Почти тридцать лет назад был официально отменён свободный рыболовный промысел в Мировом океане: 200-мильные зоны перешли под юрисдикцию прибрежных государств. Коренное переустройство рыболовного пространства объяснили заботой о сохранности ресурсов. Однако ФАО по-прежнему бьёт тревогу: доля чрезмерно эксплуатируемых, истощённых и восстанавливающихся запасов выросла с 10% в 1974 году до 32% в 2008 году.
Многие страны глубоко нырнули в международную торговлю и захлебнулись
Действительные причины «суверенизации» морских пространств были иными. В мировом рыболовстве тогда лидировал СССР. Руководство советского Минрыбхоза понимало модернизацию (слова были другие, но смысл тот же) именно так – выход в Мировой океан. За двадцать лет доля крупнотоннажного флота океанического промысла выросла в 15 раз, зато численность среднего и малого флота сократилась на 27%.
После отмены свободного морского промысла СССР скатился с пьедестала. Таким образом, в основе «огораживания» морских пространств был геополитический расчёт – вытеснить из Мирового океана советский флот. «Схлопывание» рыболовного пространства отбросило советскую рыбную отрасль в собственную исключительную эконом-зону. Ставка на капиталоёмкий океанический флот и недостаточное внимание к прибрежному промыслу обернулись непосильной экономической ношей. Для мирового рыболовства это был один из самых ярких и самых болезненных примеров ложной модернизации. Но далеко не единственный. Что такое модернизация? Это втягивание в современность стратегий бизнеса, технологических укладов и производственных мощностей. В этом кроется вся сложность! Что мы считаем современным и передовым, а что – отсталым и недоразвитым?
В мировом рыболовстве была команда с самым современным и мощным флотом, высокоэффективными технологиями лова, индустриальной рыбопереработкой. За эту команду играли Норвегия, Канада, Исландия, СССР, США, Япония, Южная Корея. Парадоксально, но факт: в 80–90–е годы эта команда снизила вылов с 36 млн тонн до 19 млн тонн.
У другой команды всё – структура флота, способы лова, технологии переработки – были совершенно иными. Но за эти же годы страны мелкомасштабного рыболовства – Индонезия, Индия, Вьетнам, Таиланд и Филиппины – почти утроили вылов.
Суперсовременный крупнотоннажный флот, который считали единственным показателем модернизации, по-прежнему обеспечивает рекордный вылов в расчёте на одно судно. Но какой ценой?
«Множество посёлков, жители которых занимались прибрежным промыслом, сегодня сохранили только пустующие помещения. Цеха по ремонту судов, холодильники и склады разорились. Заколоченные досками дома напоминают о том, что здесь когда-то жили преуспевающие рыбаки». Это строки из подробного исследования о европейском рыболовстве, которое написал шотландский учёный Дэвид Томсон. Жизнь показала, что современное рыболовство в равной мере основано на крупнотоннажном промысле и на прибрежном промысле.
Смена лидеров мирового рыболовства сопровождалась и другими важными изменениями. Рыба превратилась в один из самых привлекательных товаров международной торговли. 40% мирового улова выставляется на мировой рынок.
Многие страны глубоко нырнули в международную торговлю и захлебнулись. Они считали экспортные рынки более современными и прибыльными, чем внутренний рынок.
Экспорт рыбы обогнал по доходности традиционные для них виды сырьевого экспорта. Вот некоторые показатели для группы азиатских и африканских стран: экспорт рыбы – 25 млрд долларов, экспорт кофе – 11 млрд, экспорт каучука – 6 млрд, экспорт бананов – 4 млрд.
Зависимость покупателей от рыбного импорта действительно возросла. Европейский импорт рыбопродукции за тридцать лет вырос с 3 млн тонн до 11 млн тонн, а в деньгах увеличился в 15 раз. Плотно «подсели» на рыбный импорт и США. Они закупают за рубежом рыбопродукции на 15 млрд долларов. Евросоюз и США уже вбирают 2/3 мирового импорта рыбопродукции: однако им удалось превратить свою зависимость от импортных поставок в рычаг управления этими поставками. Они навязывают рыбакам, производителям продукции собственные правила. Страны-импортёры придумали целую систему управления международной торговлей.
Тридцать лет назад с помощью «огораживания» морского пространства резко ограничили экономическую мощь лидеров мирового рыболовства. Сейчас с помощью специальных стандартов и систем сертификации ограничивают рыночную власть лидеров мировой рыбопереработки. «Экологическая маркировка» уже господствует в некоторых сегментах рынка: 24% мирового промысла лосося, 40% мирового промысла минтая, 56% промысла перуанского анчоуса.
