С момента изобретения фотография стала мощным политическим орудием не только пропаганды или компромата, но и, собственно, пристрастным всевидящим оком. Лампочка первых аппаратов – чем не Саурон?

Фотосвидетельства, претендующие на бесстрастность, но демонстрирующие лишь пристрастность эпохи к своему отражению, – Калибан, не знающий зеркала в ряби воды. Так особую остроту приобретает чуть ли не основная тема выставок этого месяца – революция. Фотомонтаж событий, смонтировавших нашу действительность, доступен нынче в каждой третьей галерее Парижа.

Революция, фотомонтаж

Фотографии становятся вполне неплохим капиталовложением

Историческая библиотека города Парижа (22 Rue Malher, 75004) выставляет недавно обнаруженные фотографии времен Парижской коммуны (до 4 февраля 2007). Той самой, что слона на улице разрушила, а с ним много других памятников искусства, в революционном запале приравненных к имперской блажи.

Некий фармацевт и врачеватель истории с говорящим именем Ипполит Бланкар заснял трагическую справедливость 1871 года, унесшую жизни более 20 тыс. людей. Впрочем, по фотографиям этого не скажешь, но есть в них какая-то пронзительная неочеловеченная пустота, свойственная всем истериям. Ночь, улица, фонарь, аптека, Вандомская колонна. Можете полюбоваться сами – выставка продлится до 4 февраля следующего года.

Об освобожденном, хотя и другими стараниями, Париже и выставка-ретроспектива Робера Дуано в парижской мэрии. Там же можно полюбоваться и на знаменитый «Поцелуй», по своей известности соперничающий с «Поцелуем» Климта. Разве что золото второго сменяется благородной черно-белой патиной первого. Фотография, определившая собой благополучную романтику Франции 50-х, обладающая тем же шармом, что и старые фильмы с Жераром Филиппом, la douce France еще доброжелательных предместий, – еще до судебных разбирательств на тему того, кто на ней изображен (супруги Лавернь, предположительные герои фотографии, как известно, еще в 1988 году испортили романтику судебным иском).

Из других «больших» фотографов парижской романтики – ранние работы Анри Картье-Брессона в Fondation Henri Cartier-Bresson, еще до того, как он стал работать в журнале левого толка Vu и мантию художника сменил на хартию журналиста.

Об освобожденной России времен начала ХХ века – выставка советского фотоколлажа под названием «Визуальная армия»в галерее Passage de Retz. В полутора сотнях работ и правда армия счастливых трудовых будней Советского Союза – еще одна визуальная полуправда о сытых и довольных, прям как во времена Парижской коммуны.

Еще одна интересная выставка – семь десятков работ Романа Вишняка – о еврейских мытарствах по пространству Восточной Европы в 30-е годы. Кто тогда мог предположить, что дальше будет хуже?

И завертелась снова Caroussel

Несмотря на все прогнозы о том, что настроения и цены на рынке фотографии будут падать, Paris Photo показал, что парашют раскрывать еще рано

Если история иногда творится фотографией, то история фотографии становится вполне неплохим капиталовложением. Paris Photo – фотоярмарка (если можно назвать столь непочтительно столь значимое событие международного класса и гламурного масштаба), открывшаяся под самым великим музеем классического искусства – в Louvre Caroussel – и собравшая весь цвет фотографов и их фотографий, 88 галерей и 18 фотоиздательств из 21 страны (сразу оговоримся, что России там не было).

История и современность в рамках гендерной и геополитической политкорректности – принцип, по которому подбирались участники. Главные гости – политкорректные северные страны, испокон веков соблюдающие нейтралитет во внутренней европейской политике, а гвоздь их программы – пять женщин-фотографов. В общем, то, что доктор прописал для Франции, которую сейчас раздирают южные противоречия.

Еще один важный показатель ярмарки – присутствие фотоиздательств. Раз уж книги по фотоискусству достаточно хороши, чтобы Christie’s и Sotheby’s включали их в свои аукционные программы, то обычный коллекционер и подавно их ценит. К тому же они просты в обращении (не нужно разбираться в лишних техниках или периодах, да и фотоэстетика доступней для понимания, чем ар-деко, или, упаси господи, минимализм, или экспрессионизм) и создадут нужную атмосферу в любом антураже – от fashion-шоу до модной гостиной.

Недаром главный приз ярмарки примиряет искусство с практичностью в лице BMW, спонсора этого события. Тема года – возвышенные удовольствия, пиком которых организаторы полагают купе BMW 3-й серии. Ну что ж, раз такие машины спонсируют такие мероприятия, значит декадентство и просвещенное эстетство снова входят в моду. В этом году стал победителем и получил 12 тыс. евро Матье Бернар-Реймон, чьи работы были представлены галереей Baudoin Lebon. Тридцатилетний фотограф не признает фотошопа и считает, что главное – поймать момент. Это ему во всех смыслах удалось.

Из ярких цен можно добавить, что Galerie 1900–2000 продала «In Memorian» Стайхена (портрет обнаженной девицы образца 1905 года) почти за полмиллиона евро – это притом что в феврале этого года за работу Стайхена была заплачена рекордная сумма в 2,9 млн. долларов. «Noto, Sicily» (1947) Ричарда Эйвдона ушла за 44 тыс. евро, «Igor Stravinsky, New York City, 1946» Арнольда Ньюмана – за 80 тысяч, а «London, 1951» Роберта Фрэнка – за 75 тысяч.

Что, по сути, лишний раз демонстрирует интерес нашего общества к имиджу: если картины являются символом роскоши (зачастую показной, ибо большинство покупателей дорогостоящих картин ничего не смыслят в живописи), то фотографии – стиля. Как тот же самый BMW. А аксиому, что стиль за деньги не купишь, опровергнет любой стилист, зарабатывающий этим себе на жизнь.

Так что, несмотря на все прогнозы о том, что настроения и цены на рынке фотографии будут падать, Paris Photo показал, что парашют раскрывать еще рано. Недаром его организаторы объявили о покупке Photo London, второго по значимости фоторынка Европы, – еще одно еврослияние в духе Евросоюза. Остается надеяться, что на международные фотоярмарки нас начнут приглашать раньше, чем в ВТО. По крайней мере тут нам Польша не помеха.