Похоже, что понятие «русофобия» из разряда оплеванных превращается в юридическую дефиницию. Это следует из новой концепции противодействия экстремизму, предложенной на днях МВД. Что может полностью перевернуть не только самоощущение русских, но и поменять правила игры в целом. А то раньше – как оно было? При слове «русофобия» заливисто смеялась так называемая интеллигенция и тыкала пальцем: типа, смотри, Зина, эти лапотные обиделись!
Более того, именно в этих кругах было сформулировано и продвинуто мнение, что «русофобия» – это пропагандистский термин.
Правда, вдруг оказалось, что эта часть интеллигенции сильно отвлеклась на сопереживание Украине и на успехи израильской армии в деле уничтожения гражданского населения Газы. Ну и немного на рекламные рассказы о том, что у Байдена крепкое рукопожатие – не то, что у Путина.
Но мы-то остались вполне себе один на один с русофобией в реале, она перестала маскироваться под борьбу с режимом, а нормально воплотилась в тотальную отмену по расовому и национальному признаку. Русскому признаку. А также по принципу коллективной ответственности, которую раньше приписывали только практикам из НСДАП. Но это по «внешнему контуру», как говорят малограмотные политики среднего звена.
А на внутреннем, простите, «контуре» мы остались с деятелями культуры, которые оказались настолько нечувствительны ментально, что продолжили делать то, что делали последние лет тридцать – объяснять русским, что они не такие, как цивилизованные страны, что они бесталанны, не то, что те, кто вынужден покинуть «эту страну». И последняя мода – объяснять, что русские – колонизаторы, отобрали у коренных народов не только Сибирь, но и Амур, и Камчатку с Чукоткой, и по этому поводу подлежат «деколонизации».
Впрочем, эта тема появилась буквально в один день во всех «оппозиционных» СМИ и бложиках, что является неубиваемым признаком того, что именно с этого дня было открыто финансирование. Даже если НКО имели разные названия и профиль.
При этом русские должны были просто воспринимать все обвинения молча. Потому что на вопрос: «Это что было – уже русофобия или еще нет?», они могли услышать только одно: «Заткнись, имперское быдло, иди работать, пока мы тут делаем высокую международную культуру в «Гараже».
Прикольно то, что именно эти группы населения совершенно точно на уровне черепомерки отлично понимают, что их адресат именно русские, хотя на публику они же отказывают русским в создании общности. Хотя как бы у нас по государственным документам именно русские являются государствообразующим народом. Но так как никто даже не озадачился определением – а кто же тогда этот самый русский, то можно сделать вид, что его не существует. Вот буквально все существуют, а русских, как народа, нет. Народ-призрак. Потому что если ненароком он себя ощутит общностью, то это будет национализм.
Все другие ощущают, и это правильно. И это не национализм. А если даже национализм, то это потому, что вы – колонизаторы. Точка.
Набор попыток определения русских как будто нарочно был создан, чтобы либо запутать, либо разрушить, либо дискредитировать определение. То нам говорят, что русский – это каждый, кто говорит на русском и любит Достоевского. Тогда я уж и не знаю, кто я – если говорю на разных других языках, люблю Led Zeppelin, уважаю Ницше и царского генерала Маннергейма, а также Салазара с Сарамагу, так по этому определению я англичанин, немец, португалец или финн? Нет.
При этом, оказывается, никакой другой народ к себе такие определения как-то не готов применять. Некоторые – только по наличию хутора в анамнезе, кто-то только по маме, некоторые строго по Бандере, и протиснуться туда невозможно. И только русский народ, который, как оказалось, можно совершенно не брать в расчет, но можно выставить ему счет, стоит, распахнув руки и карманы, и готов акцептировать каждого, кто скажет, что однажды читал Достоевского и понял, что он – антисемит.
То, что русские – наименее защищенная часть населения, поняла не только интеллигенция, но и многочисленные этнические группировки. Все поняли, что за русских женщин никто не заступится, за русских парней никто не заступится, за русского мужчину никто не пойдет штурмовать с травматами и BMW полицейский околоток. У русских нет никаких «старшин», никакого GR, да и с PR совсем никак. А как можно уважать таких людей? Они даже не смогли вырасти в одном ауле. Ущербные.
И получилось, что в России любое действие против представителей этнических диаспор – это разжигание национальной розни, геноцид и холокост… Кроме тех случаев, когда это направлено против русских. Как можно определять разжигание этнической розни против народа, которого нет? Поэтому так смеялись над словом «русофобия», ходя по русским головам буквально в сапогах.
В существующей редакции термин «русофобия» выглядит довольно расплывчатым. Он нуждается в более точном описании, но даже таким он позволяет усилить защиту русского населения как носителя русского языка и культуры (еще одна попытка самоопределения).
- Не приведи Господь исчерпать долготерпение русских
- Фарион стала жертвой нового типа украинского национализма
- Запад превратился в тоталитарную секту
Четкое определение русофобии, экстремизма и ксенофобии позволит эффективно противостоять внутренним угрозам, потому что хрен с ней, с этой Европой.
Наши местные, вовсе не европейские, шовинисты из национальных регионов, выросшие на националистических и сепаратистских идейках, систематически попирают права русского населения. Русофобные идеи также распространяют и в среде приехавших «на работу» мигрантов. Эти атланты стали как-то слишком активно расправлять плечи. И делают это без уважения. И это активно поддерживают те же люди, которые нам тут прокачивают антиколониальную повесточку, они же старательно конструируют этнические конфликты в русских городах.
Самое, конечно, парадоксальное, что главной задачей должно стать искоренение русофобии внутри самой России. Как такое стало возможным? Люди долго над этим работали – начиная с писателок и кончая режиссерками обоего пола. И улицу тоже окучивали, не без этого.
Так что нормативно-правовое значение понятия «русофобия» запустит целую цепь других решений.
И это правильно, потому что общество требует справедливости.
Кстати, очень русская черта.
