Как англичане прорвали первые санкции Запада против России

О ранней жизни Ричарда Ченслера мало что известно. Историки сходятся на том, что родился он в Бристоле, предположительно в 1521 году. Ему повезло: будучи не знатного происхождения, Ченслер воспитывался в доме влиятельного царедворца Уильяма Сиднея, лорда Пеншерста. Ричард стал моряком, участвовал в дальних плаваниях. В дальнейшем судьба свела его со знаменитым мореплавателем Себастьяном Каботом и с ученым Джоном Ди, одинаково увлекавшимся как математикой, географией и астрономией, так и алхимией и оккультизмом (разумеется, Джон не мог знать, что спустя много десятилетий его сын Артур, искусный врач и тоже алхимик, будет трудиться при дворе российского царя Михаила Федоровича). Они-то и вовлекли Ченслера в главную экспедицию его жизни.

Благие надежды

В ту пору Европа бредила сокровищами Индии и Китая. Однако к тому времени контроль над ними, равно как и над богатствами Нового Света, получили португальцы и испанцы, извлекавшие из колониального грабежа баснословные прибыли. Другие западноевропейские державы, запоздавшие к этому пиршественному столу, испытывали жуткую зависть и злобу к удачливым обитателям Иберийского полуострова – и мечтали урвать собственную долю.

Но как? Разведанные к тому времени морские пути в Ост- и Вест-Индию находились под контролем испанцев и португальцев. Нужно было искать обходные пути. Себастьян Кабот и другие английские мореплаватели безуспешно искали легендарный «Северо-Западный проход», которым надеялись добраться в Индию и Китай, следуя вдоль северного побережья Америки. Но уровень технологий как XVI века, так и нескольких следующих столетий не позволял преодолеть тамошние моря, скованные полярной мерзлотой.

В 1551-м в Лондоне по инициативе Кабота и Ди, заручившихся поддержкой влиятельного вельможи Джона Дадли, герцога Нортумберлендского, была основана «Торговая компания купцов-путешественников для открытия земель, стран, островов и неизвестных мест». Жюль Верн в своей «Всеобщей истории географических открытий» так описывает мотивы отцов-основателей этой компании: «В то время Англия почти не вела самостоятельной торговли. Все коммерческие сделки проходили через руки ганзейских купцов из Антверпена, Гамбурга, Бремена и других городов. Ганзейские торговые компании разными способами добивались понижения ввозных пошлин и в конце концов монополизировали английскую торговлю. Кабот придерживался тех же взглядов, что и бристольские купцы, стремившиеся освободиться от ганзейской монополии. И в самом деле, флот, которым владели англичане, был совершенно достаточен, чтобы обеспечить сбыт мануфактурных товаров и продуктов сельского хозяйства. Зачем прибегать к помощи иностранцев, когда можно обойтись собственными силами? Почему бы не заняться поисками новых рынков сбыта и новых торговых путей?

Если оказалось невозможным проникнуть в Индию и Китай Северо-Западным проходом, то нельзя ли добраться до них Северо-Восточным морским путем и не найдутся ли на этом пути более цивилизованные народы, чем бедные эскимосы с берегов Лабрадора и Ньюфаундленда?»

Доводы Кабота и Ди нашли многих сторонников: 240 паев новой компании (каждый стоил 25 фунтов стерлингов, по тем временем – большие деньги) скупили 199 состоятельных мужчин и две женщины. На эти деньги были приобретены корабли Edward Bonaventure, Bona Esparanza и Bona Confidentia, нанят экипаж. Во главе экспедиции поставлен был знатный дворянин Хью Уиллоуби, известный своими военными подвигами; опытный же в навигации Ченслер стал главным штурманом флотилии. Всего под их началом числилось 116 человек. Им предстояло плыть вдоль северного и восточного побережья Евразии до тех пор, пока не доберутся до Китая – где и следовало приступить к торговле. Длительность и тяготы предстоящего пути (шутка ли сказать, предстояло обогнуть половину континента!) никто из англичан не мог и предположить.

Северный ужас

Три корабля покинули устье Темзы 10 мая 1553 года – и их путь осложнили сильные противные ветры. В ночь на 3 августа у норвежского острова Сенья (у 69° с. ш.) судно Ченслера навсегда разлучилось с двумя другими. А тех, как выяснилось впоследствии, ожидала страшная участь. Когда ветер несколько стих, Уиллоуби с двумя оставшимися у него кораблями начал искать норвежскую гавань Варде, но безуспешно. 14 августа рано утром на горизонте показалось какое-то побережье. «Мы подошли к ней и спустили бот, чтобы посмотреть, что это была за земля. Но бот не мог подойти к берегу из-за мелководья и большого количества льда... На берегу не было видно никаких признаков жилья. Земля эта находится на широте 72°», – написал английский путешественник в своем дневнике.

