Сергей Худиев: Это не ваши преступления

У людей возникает впечатление, что признать злодеяния сталинской эпохи злодеяниями – это значит признать притязания некоторых людей быть нашими судьями и господами. Между тем это разные вещи.

Как сообщает «Немецкая волна», президент Германии Йоахим Гаук в ходе германо-российских «Потсдамских встреч» призвал Россию к покаянию в преступлениях коммунистического периода, аналогичному покаянию немцев в преступлениях национал-социализма.

Призыв «Вы должны покаяться» сразу вызывает вопрос «Перед кем?

Мне кажется, что такая постановка вопроса скорее блокирует процесс осознания прошлого, и вот почему.

Само слово «покаяние» взято из религиозного контекста и предполагает Того, перед кем, собственно, каются, – Бога. Бог есть Господь, Судия, Законодатель, Он установил нравственный закон, покаяться – значит признать, что мы его нарушили, попросить и принять прощение, принять твердое решение с этого момента хранить заповеди.

В светском контексте покаяние также предполагает признание чьего-то авторитета в качестве судьи и господина, кого-то, кто является источником норм, которые мы нарушили, кого-то, кто имеет власть прощать. Этот судья и господин может скорее подразумеваться, чем обозначаться явным образом, но он есть. 

С этим связана (как в светском, так и в религиозном контексте) возможность злоупотреблений.

Президент Германии Йоахим Гаук призвал Россию к покаянию (фото: Алексей Никольский/ТАСС)

Возьмем пару крайних примеров. В таком политическом культе, как камбоджийские «Красные Кхмеры», рядовые адепты должны были периодически «каяться» в тех или иных согрешениях против идеологии.

В «Храме Народов» Джима Джоунса, секте, возникшей в США в середине 50-х годов прошлого века и получившей печальную известность после массового самоубийства своих адептов в 1978-м, от людей требовалось публичное покаяние в «капиталистических» поступках, мыслях или настроениях.

Обе эти практики были призваны укрепить контроль лидеров над адептами и оказались весьма эффективными – людей можно было склонить в первом случае к участию в тяжких злодеяниях и к «революционному самоубийству» во втором.

При этом речь может идти и о вполне реальных грехах – к примеру, человек был вором и наркоманом, а в общине преподобного Джима Джоунса к нему отнеслись как к родному. Должен он был покаяться в том, что он был вором и наркоманом? Конечно, это было необходимо для того, чтобы привести свою жизнь в порядок. Но дальше он оказывается в окружении, где грехом и преступлением оказывается уже не воровство, а неповиновение лидеру. 

Конечно, не все случаи манипуляции чувством вины носят настолько зловещий характер. Но сам прием «внушите человеку чувство вины – побудите его искать прощения на ваших условиях» очень распространен.

Такое часто бывает, это как медицинские мошенники, которые сначала внушают людям, что они страдают страшными смертельными болезнями, а потом продают им «чудо-лекарства» за огромные деньги.

Например, вам могут сказать, что, будучи представителем белой расы, вы разделяете ответственность за преступления европейских колонизаторов против народов Азии, Африки и Латинской Америки – и поэтому должны платить вашим обвинителям деньги на исправление вековых несправедливостей и оказывать политическую поддержку их правому делу.

Или поскольку три поколения назад в вашей стране правил жестокий тоталитарный режим, вы должны платить всем, кто этого потребует, и повиноваться требованиям всех, кто укажет вам, как искупить вашу вину. Задавать вопросы о том, кто такие сами требующие и каковы их полномочия, каковы были их должности при коммунистах, не полагается – полагается каяться и плакать.

Поэтому призыв «Вы должны покаяться» сразу вызывает вопрос «Перед кем?». Кто имеет власть устанавливать закон, судить и прощать грехи? И если в светском контексте речь явно идет не о Боге, а о людях, то каким образом эти люди приобрели столь великие полномочия?

Понятно, что разговоры о национальном покаянии вызывают глубокую подозрительность – люди чувствуют в них манипулятивность и притязания на контроль. У людей возникает впечатление, что признать злодеяния сталинской эпохи злодеяниями – это значит признать притязания некоторых людей быть нашими судьями и господами. 

Между тем это разные вещи. Покаяние – этот акт признания своих личных грехов перед Богом и исправления своей жизни. Вы не можете каяться в преступлениях Сталина – с таким же успехом вы могли бы каяться в преступлениях Эрнана Кортеса или Сесила Родса.

Но вы можете определиться по отношению к этим преступлениям – да, это были преступления, к ним привело такое-то развитие событий, надо рассмотреть эти уроки истории и их больше не повторять. Но это нельзя называть покаянием – в этой ситуации вы не ищете ни у кого прощения, это не ваши преступления.

Вы исходите из ваших собственных представлений о правильном и оцениваете, исходя из них, деяния других людей. Так же абсурдно требовать от нынешнего поколения немцев покаяния в преступлениях национал-социалистов, в которых они не принимали и не могли принимать участия.

В этом отношении англоязычный мир демонстрирует более здоровый подход: все согласны, что, скажем, работорговля была преступлением, преступлением было плантационное рабство, много чего было преступлением, этого никто не скрывает, но разговоры о том, что Британия или Америка в целом, как нации должны платить и каяться, остаются довольно маргинальными.

Трезвая оценка истории – и ее трагедий, и преступлений – требует отказа от попыток вменения преступлений прошлого ныне живущим поколениям.