В Сумской области Украины появились плакаты серии «Почему такой-то исторический деятель не ОК для украинских Сум». Под раздачу попали как конкретные личности, так и сама концепция памятников – они, дескать, нужны в первую очередь для того, чтобы империя могла в культурном плане застолбить за собой место.
Есть у авторов плакатов претензии к лучшему асу СССР Ивану Кожедубу – причем прекрасен тут не сам факт, а то, как они сформулированы. «Командовал советской авиадивизией, которая сбила несколько сотен американских самолетов в годы Корейской войны» – ну, спасибо, хоть шесть десятков сбитых самолетов люфтваффе в качестве греха не припомнили. Хотя, наверное, могли – если бы деньги на этот проект давало не агентство США по международному развитию USAID, а, скажем, Германия.
Досталось и легендарному партизану Сидору Ковпаку – за то, что воевал против гетмана Скоропадского и заставлял страдать украинских националистов в годы Великой Отечественной. А вышвырнуть из Сум Чайковского авторы плакатов призывают и вовсе лишь за то, что он... «символ русской культуры». Показательно, с какой легкостью и уверенностью украинцы отказываются от родившегося на ее нынешней территории Кожедуба, но при этом яростно пытаются записать «в свои» родившегося в Киеве, но, несомненно, русского авиаконструктора Игоря Сикорского.
Чем вызвано это противоречие, и противоречие ли это? Ответ дает другой сумский плакат: согласно ему, все эти «имперские памятники» – символ доминирования России над завоеванной территорией. Они самим фактом своего существования «притягивают агрессора и оправдывают его вторжение».
Время основания города Сумы – 1650-е годы, времена восстания Хмельницкого. Именно туда, на русские земли на границе Дикого Поля, пришли казаки и стрельцы, чтобы служить царю и России. В Сумах построили крепость, там расположился казачий полк, город наполнялся бежавшим от прелестей жизни под поляками православным населением.
Единство с Россией спаивалось кровью – город прикрывал страну от татарских набегов. Несколько раз осаждаемый, он ни разу не был взят. Казаки активно участвовали в сражения с турками и татарами, а в ходе Северной войны в составе войск Петра бились со шведами на далеких северных землях. Семилетняя война в середине 18 века прославила ратное дело полка и в Европе. Участвовал Сумский полк – уже в виде гусарского – и в Отечественной войне 1812 года. А в Первой мировой проливал кровь за Россию Сумский пехотный.
Взаимодействие с Россией не заканчивалось войнами на ее стороне. Сумщина активно включалась в государственную систему управления – Сумы переходили из губернии в губернию, становились центром уезда. Строилась железная дорога, учебные заведения и театры. Именно последние сущности и считаются украинскими националистами самыми опасными.
Почему так? Да потому же, почему плохое зрение носорога – это не его проблемы. Русская культура настолько огромна, глубока и способна к затягиванию, что все то, что предлагается украинскими националистами, она зашибет и не заметит. При этом сделает это в формате «просто мимо проходила». То есть для украинствующих она опасна просто тем, что она есть. При любой честной конкуренции она их задавит.
Это демонстрируют даже те самые плакаты, посвященные отмене всего русского в Сумах. Кожедуб, Ковпак и Чайковский против истеричного требования их запретить – уже из самой постановки вопроса видно, что тут вторично, и что победит, если оставить эти сущности наедине с самими собой, без административного регулирования и закона о «деколонизации».
- Покушение Украины на могилу Столыпина подтверждает статус русского Киева
- Спецоперация становится частью русской литературы
- Мужские и женские мифы о Западе потускнели
Один из плакатов напоминает о том, что все связанные с Россией топонимы должны были исчезнуть до 27 января – в соответствии с тем самым законом. А в России, в центре Москвы, например, спокойно стоит памятник Тарасу Шевченко. И говорит это не о том, что мы должны быть лучше/спокойнее/добрее и так далее. Ведь если что-то представляет нам угрозу, издевается над нашими святынями или мешает консолидации общества в сложные времена, мы это решительно удаляем, и это более чем здоровая реакция. Равнодушие к нему говорит о том, что мы его (и эту культуру) не боимся. А украинские националисты нашу – боятся до судорог.
Что это значит с инструментальной точки зрения? Да то, что, если мы установим физический контроль над той же Сумской областью, то в ней не будет принципиальных проблем с идентичностью людей. Пройдет какой-то переходный период, побурлит чисто бытовое недовольство. Украинский национализм будет существовать в виде субкультуры для небольшой части «не таких как все», но в силу склонностей этой субкультуры к терактам и диверсиям в итоге закончится – постепенно переловят.
А потом, когда жизнь пойдет обычным чередом, ее жители не заметят, как сами станут русскими. Да, с некоторыми региональными особенностями, но русскими, практически неотличимыми от жителей Брянска или Курска.
И чем настойчивее авторы пропагандистских плакатов подчеркивают, насколько украинскими должны стать Сумы, тем быстрее пройдет эта трансформация. Потому что если бы естественный культурный щит украинства был прочен, реален и основателен, то яростно подчеркивать это не было бы никакой необходимости.