Как отмечают историки, если Уиллоуби определил широту верно, то он добрался до Гусиной Земли – юго-западной части архипелага Новая Земля, давно посещавшейся русскими поморами. Увы, в тот раз британцы русских промысловиков, способных им помочь, так и не встретили. В течение последующих дней путешественники продолжали двигаться к северу, а потом обнаружили в одном из кораблей течь и вынуждены были повернуть на юг. 21 августа Уиллоуби записал, что море становилось «все мельче и мельче, и все же не было видно берега». Дабы избежать опасности, он отошел в открытое море и четыре недели двигался на запад: то вдоль берега, то теряя его из вида. Обогнув небольшой остров, англичане увидели там устье реки. Уиллоуби решил остаться в этом месте на зимовку.

На эту тему
• Как датчанин спас Петербург от шведов
• Как иностранец открыл железнодорожную эпоху в России
• Как шотландец обеспечил важнейшие морские победы России

Точку в этой жуткой истории поставили поморы, обнаружившие зимой 1554 года за Нокуевым островом, у Мурманского берега, в устье реки Варзины, два судна с мертвыми экипажами на борту. Двинская летопись зафиксировала показания очевидцев: «...стоят на якорях в становищах, а люди на них все мертвы, и товаров на них много». Венецианский посол Джованни Мичиэль, ознакомившийся с рассказами поморов, передавал: «Некоторые из умерших были найдены сидящими, с пером в руках и бумагой перед ними, другие – сидя за столом с тарелками в руках и ложками во рту, третьи – открывающими шкаф, иные – в других позах, как будто статуи, которые поставили таким образом. Так же выглядели собаки».

Из найденных на кораблях бумаг явствовало, что еще в январе 1554 года Хью Уиллоуби и 63 его спутника были живы. Однако вскоре они все, не имевшие опыта выживания на суровом Севере, «умерли, замерзли до смерти». По одной из наиболее правдоподобных версий, англичане отравились угарным газом. Стремясь максимально сберечь тепло, они постарались законопатить все отверстия, но это сыграло с ними злую шутку – надышавшись газом, моряки впали в кому, а затем подступающий холод довершил убийственную работу... По злой иронии судьбы, рядом с местом гибели экспедиции находится крохотный островок со странным для этих мест названием – Китай...

Ричарду же Ченслеру, ведшему самое крупное судно экспедиции «Эдуард Бонавентура», суждено было совсем иное.

Он со своим помощником Стивеном Барроу (тот потом сам стал известным путешественником) так удачно проложил курс, что, обогнув Нордкап, успешно добрался до Варде. Там Ченслер простоял с неделю, напрасно ожидая Уиллоуби, а затем возобновил путешествие. 24 августа 1553 года корабль вошел в устье Северной Двины, где англичане, высадившись, увидели вытащенное на берег рыбацкое суденышко. «Простые сыны природы испугались англичан и ударились в бегство. Однако ж Ченслер догнал их; дрожа от страха, они обнимали его колени и целовали его ноги», – сообщается в сочинении, написанном со слов участников экспедиции.

Неподалеку находился православный Николо-Корельский монастырь (а после возник город Северодвинск, одна из улиц которого ныне носит имя Ченслера). Поговорив с местными жителями, Ричард узнал, что находится отнюдь не в Китае, а в пределах великого Московского царства, о котором в ту пору в Англии бытовали самые смутные представления.

«Того же года августа в 24 день прииде корабль на устье Двины реки и обосновся. Приехали на Холмогоры в малых судех от англинского короля Едварда посол Рыцарт, а с ним гости», – сообщает простодушный северный летописец. Дабы придать себе больше весу, обычный моряк Ричард Ченслер назвал себя «королевским послом» – и ему поверили. В Ричарде взыграл дух авантюризма – и не дождавшись разрешения, он отправился санным путем прямиком в Москву. На полпути, впрочем, Ченслер встретил царского гонца, вручившего ему приглашение посетить столицу.

Вернутся не все

Столицу экзотического царства гость разглядывал с жадным любопытством. «Сама Москва очень велика. Я считаю, что город в целом больше, чем Лондон с предместьями. Но она построена очень грубо и стоит без всякого порядка. Все дома деревянные, что очень опасно в пожарном отношении. Есть в Москве прекрасный замок, высокие стены которого выстроены из кирпича. Царь живет в замке, в котором есть девять прекрасных церквей и при них духовенство», – записывал англичанин.