Необходимо признать, что в ряде случаев экологическая маркировка выгодна рыбакам. Если сертификация открывает рынки с высокой стоимостью и обеспечивает долгосрочные устойчивые цены – она работает на всех. Поэтому Ассоциация добытчиков минтая завершает процесс сертификации промысла минтая в Охотском и Беринговом морях по стандартам Морского попечительского совета (MSC). Мы ведем работу в точном соответствии с графиком, утвержденным MSC. Мы ощущаем поддержку крупнейших переработчиков и ретейлеров Европы, которые организовали специальное Партнерство по устойчивому промыслу минтая (FIP).
Очень часто модернизацию сводят к повсеместному внедрению глубокой переработки. Однако мировая рыбопереработка развивается по-другому: она становится всё более специализированным бизнесом и в то же время «вставляется» в мощные вертикально-интегрированные корпорации. Главное – «пристёгивание» к глобальным цепочкам снабжения. Только при этом условии крупномасштабная глубокая переработка рентабельна. «Рыбные цеха» меняют прописку, их переносят в регионы с низкой себестоимостью и дешёвой рабочей силой. Например, цельная рыба с европейских или североамериканских промыслов уходит в Азию для филетирования и упаковки, а затем перевозится в обратном направлении. Таким образом, модернизация глубокой переработки – это аутсорсинг производственных процессов, их географическое перемещение. Обратите внимание на сложившуюся структуру мировой рыбной индустрии. 80% рыболовных компаний мира ориентируются преимущественно на сырьевой рынок и занимаются только выловом – они же обеспечивают половину добавленной стоимости мирового рыболовства. Примерно 17–18% компаний ориентируются на рынок массовой продукции, используют стандартные технологии рыбопереработки – они обеспечивают 40% добавленной стоимости. 1,5–2% компаний работают на рынок высокотехнологичной продукции (например, для фармакологии) и обеспечивают 10% добавленной стоимости.
Мировая рыболовная индустрия, на которую часто призывают равняться, далека от «поголовной мобилизации» на глубокую переработку. На рынке находится место всем: сырьевому сектору, разным видам переработки и производству с высокой добавленной стоимостью. Входные инвестиции, норма прибыли и финансовые риски в каждом секторе – разные. Бизнес выбирает наиболее подходящие для себя.
Рыболовная индустрия нуждается в четырёх составляющих: рыба, деньги, технологии и люди. С рыбой в России всё в порядке. Рыбохозяйственная наука прогнозирует устойчивое состояние запасов основных видов водных биоресурсов. В частности, запас минтая уверенно прогнозируется на отметке 1,6–1,7 млн тонн.
С деньгами чуть похуже. Финансовые результаты минувшего года не очень нас радуют. В 2009 году отраслевая прибыль возросла почти в два с половиной раза, в 2010 году – всего на 10%. Долго работать на повышенных оборотах «финансовый двигатель» отрасли пока не способен, поэтому торможение прибыли оказалось слишком резким. 2011 год будет ещё труднее. Нефть дорожает, дорожает топливо. Три года назад из-за этого отраслевая прибыль упала на 25%, а отраслевой убыток вырос в два с половиной раза. В нынешнем году увеличен ЕСН, а значит, вырастет и вторая по значимости статья расходов – оплата труда. Может получиться так, что при общем росте денежной выручки отраслевая прибыль поползёт вниз.
Считаю реалистичным рост денежной выручки рыбной отрасли в ближайшие семь–восемь лет не более чем в полтора раза. Поэтому кредитование отрасли в течение трёх–четырёх лет вырастет в полтора раза. Напомню, в 2003 году кредиты рыбной отрасли составляли 50 млрд рублей – почти вдвое больше, чем сейчас. Выбор был простой: либо залезть в долги и купить на аукционе квоту, либо вылететь из бизнеса. Сейчас схожая альтернатива: либо развивать производство, либо потерять бизнес.
В принципе, нет проблем с технологиями. Можно купить производственные линии, проекты рыбопромысловых судов. Но вот с людьми – проблема. Это главный ограничитель модернизации рыболовства, особенно береговой переработки. Причем не только в России. В Европе старение и падение привлекательности рыбацкой профессии приобрело характер национального бедствия.
Российская рыбная отрасль уверенно развивается. Наверное, темпы роста не такие быстрые, как хотелось бы. В том числе и нам. Но всякий раз, когда предлагают рецепты быстрой модернизации, обязательно вспомните разорванный и утопленный трал. В некоторых морях дно просто усеяно ими. История мирового рыболовства так же усеяна пришедшими в негодность и выброшенными за ненадобностью программами ложных модернизаций. Программами, которые привели в тупик.
Источник: Блог Германа Зверева
