14 июня состоялся российско-украинский обмен одесских политзаключенных Виталия Диденко и Елены Глищинской на осужденных в России граждан Украины Геннадия Афанасьева и Юрия Солошенко.

В украинских застенках продолжают томиться сотни политзаключенных

Одесситы у себя на родине обвинялись в сепаратизме и государственной измене, Афанасьев и Солошенко – в терроризме и шпионаже соответственно.

Совсем недавно я написал достаточно критичный материал по поводу отношения России и ее руководства к судьбе российских граждан, которые содержатся в украинских тюрьмах.

Мол, украинская пропаганда делает из отвязных террористов и карателей из числа собственных граждан, обвиняемых или осужденных в России, настоящих героев и делает все для их освобождения.

Москва же обменяла настоящую икону украинской политики Надежду Савченко на скучных и быстро потерявшихся из виду бывших военнослужащих Евгения Ерофеева и Александра Александрова.

Так уж вышло, что я лично знаком и с Виталием, и с Еленой (фото: Михаил Джапаридзе/ТАСС)

В отношении же украинских граждан, участников Русской весны 2014 года или арестованных позже за симпатии России – и вовсе ограничивались куцыми сообщениями в средствах массовой информации, а иногда отдельными заявлениями политических партий или отдельных политиков.

Но дальше – ничего: ни из россиян, ни из пророссийских украинцев (уж простите за корявое определение) не делают мучеников, их плакаты не висят в Государственной думе, а на международных трибунах их фамилии не звучали в пример нарушения свободы слова на Украине.

И наконец – сенсация!

Россия обменивает украинских граждан – да еще и журналистов, обвиняемых в сепаратизме с пророссийскими мотивами.

С одной стороны, этот акт уже послужил причиной реплик с украинской стороны, мол, тем самым Москва доказывает, что обменянные «сепаратисты» были агентами влияния. С другой – российскому руководству наверняка давно надоело выслушивать бесчисленные обвинения о «сдаче Новороссии», «сливе патриотов Русского мира».

Теперь же состоялся обмен даже не на граждан России, а на одесситов, которые уж точно не будут держать язык за зубами и поведают обо всех подробностях содержания в украинских застенках. Их выступления в российской и зарубежной прессе помогут предать огласке очередные преступления киевского режима. 

Кроме того, обмен Глищинской, которая родила в следственном изоляторе ребенка, выглядит настоящим актом милосердия.

Так уж вышло, что я лично знаком и с Виталием, и с Еленой.

Виталий длительное время приходился одним из редакторов моего издания «Взаправду» и даже помогал готовить репортажи и заметки для ВЗГЛЯДа в мою бытность украинским собкором газеты в 2014 году. Без всяких сомнений я могу называть Виталика своим другом.

С Еленой мы были знакомы заочно, оба работали на выборах в Одесской области, контактировали в социальных сетях как журналисты.

29 апреля Служба безопасности Украины арестовала нас по делу Народной Рады Бессарабии, обвинив в стремлении отделить юг Одесской области от Украины.

На самом же деле причиной таких действий правоохранителей была наша журналистская деятельность, критическая позиция по отношению к власти, открытые пророссийские симпатии.

Наши судьбы сложились по-разному.

Диденко в августе 2015-го, через четыре месяца после задержания, пошел на сделку со следствием и признался в сепаратистских намерениях, даже дал в отношении меня некоторые показания и был приговорен к трем годам колонии. В декабре его вывезли в Ровенскую область, где он начал отбывать наказание.

Меня осудили уже осенью, я также признал вину, правда, не по сделке, а по приговору суда, и по замыслам СБУ должен был выступить в качестве свидетеля обвинения у Елены Глищинской.

Впрочем, как я уже неоднократно рассказывал, совершать подобный поступок я был не намерен и со спокойной совестью сбежал с Украины после выхода из следственного изолятора накануне суда.

Елена же забеременела, в связи с чем суды по ее делу то прекращались, то возобновлялись.

Теперь же все мы на свободе и можем вспоминать пережитое лишь как страшный сон. Но работать еще есть над чем. В украинских застенках продолжают томиться сотни политзаключенных.

Прежде всего это обвиняемые по делу 2 мая, среди которых есть россияне Евгений Мефедов и Максим Сакауов. Это известные журналисты Руслан Коцаба и Дмитрий Василец.

Это, например, одесситы Александр Луценко, ветеран войны в Афганистане, депутат нескольких созывов городского совета, и его товарищи. 

Это сотни харьковчан, обвиняемых в захвате областной государственной администрации весной 2014-го.

Каждого нужно обменять по возможности.

А если не получится – хотя бы говорить, рассказывать, поднимать информационную волну, в том числе и на официальном уровне.

Русских в беде своих не бросают, и в этом мы можем убедиться наверняка. А уж за своих героев – будут бороться до конца.