Иван IV принял пришельца с большой пышностью и провел с ним переговоры – даже не догадываясь, что гость уполномочен лишь самим собой. Однако в итоге все сложилось для английских купцов как нельзя лучше – царь пообещал оказывать им покровительство. В марте 1554 года русский государь с почетом отпустил Ченслера на родину. Вернувшись в Англию, Ричард был принят самой королевой Марией Тюдор, которой вручил грамоту царя Ивана.

Ченслер сообщил соотечественникам волнующие новости. Пусть до Китая добраться и не удалось, но на пути к нему обнаружилось другое богатое государство, торговля в которым сулила огромные прибыли. На радостях Кабот и Ди переименовали свое предприятие в «Московскую компанию», а Ченслер в 1555 году снова отправился на Русь – на сей раз действительно в качестве официального посла своей страны. Его сопровождали два агента «Московской компании». Англичане получили от Ивана IV огромные привилегии: в России им предоставили право свободной и беспошлинной торговли оптом и в розницу, позволили построить опорные пункты («дворы») в Холмогорах и Вологде, не облагавшиеся податями. Еще царь подарил англичанам двор в Москве у церкви св. Максима; компания получила право на собственный уголовный суд, при рассмотрении же торговых дел суд совершал царский казначей.

Российские таможенники, воеводы и наместники не имели права вмешиваться в дела «Московской компании».

Немедленно англичане принялись за создание своей торговой инфраструктуры. Они скупали в России в огромных количествах лес, пеньку (эти стратегические товары были необходимы британцам для строительства своего самого мощного впоследствии в мире флота), воск, сало, ворвань, лен, коноплю, пушнину, рыбу. Сами же везли в Россию олово, сотни тюков материи и сукна, сахар, чернослив, изюм, перец, посуду, а также оружие, порох и селитру. Последнее было особенно важно, поскольку еще до начала Ливонской войны в Великом княжестве Литовском, в Польше, в городах Ганзейского союза и в Священной Римской империи действовало эмбарго на ввоз военных товаров в Московию. Можно сказать, это были первые западные санкции против России. С началом же многолетней войны, как легко догадаться, ввоз таких товаров затруднился еще больше. Воевавшие с Россией Речь Посполитая и Швеция пытались уговорить англичан отказаться от продажи оружия «московитским варварам», взывали к их совести – но, как легко догадаться, напрасно.

Когда Ченслер вновь отправился в обратный путь, его сопровождал уполномоченный Иваном Грозным дьяк Посольского приказа Осип Непея, поставленный во главе русской торгово-дипломатической миссии. Увы, у берегов Шотландии корабль «Эдуард Бонавентура» попал в свирепый шторм, налетел на скалы и разбился, а Ричард Ченслер вместе с сопровождавшим его сыном утонул. Говорят, он до последнего заботился о спасении вверенного его заботам русского посла... Вместе с ним погибли семеро членов русской миссии, а также подарки, предназначенные для королевы Марии и ее супруга Филиппа II Испанского.

И опять же ирония судьбы – Осип Непея, для которого это морское путешествие было первым в жизни, ухитрился выбраться на берег. Его сначала доставили в крепость Бервик, а затем повезли в Лондон. Встречали русского посла со всей пышностью: уже в двенадцати милях от английской столицы его приветствовали восемьдесят членов «Московской компании». В марте 1557 года Непея имел аудиенцию у короля и королевы и провел с ними официальные переговоры.

Затем Осип Григорьевич, сопровождаемый английским послом Энтони Дженкинсоном, вернулся на корабле Primrose в Россию – привезя с собой две грамоты для русского монарха, немало ценных подарков и специалистов. В дальнейшем отношения двух держав быстро окрепли, а Иван Грозный вступил в интенсивную переписку со сменившей умершую Марию королевой Елизаветой – и даже, по некоторым данным, пытался к ней свататься, а также обговаривал вопрос о возможном политическом убежище.

Английские же купцы получили в России такие привилегии (они даже имели право чеканить русскую монету), что россияне неоднократно молили правительство хоть как-то усложнить жизнь приезжим конкурентам. Но власти прислушались к этим мольбам лишь в 1649 году, воспользовавшись в качестве повода событиями английской революции. Англичан обвиняли в том, что они «всею землею учинили большое злое дело, государя своего Карлуса короля убили до смерти» – за что их купцов выслали из России, дозволив посещать только Архангельск...