Новороссия более жизнеспособна, чем Сербская Краина

Впрочем, говорить о полном копировании Киевом хорватского опыта нельзя. Имеются и существенные расхождения.

Различия

Ночной кошмар Петра Порошенко: добровольческие батальоны нападают на представителей НАТО, да еще и по его приказу

Ситуацию вокруг Сербской Краины от Новороссии коренным образом отличает полное отсутствие внешней поддержки, остро проявившееся в самый критичный для сербов период. Книн был лишен не только материального снабжения, но и элементарной политической опоры, что дополнительно деморализовало население РСК.

Масштабные военные приготовления хорватов не могли остаться незамеченными, особенно в горной зоне: Динара, Велебит, Северная Далмация. Предпосылки для успешной военной операции против РСК были созданы не за несколько дней до начала наступления, а как минимум за год до него. Наступление хорватов в Динарских горах отрезало РСК от снабжения, а захват в июле 1995 года городов Гламоч и Босанко-Грахово почти окружил Северную Далмацию. Снабжение из Сербской Босны (конкретно – из Баня-Луки) было прервано, а хорватские войска получили колоссальное стратегическое преимущество с учетом специфического географического расположения РСК и рельефа местности.

Само по себе это не было катастрофой. Сербская армия совместно с «бихачским» корпусом боснийцев незадолго до этого провела успешную операцию «Паук», которая в теории могла поставить весь район Бихача и северную Босну (в широком понимании) под совместный военный контроль и обеспечить стабильный коридор в Краину. Особую роль в этом играла странная позиция фактического диктатора Бихача – бывшего директора совхоза, мусульманина Фикрета Абдича, который (в зависимости от того, к кому склонялась победа) несколько раз переходил с одной стороны на другую. В конце концов из-за постоянных метаний Абдича план «Паук» не был реализован в полной мере, и сербское наступление было оставлено. Именно это позволило Загребу начать подготовку столь амбициозного плана, как «Буря» (по-сербохорватски – Олуjа).

На эту тему
• Почему украинская власть решила «расчеловечить» население Донбасса
• Украинцы превращают в миф свои военные поражения
• Пропаганда экстремизма на Украине нацелена на детей
• На какие территории России претендует Украина
• Украина может не бояться раздачи российских паспортов в Новороссии
• Арест двух палачей угрожает взорвать Европу
• Сербия пошла на антироссийский демарш
• Сербия ликует: Россия заблокировала антисербскую резолюцию Совбеза ООН
• Внутренние проблемы ДНР и ЛНР больше невозможно скрывать
• Почему ополченцы оставили Широкино
• За Крымом и Донбассом может последовать Закарпатье
• Еще одну страну Европы возглавил выпускник "американского инкубатора"
• Сербия и Хорватия уравнены в невиновности
• Террор со стороны Украины делает перемирие в Донбассе невозможным

К началу «Бури» военно-политическое положение РСК резко осложнилось. Есть основания полагать, что президент Хорватии Франьо Туджман негласно договорился со Слободаном Милошевичем о фактической сдаче Белградом Книна в обмен на помощь в снятии санкций. Туджман и Милошевич даже в самые сложные моменты умудрялись поддерживать личные отношения и демонстрировали взаимную договороспособность. Знаменитые переговоры в Караджорджево, на которых Туджман и Милошевич якобы условились расчленить Боснию, тому подтверждение. Правда, бошняков не спросили, и случилось то, что случилось.

Туджман игнорировал и мнение США, и мнение Евросоюза, в грош не ставил миротворческий контингент. Тогдашний посол США в Загребе Питер Гэлбрейт предлагал довольно странный и в общем-то никого не устраивавший план мирного урегулирования (так называемый Z-4), но был грубо послан Туджманом. Единственное, чего смог добиться Гэлбрейт, – это туманного обещания хорватского президента «вернуться к этому вопросу позже». А ведь Гэлбрейт – один из наиболее известных американских дипломатов, в будущем спецпредставитель в Афганистане и глава миссии на Тиморе. Впоследствии он, кстати, превратился в ярого критика политики США в Ираке и обличителя иракской войны вообще, за что и был отправлен в отставку после 23 лет дипломатической службы. Но переиграть Франьо Туджмана – ветерана партизанского движения времен Второй мировой войны – сыну знаменитого экономиста Джона Кеннета Гэлбрейта так и не удалось. Поехав 3 августа в Белград в рамках «челночной дипломатии», Питер Гэлбрейт добился куда больших успехов. Считается, что он получил от Слободана Милошевича гарантии того, что сербские армии РСК не поддержат, более того, силы РСК не будут обстреливать хорватские села.

