Президентской кампании в США осталось каких-то две недели. Президент Трамп по-прежнему экстравагантен. Его оппонент Джо Байден тоже надолго запомнился курьезными оговорками: то тысячи с миллионами перепутает, то свою жену с чужой.
Разница, однако, в том, что Трамп выкаблучивается намеренно и вообще тем и был знаменит задолго до. Байден, «сонный Джо», как его обозвал оппонент, ошибается ненароком. В экстравагантности Трампа его недруги находят признак особой развращенности, что возрастает от обладания властью; сторонники же видят лишь неувядаемую удаль. Проколы же Байдена все списывают на возраст, и это похоже на правду.
Между тем в истории США еще не было президентской гонки между столь возрастными кандидатами: Трампу уже 74, Байдену через месяц исполнится 78. На место Байдена до апреля сего года метил Берни Сандерс, так успешно выступавший в кампании-2016, что чуть не вышел в кандидаты от демократов вместо Хиллари Клинтон (Трампу и проигравшей). Сегодня Сандерсу 79, Клинтон – 72; они остаются капитанами Демократической партии.
Родившийся в июне 1946 года Трамп на четыре месяца побил оба рекорда Рональда Рейгана (1911–2004), став самым возрастным президентом США на момент вступления в должность и старейшим из президентов на момент перевыборов. Одолей в ноябре что Трамп, что Байден – молодость точно не победит. Выбор Америки на сегодня – это «старый и еще старше».
Байдену ассистирует кандидат в вице-президенты Камала Харрис 1964 года рождения, Трампу – 61-летний действующий вице-президент Майкл Пенс. Вроде бы самый подходящий возраст для политиков такого уровня. Но Бараку Обаме на момент вступления в должность было 47 лет, Джорджу Бушу-младшему – 54, Биллу Клинтону – 46. Высший эшелон американской политики зримо стареет. Похоже, что «люди сороковых годов» теперь намерены сдавать позиции более молодым, лишь когда те сами приблизятся к пенсионному возрасту. Немудрено, что люди, помнящие советскую геронтократию, старение высшей когорты советских руководителей брежневского поколения, поднимают вопрос: не грозит ли Соединенным Штатам собственная геронтократия с соответствующими издержками?
Прежде всего, если мы предполагаем, что геронтократия – это что-то плохое, следует определиться, чем она плоха. По Трампу, например, нельзя сказать, что политик за 70 на высшем посту – это плохо для страны. Если Трампа не любят или находят, за что упрекнуть, то уж не за возраст. Видимо, геронтократия «в плохом смысле» – это либо нахождение на высших постах людей, по возрасту плохо справляющихся с обязанностями, либо остановка общественных лифтов.
Строго говоря, настоящей геронтократией верховная власть в СССР стала лишь к началу 80-х, а власть в целом не была таковой никогда. Стоит посмотреть биографические справки: члены брежневского Политбюро в основном были не такими уж старыми людьми даже по тогдашним меркам, не говоря о сегодняшних. Не дожившего до 76-летия Брежнева сменил 68-летний Андропов. Моложавого министра обороны Устинова (1908–1984) не принимали за старика. Реальной проблемой для Брежнева и его соратников был не возраст, не собственно геронтологические изменения, а множественные хронические заболевания, приобретенные на полном стрессами жизненном пути.
- «Лагеря выживания» решили открыть в США в день выборов
- Эксперт оценил поддержку Трампа со стороны ортодоксальных евреев
- Американские ортодоксальные евреи поддержали Трампа на выборах
Быстрое развитие болезни почек у Андропова и внезапная смерть Устинова от воспаления легких по меркам 1980-х годов стали почти неожиданностью. Злополучие, дающее основания для подозрений. Не менее подозрительным выглядело само избрание генеральным секретарем Константина Черненко. После действительно безвременной кончины Андропова 72-летний Черненко наряду с 75-летним Устиновым и 74-летним Громыко остался в тройке могикан брежневского ближнего круга, но и по состоянию здоровья, и по личным качествам явно был фигурой компромиссной и краткосрочной. Грубо говоря, тяжело больным Черненко буквально заткнули дыру на время улаживания каких-то теневых разногласий.
Заведомым кадровым проколом после отставки в 1979 году больного и вскоре умершего Косыгина (1904–1980) стала передвижка на пост председателя Совмина его 75-летнего первого зама Тихонова. На место же первого зама пересел 73-летний Архипов. Эти неплохие хозяйственники состарились в ожидании венцов своих карьер и просто не были готовы – ни по кругозору, ни по возрасту – к принятию и без того перезревших решений по корректировке советского экономического курса.
