Почему Хорватия внезапно стала искать дружбы с Россией

Президент Хорватии Колинда Грабар-Китарович призвала Запад к нормализации отношений и диалогу с Россией: «Я вижу Россию как сильное государство, мировую силу, с которой в любом случае... нужно продолжить разговаривать по многим вопросам».

Многие посчитали эти заявления почти сенсационными, благо озвучены они были в самый разгар антироссийской истерики Запада. И связали их с гонкой вооружений на Балканах, в ходе которой Россия однозначно поддерживает своего стратегического партнера – Сербию. Вопрос, однако, несколько сложнее. 

Как напугать Балканы

Конечно, гонка вооружений – фактор важный. Формально именно хорваты ее и начали, а именно – то ли самостоятельно, то ли по наущению решили обновить парк тяжелой артиллерии, и особенно – реактивных залповых систем, за счет изделий натовского стандарта. Исходя из опыта войн с сербами, они считают критически важным для себя развитие быстрого наступления на узком участке фронта, для чего нужны много пушек и ракет в одном месте.

Адекватным ответом на такое по канонам военной науки считается наращивание парка штурмовой авиации, которая делает позиции тяжелой артиллерии бесполезными. И первая же поставка в Сербию шести подержанных МиГов из России повергла Хорватию в шок.

Сперва в качестве ответной меры в Загребе решили использовать методы информационной войны и разведки. В СМИ «неожиданно» всплыла старая байка о покупке у России в начале 1990-х годов (то есть в самый разгар войн на Балканах) комплекса С-300, который где-то до сих пор прячется, но может быть использован против сербских МиГов, так что «русский с хорватом братья навек» чуть ли не со времен штурма Вуковара.

Следующим шагом стало театральное отрицание очевидного. Оскорбленный в лучших чувствах министр обороны Анте Котроманович начал утверждать, что поставок российского оружия в Сербию не будет, потому что у сербов денег нет. Но Белград все-таки вышел на заключение с Россией крупных договоров о практически тотальном перевооружении сербской армии, и Загреб накрыла ночь ужаса.

Президент Колинда Грабар-Китарович в этой новой для нее ситуации сперва повела себя прогнозируемо, как и полагалось бывшему помощнику генсека НАТО. То есть начала обвинять Москву в нагнетании обстановки на Балканах и в провоцировании новой крупномасштабной войны путем перевооружения враждебной Сербии, мечтающей о реванше. Одновременно в Загребе шло бурное выяснение отношений по поводу «привидения из 90-х» – пресловутого комплекса С-300, а также бестолковых закупок вооружений. В первую очередь на Украине, где одесские умельцы из местной фирмы «Укрспецтехника» умудрились легким движением пальцев по классическим заветам Бени Крика обмануть Котромановича, всучив ему дефектные МиГи. Скандал был чудовищный, газета ВЗГЛЯД подробно о нем писала. Котроманович обещал застрелиться, но отделался простой отставкой.

Изменения в поведении Грабар-Китарович проявились после избрания президентом США Дональда Трампа.

Она быстрее многих осознала тот факт, что американская политика на Балканах пошла вразнос и Загребу необходимо срочно диверсифицировать свои зарубежные контакты. Иначе в один не очень прекрасный момент действительно окажешься один на один с сербскими Т-72, БТР-2, МиГами, «сушками», «ураганами», «солнцепеками», «буратинами», а то и С-400. Членство в НАТО тут не поможет – не успеет просто. А если ослабление американских позиций на Балканах при Трампе продолжится (а все к этому идет), Загребу придется менять внешнеполитические приоритеты буквально на ходу.

В окружении Грабар-Китарович открыто говорят, что, однозначно занимая только одну сторону в противостоянии сверхдержав, Загреб слишком многое потерял в экономической сфере. А теперь возникают проблемы уже и в вопросах национальной безопасности.

Памятник Пушкину и очень много денег

Колинда Грабар-Китарович начала прокладывать собственный путь в Москву с чувствительной гуманитарной сферы. Видимо, ей кто-то объяснил, что русские падки на проявления уважения к своей культуре и истории. В последние полтора года в Загребе в рекордные сроки были возведены памятники Александру Пушкину, Сергею Есенину и Юрию Гагарину (в прошлом году памятник первому космонавту осквернили вандалы, но их быстро поймали и наказали), а сама президент стала при каждом удобном случае поминать всуе Матию Змаевича. Этот хорват – уроженец Боки и гражданин Венеции, дослужившийся у Петра Первого до звания адмирала, при Екатерине Петровне стал губернатором Астрахани, а похоронен был в Москве.

Затем случилось «дело Agrokor». Этот хорватский сельскохозяйственный гигант принялся скупать по всем Балканам ретейловые сети, но переоценил свои возможности и обанкротился. Его крупнейшим кредитором оказался Сбербанк (более чем на 1 млрд евро), присутствовали в проекте и деньги ВТБ. Людей надо было как-то спасать, или, выражаясь языком банкиров, санировать, а то сразу несколько стран могли бы остаться без розничных супермаркетов.