В Книне вполне представляли, как устроен этот мир, но совершенно не желали верить в реальность. Война шла уже пятый год, и краинские сербы даже подумать не могли, что их основной союзник и «старший брат» просто бросит их на произвол судьбы ради теоретического снятия санкций. Это было необъяснимо психологически, от этого веяло ужасом. В ситуации с Новороссией подобное развитие событий невозможно по определению, этого даже не нужно аргументировать, сентенции в духе «Путин слил» оставим интернет-фантазерам. Кроме того, в Киеве нет и не будет человека, который сможет так же, как Туджман, послать подальше американского посла с его «мирными планами». Дополнительно в Загребе планомерно и последовательно водили за нос представителей ООН и ОБСЕ и откровенно игнорировали французское командование миротворческих сил. Хорваты несколько раз пытались имитировать переговорный процесс, который, однако, заканчивался односторонними ультиматумами сербскому населению. 1 августа хорваты без объяснений не явились на плановую консультативную встречу с командованием миротворцев. Представить себе такое на Украине невозможно. О наступлении на сербов хорватский представитель Хрвое Шаринич уведомил французского генерала Жанвьера только за три часа до начала операции. В свою очередь Жанвьер уведомил собственное командование, которое передало это фактическое «объявление войны» в Белград. Там промолчали.

Если легенды об арийском племени «хороватов», которое случайно заговорило на славянском языке, придумали еще в 30-е годы, то теорию «древних укров» изобрели буквально на наших глазах

Первое, что сделали хорватские части (в первом эшелоне шли гвардейские силы, которым была поставлена задача, прорвав оборону, быстро двигаться вглубь, оставив «зачистку» частям «домобрана» – мобилизованным), – захватили блокпосты миротворческих сил. При этом они не церемонились. Погибли несколько солдат миротворческих сил – граждане Дании, Чехии, Непала, многие были ранены. Такое на Украине также невозможно. Ночной кошмар Петра Порошенко: добровольческие батальоны нападают на представителей НАТО, да еще и по его приказу.

Еще одно радикальное отличие тогдашней Хорватии от нынешней Украины: на фоне патриотического подъема, доходившего до религиозной истерии, под самым носом у мирового сообщества была проведена успешная мобилизация. Да, ход боевых действий показал, что части «домобрана» подготовлены значительно хуже, чем гвардейские, но они, тем не менее, активно участвовали в боях. Вопреки сложившемуся мнению, войска РСК оказали на некоторых участках довольно сильное сопротивление, серьезно потрепав именно части «домобрана». Хорватские генералы потом признавали, что решение посылать «домобран» в лобовые атаки на сербские позиции было ошибкой. Но даже это показывает, насколько различно отношение к мобилизации и мобилизованным на Украине и в тогдашней Хорватии. «Домобран» в принципе был нужен только для создания «фона фронта» и его глубины. А на Украине чуть ли не вся военная стратегия основана на росте численности армии за счет уже шестой по счету волны мобилизации разбегающихся кто куда граждан.

Еще один важный момент: армия Новороссии в разы боеспособнее, чем армия РСК. И дело тут даже не в снабжении, а в том, что население Новороссии по своей социальной структуре и менталитету и сербы Краины – это люди с разных планет. Краина «старой» Югославии – бедный крестьянский край с патриархальным, «горным» менталитетом, запущенная провинция со стареющим из-за «отходничества» населением. Новороссия – промышленный гигант, в который и при СССР, и даже до революции стекались работоспособные и социально активные слои из всех соседних регионов. РСК было сложно надеяться на приток добровольцев даже из Сербии, не говоря уже о других странах. Все внимание сочувствующих сербскому народу было приковано тогда к Боснии, куда и шел добровольческий ручеек, а Краина, помимо прочего, имела неоднозначный имидж из-за замашек своих неформальных лидеров.

