Слова «быстрое питание» режут ухо несуразицей

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Ивана Церулика о том, почему принятие пищи – это целое искусство, которое не терпит спешки.

Скорость и еда – вещи для россиян несовместные

«Нет слов удивительней в мире, чем эти – «картошка в мундире»!» – написал как-то классик детской литературы. Но, по моему мнению, есть еще более удивительные слова, употребляемые часто и надоедливо: «быстрое питание» или, как принято говорить в «цивилизованных» странах, – «фастфуд».

Эти слова – ярчайший пример колониального словоблудия цивилизаторов Европы и Северной Америки, засоряющих вирусами глобализации персональные мозги особей рода человеческого.

Слова «быстрое питание» режут ухо русское ржавым перочинным ножиком несуразицей и дурошлепством. Не может быть принятие пищи быстрым, равно как скоростной молитвы, стремительного хоровода и молниеносной интимной близости.

Скорость и еда – вещи для россиян несовместные, как гений и злодейство, как Ельцин и трезвость, как Горбачев и грамотная речь, как Сердюков и вооруженные силы.

Принимать пищу, вкушать, трапезничать – вот наши душевные, родимые, теплые определения, но никак не «быстрое питание» или «фастовое фудение».

Возможно, кто-то поинтересуется: а что, разве у русских нет ситуации, когда пища принимается быстрее, чем обычно? Встречались и встречаются такие ситуации, отвечу. И свои, родные названия имеют: «не желаете ли закусить» или «не соблаговолите ли перекусить»?

Но разве можно сравнивать наши перекусы с фастфудной едой из кипящего сомнительного масла, вынимаемой бездушными руками технологического безобразно-корыстного формализма?

Добавим к уродливому портрету быстрого питания угнетающий вред его для всех внутренних органов. А кто не верит – спросите у Елены Малышевой. Она, без всякого сомнения, подтвердит мое утверждение.

Обидно наблюдать, когда замученные примерочными торговых центров мамаши тянут в фастфуды своих детишек-глупышек и за счастье обладать копеечными подарочными игрушками приучают жевать и проглатывать псевдокулинарные гадости с закордонными названиями, якобы приготовленные из сырья нашего родимого отечественного производителя.

Бедные, бедные ребятенки. После похода в фастфуд мамаши из примерочных покажут им мультики про приключения средства для намыливания вместо ливановского крокодила и леоновского медвежонка. Пропало детство.

Какой-нибудь исстрадавшийся мыслями об эмиграции либерал, брезгливо шмыгнув носом, скажет:

– Опять квасной патриотизм.

– Квасной, квасной, – отвечу ему и вспомню, что как-то морозным снежным январским днем накрывал я стол в беседке.

День выдался замечательно-солнечным и почти безветренным. Крупные сочные снежинки иногда залетали внутрь беседки и нежно садились в глубокие миски с пупырчатыми хрустящими солеными огурчиками, шкодными, искупанными в ароматном масле маслятами, надутыми рассолом помидорами, нежной квашеной капустой в обнимку с репчатым луком.

Кусочки ласкового сала переливались солнечным отражением и вместе с домашней колбаской служили посадочной площадкой для любопытных снежинок. Иногда самые любопытные залетали в наполненные чистейшим шестидесятиградусным самогоном граненые стопочки, охали, пьянели и таяли.

Посадочную площадку дополняли розетки с крутым хреном, чихательной горчицей, а также вареная картошка в глиняной кастрюле с плотной расписной крышкой. Лучик солнца, испробовав питье и кушанья, сообщил небесному светилу свои суждения об отведанном, и оно одобрительно засияло ярче.

В теплом доме ждали домашние – слепленные заботливыми руками тещи – пельмешки, шашлык из телятины, сдобренный беконом, приготовленный в тандыре, ароматный чай с клубничным вареньем и ватрушки.

Любезные сердцу моему судари и сударыни!

Прошу вас – трапезничайте с душой и не фастфудтесь.

Приятного всем аппетита!