Джонсона пока рано считать клоуном

После того, как премьер-министр Ее Величества Борис Джонсон в ходе встречи с бизнесменами запутался в бумагах и пустился в воспоминания о том, как посетил парк аттракционов «Мир свинки Пеппы», его назвали клоуном многие недоброжелатели из числа блогеров по обе стороны Ла-Манша.

Употреблял ли такое же оскорбление (а для главы государства «клоун» – это, безусловно, оскорбление) в отношении Джонсона президент Франции Эммануэль Макрон, мы на самом деле точно не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем – Макрон не признается, это стало бы переходом за «красные линии» дипломатии и большой политики.

О неофициальной беседе где-то в Хорватии, где главный француз, описывая рабочие совещания со вторым (после королевы, естественно) британцем, выпалил: «Это всегда один и тот же цирк», сообщают со слов источника СМИ, которое само себя называет юмористическим. Несерьезный эпитет искажает картину. В реальности источник, скорее всего, был, а издание, первым сообщившее о том, что французская сторона перешла на личности, чуть ли не самый примечательный участник всей этой истории. Других таких в мире мало, если вообще есть.

Газета «Канар аншене» (с французского – «Прикованная утка») существует уже больше ста лет и действительно специализируется на политической сатире и цитировании высказываний «за гранью», которые позволяют себе французские политики. У ее сотрудников огромные даже по парижским меркам зарплаты, при этом они – единственные акционеры газеты, трудовой договор с которой подразумевает для них множественные ограничения, вплоть до запрета получать госнаграды, играть на бирже или публиковать в «Канар аншене» какую угодно рекламу.

Так сатирический еженедельник обеспечивает свою независимость, это для него «честь мундира» при презрении к мундирам настоящим – идеологически сотрудники газеты леволибералы и пацифисты.

Генерал Шарль де Голль, будучи президентом, периодически интересовался у помощников: «Что крякает пернатая тварь?»

Принципиально важно, что «Прикованная утка» не только высмеивает, но и разоблачает – публикует журналистские расследования, основываясь на сети информаторов. В этом жанре издание преуспело на уровне лучших образчиков «серьезной» прессы, за которые в США дают Пулитцера, и обрушило карьеры многих политиков из первого ряда, последним из которых стал экс-премьер Франсуа Фийон. Именно «Канар аншене» раскопала коррупционный скандал, который, скорее всего, стоил Фийону президентского кресла, а весной следующего года может привести к тюремному сроку.

Другими словами, этой «Утке» можно верить, а в данном случае очень легко поверить, зная о характере нынешних отношений между Парижем и Лондоном. Французы и британцы находятся в состоянии «гребешковой войны» и перекладывают друг на друга ответственность за нелегальных мигрантов, которые, пытаясь перебраться с севера Франции в Британию, гибнут в открытом море.

В британском консервативном журнале The Spectator вообще исходят из того, что президентство Макрона угрожает национальной безопасности британцев. И даже предполагают, что по этой причине Лондон будет поддерживать на выборах кандидатуру философа Эрика Земмура, во что верится уже с трудом. 

Не то чтобы желание британцев вмешиваться во французские выборы вызывает сомнение само по себе (напомним, что в западном мире стало «хорошим тоном» обвинять в чем-то подобном Россию). Но Земмур с точки зрения британо-французских разногласий кандидат значительно хуже Макрона.

Он неуступчивый патриот, националист, категоричный противник исламской миграции, сторонник традиций и франко-российского союза, противостоящего британской короне, как в его любимое наполеоновское время. А предмет той же «гребешковой войны» – охота британской морской охраны за французскими рыбаками, промышляющими в территориальных водах Британии сверх выданных им низких квот.

Дело в том, что географически британские Нормандские острова гораздо ближе к Франции, чем, собственно, к Британии. А для жителей провинции Бретань – офранцузившихся потомков кельтов – промышленная рыбалка что-то вроде национального (или, в данном случае, регионального) ремесла, которое, в свою очередь, часть общефранцузского патриотизма. За то, за что в Туле отвечают самовары, пряники и оружие, в Бретани отвечают морепродукты, и профсоюзы местных рыбаков традиционно играют значимую роль во французской политике.

Незадолго до объявления о своем участии в президентских выборах Земмур действительно отправился в Лондон, где встречался с влиятельными финансистами. Но все-таки Джонсон не настолько «клоун», чтобы поддерживать ультраправого философа назло Макрону, ведь при президентстве Земмура и «гребешковый», и «миграционный» конфликт неизбежно обострятся, не говоря уже о том, что британцев он недолюбливает как таковых – по примеру своих кумиров, уже упомянутых Наполеона и Де Голля.

Насколько Джонсона вообще можно считать «клоуном» – отдельный вопрос. Да, мы говорим об эксцентричном человеке «без комплексов», который сильно выделяется на фоне прочих, куда более традиционных «первых лиц». Да, за свою карьеру он успел наговорить немало смешных глупостей, в том числе про Россию.

Однако сам Джонсон волен считать, что действует как великий политик. И он, возможно, не так уж и неправ – даже без учета того, что великие политики прошлого, принимавшие исторические для их страны решения, нередко были эксцентриками и людьми «не от мира сего». Между этим можно усмотреть некоторую взаимосвязь, которая вполне применима и к Джонсону.

На эту тему
• Земмур сменил Ле Пен в роли "лучшего друга России"
• Байден научит Францию смирению перед американской ложью
• США и Британия приняли новую модель мироустройства

Все основные разногласия между Лондоном и Парижем проистекают сейчас из Брексита – выхода Соединенного Королевства из ЕС. Это прямые его последствия, желание избежать которых стоило карьеры двум недостаточно решительным британским премьерам-консерваторам – Дэвиду Кэмерону и Терезе Мэй.

Их однопартиец Борис Джонсон, напротив, считал, что восстанавливать суверенитет Соединенного Королевства нужно несмотря ни на что – и будь что будет! Если устраивающего как Лондон, так и Брюссель соглашения не получается достичь – обойдемся без соглашения. В противном случае процесс выхода из ЕС затянется на непредсказуемо долгий срок, и в конце концов вопрос вынесут на новый референдум (говоря советским языком, доведут дело до контрреволюции).

И Джонсон победил. Он добился лидерства в партии, выиграл для нее выборы и вырвал свою страну из лап брюссельской бюрократии. Многочисленные проблемы при этом были неизбежны – и с мигрантами, и с рыбаками, и с ирландцами (в «сосисочную войну» с которыми пришлось вмешиваться самому Джо Байдену), и с кем угодно еще, но Лондон Джонсона стоил мессы. Теперь, выполнив главное дело своей жизни, он валит все проблемы с соседями на соседей, как делали тысячи лидеров до него, но на то он и консерватор.

Понятно, что Макрона это откровенно бесит. Наверняка он воспринимает Джонсона с его Брекситом и AUKUS как дважды, трижды, четырежды предателя. Но только потомки определят, кто Джонсон на самом деле – великий лидер, исполнивший волю народа вопреки всем препятствиям и сопротивлению глобальных и местных элит, или «клоун», который недостаточно серьезно относится к разнообразным французским «хотелкам», которые сильно достали британцев за последние сто лет.

Действующий премьер-министр Великобритании уже вошел в историю – непонятно только, в национальную или в мировую. Для Эммануэля Макрона и тот, и другой вариант пока представляются сомнительными.