Сходства

Фундаментальное сходство РСК и Новороссии – имитация переговорного процесса на фоне постоянных военных приготовлений. Понятно, что у «минского процесса» и бесконечных «загребских консультаций» разная природа, но внешняя канва идентична. И Киев, и Загреб откровенно затягивали переговоры, либо выдвигая неприемлемые ультиматумы, либо отказываясь выполнять уже вроде бы достигнутые договоренности.

#{ussr}И Украина, и Хорватия настаивали на обязательной интеграции мятежных районов в рамках действующих конституций, ничего в них не меняя по сути. Сербам предлагали «культурную автономию», которую даже не прописывали отдельным законодательным актом. Поверьте, мол, нам на слово. Киев тоже изобразил ничего не значащий текст, выдав его за «поправку об автономии». При этом и хорваты, и украинцы отказываются иметь дело со сформированными органами государственной власти в мятежных регионах, контакты с ними ограничены по идейным соображениям, а персональный состав «сепаратистов» заведомо объявлен «военными преступниками» и «террористами».

Хорватскую армию консультировала американская ЧВК MPRI, состоящая из отставников, в том числе бывших генералов армии США. На Украине также активно действуют ЧВК, причем не только американские, но и европейские, в частности польские. Основа разведывательной информации уже тогда, в 1995 году, добывалась через беспилотники, как и сейчас в Новороссии. На хорватском острове Брач была развернута специализированная база, с которой управляли беспилотниками и где обрабатывалась полученная информация. Там же, на Браче, стояла аппаратура перехвата телефонных разговоров и мониторинга радиоэфира. Хорватская армия полностью запретила работу в зоне боев неаккредитованным журналистам, а солдатам за общение с прессой грозил военный трибунал. Ситуация на Украине очень схожа, разве что в 1995 году интернета еще практически не было.

И Хорватия, и Украина не стесняются использовать тяжелое вооружение против мирного населения. Только в первый день операции «Буря» на Книн упало около 3000 снарядов и ракет. Общая тактика запугивания – отличительная черта всех подобных операций. Загребу требовалось не просто уничтожить армию РСК и разрушить ее инфраструктуру. Ставилась задача спровоцировать именно массовый исход сербов, что и было достигнуто. Примечательно, что когда 200 тысяч сербов Краины в одночасье снялись и потянулись на грузовичках и тракторах к границе, им никто не мешал. Напротив, им помогали. Расчищали трассу от военной техники, предоставляли коридоры из сел, даже бензин для тракторов выдавали. Но и в Киеве сейчас можно услышать рассуждения о необходимости «избавиться» от строптивого населения, которое не желает принимать «все украинское». Это, конечно, не этническая чистка в чистом виде, но уже близко к тому. 

Франьо Туджман в «старой» Югославии неоднократно подвергался тюремным заключениям за профашистские взгляды. Он открыто отрицал роль усташей в геноциде соседних народов во время Второй мировой войны и неоднократно выступал со статьями расистского содержания. Петру Порошенко до него в этом плане далеко, но и в Хорватии, и на Украине сложился чудовищный информационный фон из взглядов и мнений фашистского и расистского характера. И хорваты того периода, и украинская интеллигенция сейчас изобретают себе расовое превосходство за счет мифологизации истории. Активны и успешны поиски арийского происхождения. Но если легенды об арийском племени «хороватов», которое чисто случайно заговорило на славянском языке, придумали еще в 30-е годы прошлого столетия, то теорию «древних укров», победивших Персию времен Ксеркса и Дария, изобрели буквально на наших глазах. И это не так смешно, как кажется, поскольку общий истерический фон приводит к катастрофическим последствиям для национального самосознания.

Таким образом, у событий двадцатилетней давности в Краине и нынешней войны в Новороссии больше различий, чем сходств. Конечно, при желании можно увидеть общую канву событий, но и различия столь фундаментальны, что не заметить их нельзя. Самое главное – это различные внешнеполитические условия, в которых находилась РСК и в которых выживает сейчас Новороссия. Другое дело, что те сходства, которые все-таки есть, слишком закономерны, чтобы просто пройти мимо них, не вспомнив, какой чудовищной трагедией закончилась история непризнанной Республики Сербской Краины.