Антон Крылов: Я русский бы выучил только за то…

Очередное заседание Совета при президенте России по межнациональным отношениям прошло в Йошкар-Оле – это одновременно символично и симптоматично.

Еще ни один язык в мире не исчез только лишь из-за того, что его не преподавали в школах

С одной стороны, Марий Эл – национальный субъект Федерации: доля так называемой титульной нации превышает 40%, здесь три государственных языка – помимо русского, луговомарийский и горномарийский.

С другой, в отличие от многих других национальных республик, последний громкий скандал на этой почве в Йошкар-Оле произошел более 20 лет назад, в 1996 году, когда первый президент Марий Эл Владислав Зотин безуспешно пытался воспрепятствовать участию в выборах своих конкурентов из-за незнания ими обоих марийских языков.

В отличие от Татарии, Марий Эл не требовала договора о разграничении полномочий, в отличие от Башкирии или Якутии – не было негласного продвижения чиновников «титульной» нации в ущерб всем остальным.

При этом на федеральном уровне самоназвание – Марий Эл вместо Марийской республики – отлично прижилось, а Башкортостан, или Саха вместо Якутии, или Хальм Чанг вместо Калмыкии – нет.

Самым главным событием стало заявление Владимира Путина (фото: Михаил Метцель/ТАСС)

Столица, Йошкар-Ола, в основном русскоязычна, хотя марийская речь на улице не редкость, есть районы, в которых марийцев более 80%, а русских – менее 10%, есть преимущественно татарский Параньгинский район, есть места компактного проживания чувашей и удмуртов, словом, Марий Эл – действительно многонациональная республика.

И, еще раз подчеркнем, без малейших признаков национального напряжения – так что марийский опыт заслуживает всестороннего изучения и копирования.

На совете обсуждалось много вопросов и инициатив – от серьезных, таких как создание миграционного кодекса, до шуточных – таких как проведение следующих заседаний в национальных костюмах народов России.

Но, безусловно, самым главным событием стало заявление Владимира Путина о том, что никто не должен быть принужден изучать неродной язык. Наверное, здесь необходима цитата:

«Языки народов России – это тоже неотъемлемая часть самобытной культуры народов России. Изучать эти языки – гарантированное Конституцией право, право добровольное.

Заставлять человека учить язык, который для него родным не является, так же недопустимо, как и снижать уровень и время преподавания русского. Обращаю на это особое внимание глав регионов Российской Федерации».

Эта фраза очень ярко характеризует отличие России от Украины и большинства других постсоветских стран в языковом вопросе.

Продвижение государственного языка в этих странах осуществляется за счет отказа от преподавания других, в первую очередь русского. Количество русских школ сокращается с каждым годом – не потому, что меньше желающих, а потому, что такая политика.

В России в 90-е годы сложилась обратная ситуация.

Взяв суверенитета «сколько проглотите», национальные республики начали вводить обязательное изучение своих государственных языков для всех детей, невзирая на национальность – то есть пошли по украинскому пути.

Но Россия – не Украина.

И даже будучи федерацией, страна имеет один государственный язык – русский. Учить языки других народов страны можно, но только тем, кто действительно этого хочет. Заставлять русских (или чувашей, или марийцев, или башкир) учить татарский – неприемлемо.

Татарский приведен в качестве примера, но именно в Татарии, как ранее отмечалось в публикации газеты ВЗГЛЯД, «родным для всех принудительно «назначен» татарский язык, ведь во всех без исключения школах здесь реализуется план обучения для детей «с родным нерусским языком обучения».

Попытки насильно заставлять учить какой-либо язык должны пресекаться не только потому, что это несправедливо по отношению к детям или вредно по отношению к единству страны.

В первую очередь это бессмысленно.

Еще ни один язык в мире не исчез только лишь из-за того, что его не преподавали в школах, и, наоборот, не стал более популярным от того, что детей пичкали им насильно.

Английский стал языком международного общения не потому, что Лондон, а затем Вашингтон кого-то заставляли его учить. А до того французский был языком международного общения вовсе не из-за давления Парижа. И если к середине текущего века по всему миру начнут учить китайский – то вовсе не из-за того, что Пекин будет предпринимать для этого какие-то силовые меры.

Возможно, для националистов это сюрприз, но языки появляются, живут и умирают независимо от школьной программы.

В Российской империи, как и в Австро-Венгрии и других европейских империях, вовсе не было специальных программ развития языков народов империи. Более того, были периоды, когда преподавание на других языках, кроме государственного, строго запрещалось. Не было книгопечатания.

Но это не помешало сохраниться польскому, чешскому, татарскому, марийскому, чувашскому и прочим языкам. А каким-то языкам – раствориться, так же, как растворяются региональные говоры после централизации государств и введения единого стандарта.

Русский уже более четверти века не является государственным и обязательным для изучения во многих постсоветских странах, но думающие о будущем своих детей люди обеспечивают им возможность изучить его хотя бы в минимальном объеме.

И, с другой стороны, века преподавания русского, немецкого или турецкого не сделали эти языки более популярными на территориях, которые позднее тем или иным путем получили независимость.

Поэтому все очень просто. Русский надо знать – потому что это государственный язык нашей многонациональной страны – и в сопредельных странах число знающих его значительно больше, чем владеющих английским.

Язык своего народа надо знать, потому что это корни, это память предков, это культура, да и в целом от билингвальности нет ни малейшего вреда, а только польза.

А от насильного внедрения языка пока еще никто ничего не выиграл – в этом убедилась Ирландия, который год пытающаяся отучить своих граждан от «имперского» английского, в этом предстоит убедиться Украине, когда она очнется от нынешнего морока.

И от того, что в Татарии или Башкирии русских детей будут заставлять учить язык «титульной» нации, ни укрепления межнационального мира, ни усиления позиций соответствующих языков не произойдет.

И если кому-то не хватает здравого смысла, чтобы это понять, значит, этому кому-то надо помочь.