В Америке грозит начаться гражданская война. Кто-то разносит по кирпичику чужую собственность, кто-то пытается ее с оружием в руках защитить, а кто-то – извлечь из этой ситуации политические дивиденды. Но так в США было всегда.
С «выйти на улицу и хорошо побузить» у американцев все было хорошо еще до образования самих США. Первые по-настоящему массовые погромы родило недовольство налоговой политикой Лондона – центра империи, частью которой тогда были 13 американских колоний. Англичане помнили недавнюю Семилетнюю войну и считали, что американцам неплохо бы и платить за содержание защищающих колонии гарнизонов. Колонисты ничего подобного знать не хотели – и встречали новые налоги яростным негодованием.
Впрочем, не только им. В попытках не платить налоги колонисты поддерживали контрабанду. Чиновников из Лондона, пытавшихся с ней бороться, встречало единое противодействие контрабандистов, шерифов и местных судей. Конфисковать судно контрабандиста было чрезвычайно трудно, а если и удавалось это сделать, то оно тут же продавалось с аукциона, как правило, за гроши доставаясь бывшему владельцу – колонисты из принципа не участвовали в торгах.
Доставалось и сборщикам налогов, а также просто «пробритански» настроенным лицам. Взять, например, Томаса Хатчинсона, который еще станет губернатором Массачусетса. В 1765 году его роскошный особняк разнесли буквально по кирпичику – озверевшая толпа работала кирками и ломами всю ночь. Сам Хатчинсон, судя по всему, планировал умереть, потому что ждал погромщиков с оружием в руках. Но в последнюю секунду позволил уговорить себя отосланной подальше (и вернувшейся) дочери, и в итоге ушел огородами.
В 1771 году, за несколько лет до начала открытого мятежа, переросшего в Войну за независимость, колонисты успели, например, захватить через абордаж британскую шхуну, конвоировавшую контрабандистский корабль. Год спустя – сожгли еще один корабль Его Величества, в процессе наваляв команде и прострелив пах командиру. Причем нападавшим удалось уйти, а вот команда была помещена под стражу местными властями – якобы англичане гоняли не контрабандистов, а кого попало. И британскому флоту пришлось вносить за всех залог, чтобы решить дело без бумажной волокиты.
И такое происходило регулярно. Поэтому знаменитое «Бостонское чаепитие» в 1773-м и драки с присланными навести порядок британскими солдатами уже никого толком не удивили. США были рождены совокупностью уличных бунтов – и они вовсе не собирались заканчиваться с обретением независимости.
Вопросы рабства
Первые погромы были порождены «разборками» между белыми. Но вскоре им предстояло приобрести расовый характер – хоть на первых порах и без самих чернокожих.
Всю первую половину XIX века молодые Соединенные Штаты старательно размежевывались на две маленькие «цивилизации» с противоположными культурными кодами. С одной стороны, стремительно набирал вес промышленный Север. С другой – стремился не дать себя растворить аграрный и рабовладельческий Юг.
- В западном мире идет спецоперация по захвату власти
- Генерал МВД: Полицейских США на колени перед протестующими ставят шерифы ради выборов
- Генпрокурор США увидел «иностранное вмешательство» в протесты
Юг был слабее и деньгами, и количеством людей. Он отчаянно нуждался в балансе в Конгрессе – чтобы северяне не раздавили его экономическими ограничениями. Не отменили рабство большинством голосов. После войны с Мексикой и освоением запада в целом США прирастали новыми штатами – и каждый из них, приняв «свободную» или «рабовладельческую» конституцию, мог нарушить баланс.
Одним из этих штатов должен был стать Канзас. За него развернулась настоящая драка – как южане, так и северяне стали массово переселяться на новое место, планируя голосовать за свою версию конституции. И, естественно, принялись увлеченно резать друг друга – чтобы сократить голоса оппонентов в день голосования.
Столкновения начались в 1855 году. Очень скоро появились трупы. В 1856-м драки переросли в репетицию Гражданской войны – в мае сторонники рабства взяли штурмом городок Лоуренс, неофициальную «столицу» аболиционистов. В деле участвовало 800 человек и пять орудий. Южане разнесли магазины, газетные редакции и местную гостиницу. Северяне, впрочем, тоже не отставали и регулярно устраивали рейды к сторонникам рабства – не останавливаясь и перед хладнокровными убийствами фермеров-колонистов с Юга.
Не лучше дела обстояли и в Вашингтоне: южный конгрессмен Престон Брукс, возмущенный антирабовладельческой речью северного коллеги, разбил о его голову свою трость – три десятка ударов! В результате ее обломки на Юге радостно раскупили на сувениры, а лишенного статуса конгрессмена Брукса тут же переизбрали и вернули обратно в столицу. Нация была разделена, как никогда – и разрубить узел ненависти, погромов и убийств удалось только через Гражданскую войну. Но противоречий она не разрешила.
Чернокожие поднимают голову
Аболиционисты победили – рабство было отменено. Теперь оставалась сущая «мелочь» – инкорпорировать в общество свободных людей миллионы чернокожих. Стать свободным – еще не значит стать обеспеченным. Расовые отличия и рабское прошлое позволяли чернокожим в массе своей держаться обособленно от белого большинства. И – вне зависимости от истинной причины неудач – объединяться для отстаивания своих интересов. Используя, помимо прочего, и аргументы о вине белых.
Начав в 60-е годы уже ХХ века под знаменами борьбы за гражданские права, они раскручивали эту тему и дальше. Один из самых знаменитых «горячих» бунтов вспыхнул в Лос-Анджелесе в 1992 году. Полицейские при задержании жестоко избили чернокожего – но большая их часть была оправдана.
В результате город буквально вспыхнул: начался бунт, сопровождавшийся, как и сегодня, поджогами и мародерством. И, конечно же, телами убитых: сперва белых, на которых принялись вымещать зло черные погромщики, а потом и самих чернокожих – когда в город вошли войска. Мятеж стоил жизней 63 человек.
Сегодня, 28 лет спустя после лос-анджелесских погромов, история повторяется. Использован тот же повод, действия – погромы, поджоги и мародерство – те же самые. Только в 1992-м чернокожие были «сами по себе», а сегодня их в преддверии выборов пытаются использовать противники действующего президента. В надежде, что он совершит крупную ошибку, «демократические» мэры и губернаторы саботируют борьбу с мятежниками, отводя людей из полицейских участков, позволяя жечь патрульные машины и даже брататься с бунтующими.
Ситуация непредсказуемо затягивается. Пока еще сложно сказать, удастся ли ее разрулить, или дело перейдет во что-то большее. Но погромы и уличные столкновения в США в условиях разделенного общества уже дважды приводили страну к войне на своей территории.Да и если в этот раз удастся увернуться, то ощущение несправедливости со стороны чернокожих никуда не денется. Равно как и чувство опасности со стороны тихо звереющих белых – уже сегодня они сбиваются в вооруженные битами, дробовиками и штурмовыми винтовками милиции, чтобы не позволить сжечь свои дома. И это при президенте-республиканце.
Что же будет тогда, когда – рано или поздно – на выборах возьмет верх партия, которая сегодня почти в открытую поддерживает погромщиков? «Глубинный народ» Америки уже сегодня понимает – совершенно точно ничего хорошего.