Однако для СССР предперестроечного десятилетия гораздо большей тяготой, чем немощь высших руководителей, стало искусственное торможение, подлаживание бюрократии, самого широкого спектра управленцев, инженерно-технических, научных и творческих работников под вкусы, взгляды, взаимоотношения малосменяемого высшего эшелона. В результате костенел не только официоз (в том, что касалось идеологии, управления, творчества) – костенела фронда. Когда «стало можно», выяснилось, что давно припрятанная в кармане фига тоже протухла. В период перестройки за свежие решения постаревшая «в ожидании Годо» молодежь 50–60-х выдавала то, что было бы отработано и выброшено уже в 70-е.
Что же происходит в США? Вроде бы застоем там и не пахнет – скорее, уж каким-то пугающим сочетанием узнаваемых элементов советской перестройки и русской революции 1905–1907 годов, пускай пока не самых страшных. Маразма в США полно, а вот застоя нет. Хотя, как сказать...
Американское население стареет. Этот процесс в США из-за долгого сохранения высокой рождаемости сделался заметным позднее, чем в России, зарубежной Европе или Японии, но тоже является данностью. Особенно это касается белого населения, верхушка коего и составляет основу политической элиты.
Правда, «бумеры» (то есть дети послевоенного десятилетия) в США не так превосходят численно собственных детей, как в странах, где рождаемость падала более резко. Однако именно «бумеры» оказались выгодополучателями последних прорывных периодов в истории США – «рейганомики» 80-х и экспансионизма 90-х, последнего рывка во все тяжкие. Поколение Клинтонов и Трампа заняло господствующие высоты.
И в дальнейшем США вроде бы впечатляюще развивались, но «после 11 сентября» и труба пониже, и дым пожиже, и реальные доходы сокращаются. И новые громкие карьеры вызывают сомнения. Что Трамп и Гейтс миллиардеры – несомненно. Недаром их считают самостоятельными злодеями. А в подлинности богатства и самостоятельности Цукербергов и Масков, напротив, сомневаются, предполагая в них аватары государственных институтов и возрастной элиты.
При этом политики-«бумеры» не торопятся уходить на покой. У них появляются всё новые возможности продлевать активное долголетие. За них голосуют такие же «бумеры», многочисленные и основательные, да и у тех избирателей, кто помоложе, выбора мало.
Наконец, и жизнь после карьеры сегодня предстает куда тревожнее и горше, чем у политиков недавнего прошлого: либо в суд притянут захунвейбинившие коллеги, либо накопления пропадут во взрывах финансовых мегапузырей. «Персональными пенсионерами» не стремились быть и советские руководители. Да и какой там отдых, когда страна закипает!
Проблема в том, что современная медицина хоть уже замедляет (неравномерно) старение, но еще не омолаживает – есть риск получить геронтократию в яркой обертке: вроде бы активных политиков, кои десятилетиями будут мыслить по-стариковски. Такие лидеры, как Сандерс и Байден, могут заводить избирателей, стать кумирами студентов, говорить об их проблемах, но при этом имеют в виду свой опыт золотых 50-х и кризисных 70-х, причем воспринимаемый всё менее критически.
Но не мешает взгляд и с другой стороны. Младшее и даже среднее поколение американских функционеров, условные Джейн Псаки – это дети гегемонии США 90-х, избалованные и некомпетентные. Они привыкли на вопрос «Чем США лучше?» отвечать «Чем остальные!» (тогда как молодежи 60–70-х было, о чем дискутировать). Они уверены, что на повестке могут быть лишь два вопроса: бессмысленный плохой терроризм и беспощадная хорошая борьба за разнообразие и равноправие. Отличница-феминистка Лиза Симпсон (ей уже 40) метит в губернаторы, но выросла вряд ли мудрее своих родителей. Общество радикализируется: если 70-летние кандидаты бранятся, как в баре, то 40-летние уже делают авансы, что поведут себя гораздо хуже. При таком раскладе осторожнее держаться 70-летних.Грозит ли США геронтократия? Это проблема, чреватая усугублением кризиса. Но пока что – строго по шутке о каком-либо недуге, требующем вмешательства психиатра или нарколога: ею не страдают, ею наслаждаются. Геронтократия США пока не грозит – она скорее защищает Соединенные Штаты от нарастающей смуты.
