Было бы ошибочно думать, что промедление китайских властей со встречными выпадами в адрес США нужно расценивать как демонстрацию их слабости. Вопрос только в том, когда и при каких условиях Поднебесная будет готова бросить американцам решительный вызов.

Оба участника второго важнейшего противостояния на планете сейчас идут к столкновению параллельными курсами и думают только о том, чтобы начать действовать в максимально выгодных для себя обстоятельствах. В этом смысле отношения США и Китая больше всего похожи на классическую подготовку к столкновению держав: любые их действия по поддержанию мира означают только очередную отсрочку войны для того, чтобы занять более уверенные позиции. Каждый саммит на высшем уровне или переговоры чиновников теперь имеют смысл только в контексте неизбежной сшибки.

Внешняя политика Пекина и Вашингтона напоминает перемещения двух армий накануне генерального сражения. Полководцы знают, что им придется сойтись в битве, но маневрируют, хотят, чтобы их позиция была на холме, а врага – в долине, смотрят на положение солнца в ожидании, когда оно ослепит противнику глаза. Ждут, когда в международной политике установится наиболее благоприятствующий им ветер.

Компромисс между двумя странами невозможен – этот этап отношений Китай и США прошли уже лет десять тому назад. Но совсем недавно, до пандемии коронавируса, противостояние было статичным – обе державы выжидали и не были готовы к драке. Таковы природа и содержание их отношений.

За последние два-три года всё изменилось: сейчас силы двух стран пришли в движение и начался обратный отсчет. Мы не можем сказать, сколько продлится такое маневрирование. И самое главное, сейчас нельзя предугадать, когда раздастся первый выстрел с одной из сторон. Россия по своему опыту знает, как непросто увидеть в вопросах войны и мира грань между «еще рано» и «уже поздно».

Единственное, на что было бы не полностью наивно рассчитывать – это понять, где проходит невидимая граница, переступи которую одна из сторон, другая окажется вынужденной открыть огонь. Либо какая совокупность наступательных возможностей покажется Вашингтону или Пекину достаточной для начала решительных действий. Однако нет сомнений, что сигнал «отбой» уже никто не протрубит.

Наиболее вероятным поводом для прямого конфликта является, конечно, остров Тайвань. Это китайская суверенная территория, находящаяся под управлением самостоятельной администрации, защищать которую США обязались всеми доступными им силами. Вашингтон всячески задирает Китай и демонстрирует готовность создавать рискованные ситуации. Пекин более сдержан, копит силы и заставляет наблюдателей разочарованно вздыхать, когда очередной американский выпад получает в ответ только грозные заявления. Совсем недавно, в августе 2022 года, мы все были свидетелями, как Пекин удержался от резкого ответа на провокационный визит на Тайвань председателя американского парламента.

Поэтому каждое решительное движение с китайской стороны воспринимается нами, как признак перелома в его поведении – должна же настолько могущественная держава когда-то устать от провокаций? В России на маневрирование Пекина смотрят со смешанными чувствами: многие, наверное, даже думают, что китайской сдержанности стоило бы поучиться.

Последний эпизод с нахальным перемещением аэростата китайских метеорологов над территорией США позволяет предположить, что политика Китая сложнее, чем кажется. Правительство КНР может проявлять решительность и создавать для США весьма болезненные ситуации. Показателем, насколько чувствительным был для Вашингтона пропущенный выпад, является истерическая реакция американских СМИ и политиков, а также спектакль с охотой на воздушный шар целой группы военных истребителей США.

Другими словами, отправив метеорологический аэростат в американское воздушное пространство, Китай решил сразу несколько задач. Во-первых, он показал всему миру, что способен на дерзкие действия и может совершать непредсказуемые ходы в отношении наиболее уязвимых мест своего противника. Для США это система противовоздушной обороны территории, которая, по мнению специалистов, развивалась неважно в силу увлеченности колониальными экспедициями. Во-вторых, заставил американцев нервничать и суетиться, то есть «терять лицо» в сложной ситуации. И, наконец, показал, что для него ничего не значит визит главы американского МИД, который пришлось перенести из-за «инцидента с воздушным шаром».

Но вряд ли такое поведение можно считать переходом Китая к новому качеству его политики в рамках конфликта с США. В первую очередь потому, что эта политика уже является глубоко недружественной и направленной на максимальное ограничение американских возможностей. Китаю не нужно сейчас принимать решение о конфликте с американцами – это произошло в тот момент, когда председатель КНР Си Цзиньпин жестко отверг любые попытки США вмешиваться во внутренние дела Поднебесной. Мы помним, как несколько лет назад западная пропаганда уверяла нас, что лидер в КНР не может занимать пост более двух сроков – это оказалось фикцией, выдумкой, которую опровергли практические действия китайских властей.

Не стоит забывать, что именно Китай – это держава, располагающая в истории своей внешней политики опытом прямого военного противоборства с американцами. В период войны в Корее (1950–1953 годы) именно десятки тысяч китайских добровольцев спасли КНДР от поражения и вели решительные бои с американским экспедиционным корпусом. Россия, например, таким опытом не обладает – нам пока не доводилось массово сражаться с американцами лицом к лицу. Спору нет, политика реформ и открытости, продолжавшаяся с середины 1970-х годов практически 40 лет, дала США много уверенности в том, что они способны «управлять» Китаем. В Вашингтоне и сейчас многие думают, что Китайская коммунистическая партия заинтересована в мире с США ради сохранения экономического роста в стране.

Однако за последние десять лет изменилось очень многое, если не всё. Приход к власти Си Цзиньпина стал, как считают специалисты по этой стране, поворотным моментом, выбором Китая в пользу самостоятельности и давления на позиции США по всему миру. За три года пандемии коронавируса китайские власти смогли серьезно консолидировать общество внутри страны. Бесконечные локдауны и карантины принесли серьезный ущерб национальной экономике. Но одновременно серьезно выросли мобилизационные возможности, стало понятно, сколько людей в Китае связывают свое будущее с глобализацией под контролем США. И если в экономическом смысле пандемия принесла Китаю много проблем, то с точки зрения политики его готовность к столкновению с США значительно возросла.

Ответом США на «инцидент с воздушным шаром» стали переговоры с Японией о размещении на территории этой страны ракет среднего радиуса действия, крылатых ракет и дальнобойных гиперзвуковых вооружений. Это решение сводит на нет все положительные для мира между США и Китаем последствия встречи на высшем уровне, проведенной американским президентом и лидером КНР на Бали в ноябре прошлого года. В Вашингтоне открыто говорят, что планируемое размещение представляет собой меры «обороны против Китая», который, как в анекдоте, расположил свою территорию слишком близко к американским военным базам.

В ответ на это китайская сторона заявила о своем праве на «стратегический ответ» в отношении данной угрозы. «Инцидент с воздушным шаром» или развертывание новых вооружений США вблизи китайских берегов не являются признаками изменения отношений этих стран. Они уже давно являются противниками. Но вместе с тем оба события – это признаки очередного перемещения их сил в направлении той невидимой линии, после которой Вашингтону и Пекину останется только драться. И даже в том случае, если Россия в начале этого сражения заинтересована в наименьшей степени, наши возможности серьезно повлиять на скорость его приближения весьма ограничены.