Квартирный вопрос по-новому

В первые дни после возвращения в Киев все мне напоминало о ней: пробираясь в темноте дворами к своему дому, я вспоминала чужой город, освещенный 24 часа в сутки, в котором я так и не встретила признаков напастей, о которых нас предупреждают, предостерегая об опасности посещения столицы государства-агрессора.

Я тоже выросла в родительской квартире, правда, на 100 метров меньше

Успев дважды побывать в театре (и оба раза в «бабушкином» МХАТе), только уже дома я поняла, как беспечно пошла по Камергерскому переулку в эту опасную вечернюю экспедицию: будь я настоящей театралкой – обязательно захватила бы с собой молоток!

Впрочем, театр был не оперный – шансы встретить там живьем злодеев из опер Пуччини и Верди были невелики, поэтому вряд ли мне довелось бы на практике применить закон выживания 90-х («бей первым…») и сработать на опережение.

Кстати, давно не была в киевской Опере. По логике событий молоток должен быть неотъемлемым гаджетом тамошнего меломана и выдаваться в гардеробе вместе с биноклем – как минимум с ним не придется стоять в очереди после спектакля за своей тужуркой.

Постепенно воспоминания о «трех счастливых днях» сменились обычным информационным шумом: цвет нации и самые активные борцы с коррупцией вяло спрашивали друг у друга, откуда у кого столько квартир и домов, но в ответах, помимо совершенно очевидного указания на добрую фею, появилось разнообразие – оказалось, что если не первые, то самые что ни есть вторые лица государства живут у родителей-пенсионеров.

Прочитав простое объяснение спикера парламента европейской страны о том, что квартира площадью 142,6 кв. м, где он проживает с семьей, досталась его отцу от государства (А. Парубий родился и вырос в СССР, где купить квартиру было невозможно), я прониклась национальной идеей декоммунизации:

«Владельцами этой квартиры являются мой отец и родной брат со своей семьей – это наша семейная квартира, где я рос».

Надо признать, что это мне близко: я тоже выросла в родительской квартире, правда, на 100 метров меньше.

Мои родители не были коммунистами, а принцип «От каждого по способностям, каждому – по потребностям!» считали полной утопией, т. к., даже работая день и ночь, не могли полностью удовлетворить свои скромные культурно-бытовые потребности (конфеты ребенку, книги и мебель в доме).

Может, надо было не работать, а просто верить и хотеть? Как сейчас в Безвиз, Весьмирснами и Житьпоновому?

Рада бы, да гены не позволяют.

Но вернемся к общим радостям и проблемам двух среднестатистических советских семей.

Интересно, у семьи Парубий тоже была румынская или немецкая «стенка», за которой глава семейства стоял несколько лет в очереди?

И не одна – с такой площадью их надо было три как минимум! Это ж, поди, сколько лет по очередям стояли, отмечаясь раз в месяц в шесть часов утра, чтоб из очереди не выбросили! Моя мама до сих пор это помнит.

Надо признать, что у киевлян таких больших квартир во времена советской диктатуры и, соответственно, такого количества проблем не было.

Помню, как мама, отстояв с утра очередь в универмаге «Украина» в конце месяца, купила и привезла на такси две хрустальные люстры в обе наши комнаты, которые мы потом долгие годы с особым трепетом разбирали, мыли и собирали обратно – запасных секций к ним не давалось, поэтому любое неосторожное движение могло привести к невосполнимой потере…

Даже не представляю себе проблемы простой женщины из Львовской области, которой надо было бы во времена тотального дефицита купить тюль на окна, люстры на потолки и ковры на стены в квартиру площадью 142,6 кв. м – не иначе как изощренные коммунистические пытки лучшего генофонда нации!

Понятно, что, убрав все памятники Ленину и принимаясь за Б. Хмельницкого, необходимо стереть из памяти воспоминания о тех страшных временах, когда бесперебойная подача тепла и света в наши дома не отвлекала будущих лидеров Украины от мыслей о главном: доколе мы будем кормить Москву?!

Сегодня, когда герой Украины Надежда Савченко бесстрашно гуляет в самом логове агрессора, я задаю себе вопрос: восхищаются ли вместе со мной этим актом героизма жители Днепра, оставшиеся на зиму без Петра и тепла (горячей воды)?

И задумалась бы над всем этим я дней пять назад, когда тепло в наш дом еще не дали, а обогреватели уже не могли нагреть остывшую за три недели холода квартиру?

То ли я, «сделанная в СССР», какая-то неблагонадежная, то ли природа у «лампочки Ильича» была и остается коммунистическая: свет и тепло по-прежнему воспринимаются как данность, а их отсутствие – как катастрофа. Хоть тарифы на них прямо говорят, что это роскошь, позволить которую может себе не каждый.

Но я по-прежнему пытаюсь на них заработать, заодно надеясь остаться в профессии.

Представляю, как смешно мои жалкие потуги выглядят со стороны: новая европейская история успеха начинается с медицинских показаний, которых у меня объективно нет...