Наталья Радулова: Игра в поддавки

Рассказала я тут как-то читателям про свою приятельницу Марину, которая, едва обзаведясь каким-никаким мужичком, немедленно забыла про самостоятельность и стала вдруг слабой женщиной. И машину она теперь заводить на морозе не может, и компьютер не знает, как перезагрузить, и ножи точить разучилась.

Человек силен или слаб, умен или глуп, имеет способности к бизнесу или к готовке борщей вне зависимости от пола. Зачем же он так старается соответствовать общепринятым, но лично ему неудобным стандартам?

Свою наигранную беспомощность Марина объясняет просто: «Так я скидываю на Сашку часть домашних хлопот. И тешу его самолюбие». Во дает. Нет, я не спорю – распределять домашние обязанности удобнее по принципу «у кого что лучше получается, тот пусть этим и занимается». Но ведь ключевое слово – «распределять». А не манипулировать по-тихому. Почему нельзя спокойно поговорить: «Саша, если ты лучше разбираешься в компьютере, то, может, и будешь за него теперь отвечать?» Зачем притворяться, что впервые клавиатуру видишь? «Ах, Сашенька, я не знаю, где кнопочка «Ctrl». 10 лет знала, а тут вдруг запамятовала?

Однако фраза «тешу его самолюбие» объясняет многое. Возможно, это и есть главная причина Маринкиной демонстративной деградации. Не домашнюю работу хочет эта девушка поделить поровну, а самооценку своему Сашке старается поднять. Удивительно – мужчины выражают свою любовь словами: «Ты самая красивая, необыкновенная, ты лучше всех», – а женщины: «Я глупая, я неумеха, куда уж мне до тебя».

«Что такого особенно в том, что Марина слегка привирает? – писали мне возмущенные читатели. – Вы бы, чем удивляться, лучше бы у нее поучились мудрости. Мужчине надо подыгрывать, надо». Такая тоска. Я это с детства слышу. Что женщине нельзя быть собой. Что судьба ее – вечно «быть мудрой», то есть вечно притворяться, лгать, отрекаться от самой себя. Лишь бы мужчине комфортно было.

Может быть, большинству парней действительно легче жить со слабой партнершей (фото: Getty Images/Fotobank.ru)

Но каждому ли мужчине комфортна такая ситуация? Может быть, большинству парней действительно легче жить со слабой партнершей. Не зря же еще Роберт Рождественский писал, обращаясь к женщине: «Хоть нарочно, хоть на мгновенье – я прошу, робея, – помоги мне в себя поверить, стань слабее». Может, действительно не получается у этих ребят никогда и ничего, если только рядом не полная тряпка?

Но женщины зачем играют в поддавки? Зачем принижают свои способности, свой интеллект? Как другая моя знакомая, эдакий серый кардинал в юбке, которая сделала рохлю-мужа главным в своей компании, хотя успешно всем рулит сама. Казалось бы, нет у человека способностей к бизнесу, так оставь ты его в покое, пусть будет домохозяином. Нет же. «Ой, я такая глупая баба, я совершенно не могу управлять, без Славика ничего бы не получилось». А бедный Славик только и думает, как бы слинять с этих деловых переговоров домой, надеть треники и расслабиться, наконец, с баночкой пива перед телевизором.

Вот и получается, что у патриархального стереотипа «мужчина должен быть главнее и сильнее» сразу две жертвы. Женщина страдает, если вынуждена притворяться, сдерживать свою мощь, а мужчина мучается оттого, что не тянет на звание «крутого перца».

Но ведь человек силен или слаб, умен или глуп, имеет способности к бизнесу или к готовке борщей вне зависимости от пола. Зачем же он, бедный, так старается угодить обществу, соответствовать общепринятым, но лично ему неудобным стандартам? Марина с первого дня знакомства изображает техническую кретинку – она уверена, что так будет лучше бойфренду. Талантливая бизнесвумен старается не высовываться из образа «я без мужа полный ноль». Славик, как цирковая лошадь, играет свою опостылевшую роль и не может скрыть печаль во взгляде.

И тысячи, миллионы робертов стонут по всей земле: «Милая, любимая моя, я не могу всегда быть сильным. Мне тяжело, мне трудно. Помоги, подыграй, сделай вид, что ты слабая, чтобы на этом фоне я хоть как-то смотрелся».

Зачем?