Юлия Гусакова: Живые

Трагедия в московской школе не сходит со страниц и телеэкранов. Не потому, что нечего обсуждать. Потому, что это больно. Очень-очень больно. Читатели похитрее забалтывают все болтовней об оценках, читатели попроще призывают бить, пороть и не пущать, но болит у всех одинаково.

Два выстрела, как гром среди ясного неба, показали нам, что дети – есть. Они совсем не такие, какими мы их себе представляли. И дискуссия вокруг ученика-убийцы (злая, глупая и растерянная) заставляет думать, что самое важное мы все равно упускаем.

Не буду повторяться о жажде взрослых запрещать, об этом написал Кирилл Мартынов* в своей статье. Запреты – не панацея, это очевидно. И да, виноваты мы, взрослые. Но в чем?

В чем виноват не только отец Сергея Гордеева, который рассуждает о том, что лучше бы его сына убили (родители вообще решили не отвечать на звонки и не ходить в суд: трудно представить что-то более жалкое, трусливое и подлое), но и те, кто до такого не опустился?

Муштруя своих детей, любим ли мы их? Мы, скульпторы, из лучших побуждений денно и нощно высекающие из ребенка Сверхчеловека – принимаем ли мы ребенка таким, как есть? К сожалению, зачастую нет.

Именно наша родительская эмоциональная холодность и равнодушие взращивают из детей непреклонных перфекционистов, которые всё пытаются и пытаются прыгнуть выше своей головы в робкой надежде – быть может, вот уж тогда значимые взрослые наконец полюбят их? Дадут хоть каплю приятия и тепла? Обнимут? Не стукнут по вечно сутулой спине, а погладят? Позволят ему побыть собою, позволят жить?

Ребенок, живой, злится и печалится, радуется и воодушевляется, негодует и завидует, обижается и прощает. А мы – я, ты, вы, они – к ребенку порой преступно холодны. Маска Родителя. Усталость и требовательное, непреклонное равнодушие. Это детский ад. Ад.

Но как ребенок поймет себя, если не через нас, близких взрослых? Как он себя увидит, если мы его не отражаем? Как он осознает, что его чувства – есть, и они нормальны, если мы ему – не зеркало? Ломаем пред детьми комедию – мол, мы такие взрослые, стойкие, сильные, всё знаем, никогда не ошибаемся...

Да уж, конечно. Врать-то хорош, мамаши и папаши!

А может, однажды положить своему ребенку – детсадовцу, школьнику, студенту, сорокалетнему – свою взрослую глупую голову на коленки? И впервые честно рассказать, что вы чувствуете. Как вы устали или раздосадованы, или злитесь, или обижаетесь. Или, наоборот, страшно радуетесь и воодушевлены. Дайте же ребенку вас почувствовать.

Пусть он поймет, ясно увидит, что он тут не один такой урод, у которого есть эмоции и чувства. Причем совершенно разного плана – как «плохие», так и «хорошие». Что вы – весь такой выросший, умный и независимый – тоже переживаете. Что взрослые мальчики тоже плачут. И что взрослые девочки тоже злятся и дерутся. И это – нормально.

Позвольте себе эмоционально отразиться в ребенке. А ему – отразиться в вас. Дайте чувствам выход, чтобы они не накапливались и не прорывали плотину внезапно – в стрельбе в 263-й школе столицы, драках, скандалах, разводах, самоубийствах, – а текли тут и там маленькими ежедневными ручейками.

И, стоя босыми ногами в этих ручейках, то теплых, то прохладных, вы поймете наконец, что ни вы, ни ребенок ваш – не одиноки. Что вы – живые. У вас есть чувства. И жизнь – веселая, злая, скучная, интересная, прекрасная, разная – продолжается. А вы – вместе, рядом. Вы с ребенком – похожие. Близкие. Есть друг у друга и в горе, и в радости.

И всё станет как-то лучше.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом