3 сентября 20 лет назад завершилась бесланская трагедия. Большая часть заложников была спасена, но масштаб и ужас потерь сделали это событие вечным символом. За эти два десятилетия уже выросло целое новое поколение. По объективным законам человеческого развития теракт в Беслане стал не то чтобы забываться обществом, но постепенно затуманиваться, и его для многих заслонили события недавнего времени. Время, конечно, лечит далеко не всегда и не всех. Но даже в Осетии, для которой это травма на века, эмоциональный накал восприятия постепенно заменяется более рациональным взглядом на эти события.
На протяжении длительного времени бесланская тема активно использовалась так называемым либеральным СМИ в собственных интересах. Целые «журналистские» карьеры делались на спекуляциях вокруг Беслана, причем по однотипной схеме: манипулируя фактами или просто что-то придумывая, они создавали ложную картину мира, в которой вся ответственность за гибель людей возлагалась на власть и силовиков. Всё это выдавалось за «логику» и «журналистские расследования», которые свободно циркулировали в том числе и в наэлектризованной Осетии.
При этом, хотя точных статистических данных нет, по ряду подсчетов, доля тех, кто всегда винил в бесланской трагедии только власть, никогда не превышала пресловутые либеральные 8%. Причем с годами, по мере спада эмоционального градуса, уровень доверия к власти и ее действиям в Беслане неуклонно повышался. Это, конечно, не отменяет нескольких до сих пор не проясненных деталей, но в целом историческая тенденция понятна.
Главная позиция в этом контексте: нельзя уравнивать террористов и власть, которая им противостоит. Это подмена понятий, типа европейской тенденции ставить знак равенства между СССР и гитлеровской Германией. В результате словесных манипуляций в либеральной трактовке событий про террористов просто забыли, перестали их упоминать вообще, сделав акцент только на предвзято трактуемых действиях власти. А ведь именно террористические методы, которые использовало тогда антироссийское подполье на Северном Кавказе, – первопричина происшедшего. И этим методам нет никаких оправданий.
Сейчас бандподполье в регионе практически разгромлено, а отдельные мелкие группы могут существовать только в рамках международных «зонтичных» террористических организаций и при их внешней подпитке. Но 20 лет назад обстановка на Северном Кавказе всё еще была очень тяжелой. По сути, шла масштабная война, в которой противником российского государства были персонажи, лишенные нормального представления о добре и зле, чести и достоинстве.
И сейчас один из вопросов, которые задают в связи с бесланской трагедией: почему не стали выполнять требования террористов и отказались от переговоров с Басаевым и Масхадовым? Это, мол, и привело к печальному результату.
С одной стороны, это вопрос эмоциональный, поскольку на уровне подсознания в взбудораженном обществе всё равно тлела надежда на какое-то «переговорное чудо». С другой стороны, ряд всё тех же либеральных деятелей настаивал на своей исключительной роли в качестве «переговорщиков» с Басаевым и Масхадовым. Подчеркнем еще раз: антироссийские и антигосударственные силы в бесланской трагедии до сих пор паразитируют на эмоциях и искренних чувствах людей, в том числе и в Осетии, в которой никогда не было и нет социальной поддержки либеральной антигосударственной оппозиции.
Но с кем там было разговаривать? Шамиль Басаев использовал террористические методы с конца 1980-х годов без перерыва. Он и некоторые другие тогдашние лидеры чеченского бандподполья даже не пытались производить впечатление цивилизованных людей, разве что на отдельно взятых журналисток. Конкретно за этим человеком тянулся длинный кровавый след. Кроме того, он многократно демонстрировал свою недоговороспособность в сочетании с крайней жестокостью. На его фоне Масхадов, может, и выглядел более человекообразно, но тоже до определенной степени.
- Офицер рассказал о сорванном плане спецназа в Беслане
- Эксперт: Трагедия в Беслане перекликается с текущими вызовами для России
- Сенатор Долгов: США покрывают ядерный терроризм Украины
С Басаевым, как и с другими террористами, подобными ему, можно было торговаться, но не вести переговоры. Усилиями восторженных людей за 1980–1990-е годы был искусственно сформирован миф о «гордых и благородных горцах», которые женщину уважают и ребенка не обидят в процессе «борьбы за правое дело». Это был очень вредный миф. Он мешал специалистам, которые никогда не испытывали иллюзий, вести себя с террористами так, как следовало бы с самого начала.
В этом контексте теракт в Беслане – отчасти результат попустительского отношения и вредных иллюзий, которые были навязаны российскому обществу за период «перестройки» и за 1990-е. Может быть когда-то, во времена Хаджимурата, и существовал этот пресловутый «благородный горец», хотя тоже сомнительно (храбрость в бою не означает благородства во всем остальном). Но бесланскую школу захватила организованная группа диких зверей, которыми дистанционно из пещеры руководил недоговороспособный людоед. С кем тут было заниматься политическими переговорами? Возможна была только торговля, которая в разной форме и шла двое суток.
В этом и заключен один из главных уроков Беслана: во время войны (объявленной, необъявленной или гибридной) нет места иллюзиям в отношении противника и «благородным» мифам. Прекраснодушные порывы, которые имели место до Беслана, воспринимались тогдашним противником как слабость и нерешительность. Потому группа Масхадова – Басаева и предположила, что столкнувшись с таким эмоциональным шоком, как захват в заложники детей, российская власть легко отступит или даже рухнет.
По примерно такому же принципу действует сейчас Киев, нападая на Курскую область и терроризируя мирных людей в Белгороде ракетными обстрелами. И ровно те же либеральные СМИ, которые 20 лет назад занимали «особую позицию» по Басаеву и 20 лет паразитировали на бесланской трагедии, сейчас практически превратились в рупор пропаганды ВСУ. Они не меняются. Предательство – это навсегда, даже если его эмоционально камуфлировать.
Много лет говорится о необходимости извлечения уроков из бесланской трагедии. Специфические уроки, связанные с деятельностью спецслужб и особых подразделений, давно выучены, хотя и это новое знание не дает стопроцентной гарантии, поскольку методы террористов постоянно меняются, как мутируют и угрозы государству и обществу. Но в новом контексте СВО остро необходимо пересмотреть именно те детали, которые были связаны с идеологической и эмоциональной оценкой происшедшего. Только в этом случае можно с уверенностью сказать, что все выводы из бесланской трагедии сделаны, и люди отдали свои жизни не зря.