На этом фоне в Хорватии случился ренессанс экономического сотрудничества с Россией. Страна потребляет немало российской нефти и газа, к тому же через ее порты проходит более 2,3 млн тонн черного золота для покупателей в Восточной Европе. Грабар-Китарович ритуально повторяет, что Хорватия пытается «диверсифицировать поставки энергоносителей», но на практике поставки из РФ только растут. Да, на острове Крк предполагается построить СПГ-терминал, но отношение к этому проекту колеблется вместе с генеральной линией Европы.

Несмотря на санкции, товарооборот между Хорватией и Россией тоже неуклонно растет. При этом некоторые проекты имеют все признаки стратегических, например участие судоверфи Brodotrogir в строительстве нового ледокольного флота России.

И все же эти позиции остаются чувствительно слабыми. Хорватия вынуждена постоянно оглядываться на Евросоюз и так называемую скоординированную политику. В Загребе, кстати, хотя бы на общественном уровне уже пришло понимание того, что нынешняя зависимость от мнения США и крупных европейских держав ненормальна и не соответствует национальным интересам страны. В хорватских СМИ популярна фраза: если бы в Белом доме сидела Хиллари Клинтон, ни о каком сближении с Москвой не шло бы и речи.

Хорват нам не брат

В то же время энтузиазм и напор Колинды Грабар-Китарович разделяют далеко не все политические силы. При этом, согласно конституции, премьер-министр Хорватии (а с некоторых пор и Сербии) обладает большими практическими полномочиями, чем президент. Понятно, что на Балканах в большинстве случаев все решается «не по-писаному», а по привычке, но в октябре прошлого года госпожа президент все-таки прибыла с визитом в Россию без ключевых министров, включая главу МИД и министра экономики. Это напрямую связывают с конкуренцией между Грабар-Китарович и премьер-министром Андреем Пленковичем в сфере внешней политики.

Хорватия никогда не станет для России «другом навек» и по объективным причинам. Ее ориентация на Запад и практически тотальная идентификация хорватского общества с Западной Европой попросту этого не позволит. Это вопрос гуманитарный и религиозный, но не экономический или военный.

На эту тему
• Контракт с Украиной подталкивает министра обороны Хорватии к самоубийству
• Гаагский трибунал способен навредить России даже после своей смерти
• Что общего между событиями в Новороссии и трагедией Сербской Краины

Примечательно, что в ответ на попытки Грабар-Китарович потрафить русскому чувству национальной гордости путем установки памятников (в конце концов, где Есенин – где Хорватия?) Владимир Путин сказал всего лишь о том, что в Москве «рассматривают возможность» установки памятника хорватскому философу и теологу XVII века Юрию Крижаничу – миссионеру, основателю панславизма, стремившемуся создать «чистый славянский язык» и независимую от делов земных единую Церковь, за что был обвинен в пропаганде униатства и сослан на 16 лет в Тобольск. Но до сих пор ни в Москве, ни в Тобольске, где он написал свои основные труды, места для памятника Крижаничу не нашлось и вряд ли найдется. Он письменно критиковал жестокость Ивана Грозного, встречался с протопопом Аввакумом, требовал от Москвы отказаться от претензий на Третий Рим, от термина «царь» и даже от герба – двуглавого орла. А после помилования уехал в Польшу, где вступил в Орден Иисуса и погиб от турецкой сабли под Веной в армии Яна Собесского. За такое на Руси памятники не ставят даже ради улучшения экономических отношений с Хорватией.

В своем стремлении проявить максимум лояльности к русскому национальному духу Грабар-Китарович даже напрашивалась на встречу с предстоятелем РПЦ. «Мы считаем Его Святейшество нашим партнером в деле укрепления позитивных ценностей в религиозных общинах», – заявила она, чем явно превысила свои полномочия и вызвала на себя шквал критики на родине со стороны консервативно настроенных политиков и части католического духовенства. Проусташевски настроенных ксендзов одернули из Ватикана, но осадок остался.

Наконец, Грабар-Китарович пригласила Путина посетить Хорватию в 2018 году, и произошло это до президентских выборов в России. Сейчас этот вопрос прорабатывается. Из новых экономических проектов может быть рассмотрена возможность поставок в Хорватию судов на подводных крыльях.

Но насколько далеко может зайти лоббируемый Грабар-Китарович ренессанс российско-хорватских отношений, зависит не только от нее. Открыто прозападную ориентацию Хорватии ничто не изменит. Другое дело, что можно добиться некоторого ослабления напряженности в регионе, что автоматически будет означать и укрепление позиций России на Балканах. А дальше – кто ж его знает, что там будет?