Не нужно думать, что охвативший Европу экологический психоз, который вылился в массовое движение против глобального потепление, не коснется нас.

Рациональные и расчетливые немцы и шведы имели куда больше оснований полагать, что их невозможно обмануть пустыми лозунгами. И тем не менее Грета Тунберг стала современной Жанной Д'Арк для десятков миллионов взрослых и вполне разумных людей. Они слушают ее смутные пророчества, плачут вместе с ней об умирающей планете и отказываются подвергать даже малейшему сомнению истины, которые им вещает 16-летняя школьница.

Недавнее исследование Левада-центра* демонстрирует удивительные цифры. 48% граждан России считают самой большой угрозой загрязнение окружающей среды. А 34% и вовсе – глобальное потепление и изменение климата.

И это несмотря на то, что экологическое движение Греты Тунберг подвергается в России многомесячной обструкции со стороны всех без исключения крупнейших телевизионных каналов и ведущих медиа – хоть либерального, хоть провластного толка.

Оказывается, что их усилия по дискредитации экологического движения не работают. Точнее, работают, но только с совершенно обратным результатом.

Никакой разумной логике озабоченность россиян экологией и климатом не поддается.

Казалось бы, после 30 лет ужасающей деиндустриализации любое экологическое движение обществом должно игнорироваться, а людей должны волновать исключительно рабочие места и зарплаты. Однако реальность выглядит по-другому.

В самых депрессивных российских регионах, где любое производство – фактор просто физического выживания, попытки индустриального строительства вызывают немедленное возникновение всевозможных инициативных групп и комитетов, которые протестуют против «загрязнения окружающей среды». Причем речь идет не о мусорных полигонах или заводе по производству аммиака. Люди протестуют против современных экологически чистых производств типа литья пластмасс или производства косметики.

Экологическая фобия остается одной из самых массовых и устойчивых, она распространяется быстрее, чем любой китайский вирус. Кстати, о коронавирусе. Глядя на нарастающую в геометрической прогрессии истерию, невозможно не задуматься о следующих двух вещах.

Во-первых, человек – существо не просто стадное, а теряющее остатки рассудка в этом стаде. Во-вторых, государства, которые не относятся серьезно к этому феномену социального психоза – просто не выживают.

Что такое в масштабах полуторамиллиардного Китая 10 тысяч заболевших и 300 погибших? С точки зрения математики – вообще ничто. Меньше, чем ноль.

В 2018 году в США, которые в четыре раза меньше Китая, гриппом болело более 600 тысяч человек, из которых 120 тысяч были госпитализированы. Умирало тогда более 4000 человек в неделю. Вы слышали, чтобы США закрывали на карантин Бостон или Лос-Анжелес в 2018 году и демонстративно строили новые госпитали? Нет. Ничего этого не было.

Ежегодно в мире от гриппа и от связанных с ним осложнений умирает 600 тысяч человек. Государства не пытаются искать логику в массовом сознании. Ясно, что оно питается заблуждениями или страхом, а чувства сотен тысяч людей имеют свойство многократно усиливаться и обретать форму «народной воли».

В 1989-1990 годах мы видели это своими глазами. Один из самых образованных народов в мире в массовом помешательстве разрушил страну, уклад жизни, отрекся от вполне благополучной жизни, потому что поверил, что «так жить нельзя». Советская же система, окончательно разучившись взаимодействовать с народом, тупо игнорировала «толпу», пока это толпа не снесла ее.

Корпорации давно изучают феномен массового сознания и относятся к нему с серьезностью, которую не демонстрируют даже правительства. Нефтехимические и сталелитейные компании берут на себя совершенно идиотские обязательства по сохранению окружающей среды, а их PR-отделы изобретают бесконечные инициативы по сокращению выбросов углекислоты.

Экологическое движение сильно тем, что люди воспринимают угрозу окружающей среде, как угрозу своей собственной жизни. Для них «экология» – это базовый инстинкт самосохранения, который невозможно остановить лозунгами или запретами.

Вполне может оказаться, что и крупнейшим промышленным державам придется скоро скидываться деньгами на глобальные информационные программы – для того, чтобы привлечь общественное мнение на свою сторону. Массовые бойкоты потребителей могут оказаться гораздо болезненней государственных санкций.

Например, некоторые транспортные компании сегодня отказываются участвовать в эксплуатации Северного морского пути из «экологических» соображений. Если новый проект не встретит должной поддержки со стороны общества, они предпочтут и дальше оплачивать лишние 10 дней пути через Суэцкий канал. Издержек и рисков – меньше.

С той же проблемой сталкивается Китай, который масштабно наращивает инвестиции в экологическую безопасность, заставляя свои промышленные предприятия устанавливать дорогостоящие очистные сооружения.

Китайцы вообще демонстрируют исключительную гибкость в управлении общественным мнением. Несмотря на традиционные обвинения в тоталитаризме, китайская компартия никогда не прибегает к грубому насилию или пропаганде там, где это неуместно или неэффективно. Коронавирус представляет опасность для КНР прежде всего с точки зрения внутренней стабильности.

Китайское политбюро первоочередной проблемой видит даже не изобретение вакцины, а борьбу с паникой. Поэтому демонстративно ударными темпами в Ухане строятся новые госпитали, хотя никакого практического смысла это не имеет, или обрабатываются химикатами тротуары.

Это показуха чистой воды, призванная успокоить общество и продемонстрировать, что у государства есть все ресурсы, чтобы справиться с любой угрозой, в том числе – биологической. В конце концов, сошьют еще 100 миллиардов медицинских масок, всем выдадут чудесный противовирусный препарат и отчитаются о переломе в борьбе с заразой. И все сойдет на нет.

А специально обученные люди в каком-нибудь «министерстве смыслов» аккуратно опишут новый кейс борьбы с массовой «коронофобией» и подготовят рекомендации, как нейтрализовать общественные психозы на ранних этапах. Если только это изначально не было главной целью.

* Некоммерческая организация, включенная в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента