Есть несколько версий расовой классификации, но ни одна не является удовлетворительной. Цвет кожи – это только один из наследуемых признаков. Он бросается в глаза, но не является самым важным и определяющим. Гораздо больше полезной информации даже в чисто биологическом плане даёт популяционная генетика. Люди делятся не на расы, а на популяции.
В США, вследствие наложения рабовладения на расизм, а также на сегрегационные мотивы в культуре, возникла особая химерическая субкультура и интра-популяция «чернокожих американцев». Для неё характерно ложное «единство» – в самой Африке ничего подобного нет, нет никаких «африканцев», нет ничего общего между бушменами и пигмеями, сотни народов и племён находятся в жёсткой конфронтации, как хуту и тутси; африканские популяции отличает невероятное разнообразие, даже и по оттенкам цвета кожи. Важно и то, что чёрные американцы не имеют своего языка (и не имели никогда, так как языки их африканских предков были ими быстро и окончательно забыты) и пользуются языком бывших рабовладельцев, хотя и коверкая его в гетто-сленге.
- Захарова объяснила причины «хаоса» в США
- Коронавирус разбил витрины американской мечты
- Антирасистский митинг закончился погромами в Брюсселе
Как и всякий идеологический конструкт, «чёрная Америка» основана на двойной лжи: о том, что чёрные американцы все сплошь потомки рабов с африканскими корнями. В современных США есть негры, предки которых никогда не были рабами на плантациях, а иммигрировали позднее (семья чёрного президента Барака Обамы, например). И «африканские корни» американских негров следует считать далёкой и мифологизированной историей. Министр туризма Ганы недавно заявила, что Африка ждёт своих чёрных сыновей домой, если в Америке их обижают. Насколько мне известно, массового возвращения негров в Африку тем не менее не было и, наверное, никогда не будет. Родина американских негров – это Америка.
Америка достаточно африканизировалась для того, чтобы стать настоящей родиной негров. В США музыка, культура, церковь – все находится под подавляющим влиянием негритянской субкультуры. Только одного элемента не хватило для полноценной интеграции. И именно нехватка этого элемента является настоящей причиной, фрейдистским подтекстом чёрного бунта.
Латинская Америка известна своими революциями, нестабильностью режимов, социальными катастрофами. Но расовые беспорядки для Латинской Америки нехарактерны. Потому что основу населения составляют метисы: потомки смешанных браков между испанцами, португальцами, индейцами и африканцами. Вероятно, сила католической церкви помогла: принявшие христианство индейцы и негры с точки зрения веры были вполне достойными партнёрами в браке, а дети от такого брака – законными детьми, и вообще, всякая душа – христианка.
В США католическая церковь была не так влиятельна, а протестантские церкви предпочли негроизировать свои отделения, внести в богослужения элементы вуду, петь псалмы в стиле блюз, но не узаконить в общественном сознании межрасовые браки. В современной Америке, стране всех и всяческих свобод, доля чёрно-белых семей довольно мала, значительно меньше, чем должна была быть статистически. Кажется, что однополых, трансгендерных и прочих подобных браков там больше, чем межрасовых. В России присутствие негров очень быстро приводит к появлению мулатов: смугловатых детей чёрных и белых родителей. В США негры живут третье столетие, а сколько в США мулатов? И те, что есть, как правило, иммигранты из Латинской Америки.
Если Америка заявила себя «страной для всех», «плавильным котлом», на выходе из которого должны были появиться «американцы», то почему американцы не спариваются друг с другом свободно, а только по расовому признаку? Причём в отношении азиатов таких преград нет: браки между «белыми» и «азиатами» нередки (даже полицейский, надавивший коленом на горло последней сакральной жертве, был женат на филиппинке). Потому и азиатских бунтов нет.
Один негр, судя по фотографии, шёл на демонстрации с картонным плакатом: «Система трахает нас сильнее, чем мы трахаем ваших дочерей». В этом крике и выразился весь смысл и весь брачно-сексуальный подтекст протеста. Социально-успешный и финансово-состоятельный негр, даже если он просто криминальный наркодилер, наверняка не имеет особых проблем в том, чтобы найти белокожих партнёрш для секса. Многие белые девушки наверняка идут на это с охотой: это как бы такой протест против расизма, такое как бы веганство и охрана природы, и маме с папой назло, и утверждение собственной свободы «моё тело – моё дело», и просто прикольно, и так далее.
Вообще, неправильно считать, что женщины обеспечивают размножение только «самых сильных», «самых богатых», «самых красивых» и так далее. В числе биологических задач вида, которые исполняет женщина, стоит также поддержание разнообразия, поэтому женщины обеспечивают размножение ещё и «странных», «необычных», «прикольных», «смешных». Поэтому советские женщины, незашоренные расовыми предрассудками, после Московской Олимпиады родили какое-то количество мулатов.
Но в США после того, как белая женщина реализовала свою свободу и актуализировала себя как самостоятельную и независимую личность, в том числе с помощью сексуальных связей и дружбы с чёрными, она выходит замуж за... белого. И белые мужчины, доказав обществу и самим себе, что они вовсе не расисты, что они вполне могут встречаться с чёрной подружкой, когда приходит время дарить колечко в футлярчике, дарят его... белой.Чёрные парни и девушки протестуют против того, что белое общество, хотя и считает их вполне приемлемыми и даже «прикольными», как сексуальных партнёров, отказывается считать их подходящими социальными партнёрами, жёнами и мужьями, с которыми можно было бы совместно растить общих детей. Из этой брачной сегрегации и вытекает вся прочая – социальная, экономическая и политическая.
И поскольку этот протест основан на бессознательном, способов его умиротворения нет и выходов из критической ситуации у Америки нет никаких. Надо было раньше жениться на бывших рабынях и брать в мужья бывших рабов. Чтобы создать нового человека, чёрно-бело-красно-жёлтую расу американцев.
А теперь уже поздно.
