Закон джунглей

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Ивана Церулика, который разглядел в творении Редьярда Киплинга отголоски украинской проблемы.

Украина сегодня присутствует в России везде: в официозе и бытовухе, на заумных симпозиумах и не менее заумных кухонных посиделках, в банях и общественных туалетах. А особенно везде Украина в приграничных с нею областях.

Табаки сам захотел быть прихвостнем Шерхана, а бандерлоги сами хотят бездумно скакать и восхищаться собственными ужимками и прыжками

Моя пятилетняя внучка Мария Сергеевна тянет мне книжку с приказом «Деда, почитай!». Беру в руки книгу. Роман Редьярда Киплинга «Маугли». Говорю ее маме «Молодец! Правильные мультики ребенку показываешь» и начинаю читать громко, вслух и с выражением.

Но тут же ловлю себя на мысли – «Снова Украина! И тут Украина! Не верите? Получите цитату!

«...шакал Табаки, лизоблюд. Волки презирали Табаки за то, что он всем причинял неприятности, сплетничал и поедал тряпье и лоскутья кожи на сельских свалках мусора. Вместе с тем, в джунглях боялись его, потому что шакалы способны сходить с ума, а в таком состоянии они забывают всякий страх, бегают по лесам и кусают всех, кого встречают».

Ничего или, вернее, никого не напоминает? Хотите еще?

«Я учил тебя Закону, касающемуся всего нашего населения за исключением Обезьяньего Народа, живущего среди ветвей. У них нет закона. Обезьяны – отверженные. У них нет собственного наречия; они пользуются украденными словами, которые подслушивают, когда подглядывают за нами, прячась в ветвях. У них не наши обычаи. У них нет памяти... Они хвастаются, болтают, уверяют, будто они великий народ, готовый совершать великие дела в джунглях, но падает орех, им делается смешно, и они все забывают.

Слыхал ли ты, чтобы я когда-нибудь до сегодняшнего дня говорил о Бандар-логе? – Нет, – шепотом произнес Маугли, потому что теперь, когда Балу перестал говорить, в лесу стало тихо. – ..... Обезьян много; они злы, грязны, не имеют стыда, и если у них есть какое-нибудь определенное желание, то именно стремление, чтобы заметили их.

Кроме того, они воют, выкрикивают бессмысленные песни, приглашают Народ Джунглей взобраться к ним и вступить с ними в бой; или без всякого повода затевают между собой ожесточенные драки... Они все собираются избрать себе вожака, составить собственные законы, придумать собственные обычаи, но никогда не выполняют задуманного, потому что их памяти не хватает до следующего дня».

Вот такая, увы, нынче бандерложно-табачная Украина по Киплингу! А жаль! Или не жаль?

В конце концов, Табаки сам захотел быть прихвостнем Шерхана, а бандерлоги сами хотят бездумно скакать и восхищаться собственными ужимками и прыжками, но тогда Табаки надо дать себе отчет в том, что, погибни Шерхан, придется ему либо искать другого грозного на голос покровителя, либо поменять «шакалиные» привычки, а бандерлоги должны быть готовы в любой момент встретиться с питоном Каа, который понудит их подходить все ближе и ближе с известными печальными последствиями.

Однако на то они и шакалы с бандерлогами, чтобы скакать и подличать, упиваясь липовой безнаказанностью, основанной на святой вере во всесилие хромого Шерхана, вместо того чтобы быть как Маугли, который живет среди волков, понимает язык зверей и птиц, умеет с ними дружить и при этом остается человеком.