Кто и зачем тиражирует нелепые слухи о коронавирусе

На этой неделе Верховный суд России объяснил применение статей УК о фейках про коронавирус. Уголовная ответственность за распространение сведений об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и здоровью людей, наступает в случае, если автор знал о ложности сообщений, но придал им достоверность.

Вал лживых сообщений о коронавирусе в России появился в середине марта, и этот поток продолжается до сих пор. В четверг Генпрокуратура признала фейком и потребовала ограничить доступ к сообщениям о том, что новый коронавирус якобы был создан в новосибирском научном центре «Вектор» и позже занесен в Китай. Ранее прокуроры обнаружили сайты с фейками о лекарствах и пропусках. А департамент здравоохранения Москвы недавно опровергал сведения о том, что пациенты с подозрением на коронавирус якобы вынуждены сами платить за лечение, если их госпитализировала не скорая помощь.

Во вторник председатель комиссии по СМИ Общественной палаты Александр Малькевич запустил сайт CoronaFake для борьбы с недостоверной информацией о COVID-19. Также в интернете создана и пополняется «Энциклопедия коронавирусных слухов и фейков», над которой работают профессиональные фольклористы и антропологи.

О природе появления фейков и их влиянии на повседневную жизнь газете ВЗГЛЯД рассказала один из авторов энциклопедии, социальный антрополог, кандидат философских наук, научный сотрудник Школы актуальных гуманитарных исследований РАНХиГС Анна Кирзюк.

ВЗГЛЯД: Анна Андреевна, в начале пандемии появлялось множество фейков о коронавирусе. Сейчас поток этих фейков сокращается?

Анна Кирзюк: Фейков стало ни больше ни меньше. Как появлялись, так и продолжают появляться. Это будет происходить до тех пор, пока не закончится пандемия и режим самоизоляции.

ВЗГЛЯД: Почему во время различных социальных катастроф поток фейковых новостей и слухов увеличивается?

А. К.: Во время таких катастроф большое количество людей оказываются в состоянии, когда они понимают, что не могут контролировать свою жизнь. Они не знают, что произойдет в ближайшем будущем. Состояние полной неопределенности делает людей гораздо более восприимчивыми к конспирологическим теориям, а также заставляет их репостить информацию, в истинности которой они сомневаются. Люди думают: «А вдруг это правда» – и пытаются предупредить других о «грозящей опасности».

Анна Кирзюк Фото: (кадр из видео)

ВЗГЛЯД: Кто главный источник фейков?

А. К.: Нет какого-то центра, какой-то злокозненной группы людей, которая сочиняет и запускает фейки в соцсети. Также нельзя сказать, что в появлении фейка виноват конкретный человек. Допустим, человек оставляет какой-то текст, пост в соцсети. Потом этот текст может трансформироваться в процессе передачи, обрастать новыми подробностями, потерять авторство. Скажем, человек услышал на автобусной остановке разговоры двух женщин о том, что в местной областной больнице сотни умерших, а власти якобы замалчивают это. Потом он пишет об этом в какой-нибудь соцсети сообщение, оно начинает «гулять» и обрастать новыми подробностями. Кто автор этого сообщения? Женщины, которые говорили на остановке, автор первого поста в соцсети или те люди, которые репостят фейк и добавляют комментарии? Тут невозможно говорить об авторстве.

ВЗГЛЯД: То есть людям свойственно, тем более в кризисных условиях, обмениваться недостоверной информацией?

А. К.: Конечно. Нет людей, которые, потирая руки, думают: «А вот посею я сейчас панику». Фейковую информацию в основном запускают из-за чувства обеспокоенности. В период потрясений, неопределенности потребность обмениваться текстами возрастает в разы. Когда есть ощущение присутствия снаружи неопределенной опасности, будь то вирус или возможные жесткие меры со стороны государства, у людей возникает настоятельная потребность оказаться в кругу своих.

ВЗГЛЯД: Как в этом помогают фальшивые сообщения?

А. К.: Тексты, которые циркулируют в группах знакомых, друзей, родственников, укрепляют ощущение того, что «мы вместе», «я не один» и «другие думают так же, как я». Это очень важная функция фейковых новостей и фольклора в целом. Запуская какой-то текст в паблик, человек как бы сверяет свои ощущения с ощущениями группы.

Например, он призывает всех граждан запирать на ночь окна, потому что вертолеты начнут распылять в Москве дезинфицирующее вещество от вируса. Такой слух был популярен в середине марта. При этом сам автор сообщения может сомневаться в реальности этой новости, но он хочет удостовериться в своих подозрениях и понять, правда это или неправда. Ему интересно, что скажут его френды в «ВКонтакте» или его коллеги из рабочего чата в WhatsApp. Если другие люди начинают верить этой новости, то он убеждается, что его подозрения были не напрасными.

На эту тему
• Достаточно чиркнуть «фейковой спичкой»
• Минздрав России попал под удар информационной войны
• Из-за интернет-фейков вся жизнь становится фейковой

ВЗГЛЯД: Кроме «дезинфекции города» наверняка были и другие нелепые фейки?

А. К.: Например, о зараженных коронавирусом бананах. В некоторых регионах России, благодаря этому слуху, даже снизились продажи бананов. Потому что люди всерьез верили в подобный способ заражения коронавирусом. Сейчас циркулирует очень много текстов с псевдомедицинскими советами о полезности питья горячей воды, о прикладывании имбиря или поедании щелочных продуктов – все эти действия, как многие верят, могут быть средствами лечения и профилактики коронавируса. Благодаря популярности таких псевдомедицинских советов цены на имбирь во многих городах взлетели в разы. Люди бросились скупать имбирь, думая, что он защищает от коронавируса.

Распространение таких текстов выполняет сразу несколько очень важных психологических функций. Во-первых, оно дает людям иллюзию контроля: я знаю, откуда исходит опасность, и могу предупредить окружающих.

Во-вторых, распространение таких текстов позволяет человеку почувствовать, что он не один чувствует тревогу и беспокойство. Ну и, в-третьих, распространяя такие тексты, человек может повысить свой статус в этой группе. Тот, кто предупредил об опасности, тот – молодец. Он делится с другими доступным только ему, но жизненно важным для всех знанием.

ВЗГЛЯД: В чем разница между фейком и слухом?

А. К.: Слухи и фейки могут быть идентичны по содержанию. Например, в каком-то городе ходят слухи о скором введении внутренних войск и объявлении комендантского часа. Люди пересказывают этот слух друг другу в магазинах, на остановках, соседям. В какой-то момент кто-то из носителей слуха делает псевдодокумент о том, что к Москве стягиваются войска. В этот момент слух становится фейком.

ВЗГЛЯД: Что имеется в виду под псевдодокументом? Сам пост в соцсети?

А. К.: Нет, например, как бы на официальном бланке с печатями, подписями и другими формальными атрибутами излагается информация о скором введении комендантского часа. Могут приводиться ссылки на МВД, мэрию. Такой текст может составляться от лица правительства Москвы. Подделываются печать, подпись, исходящий номер, герб РФ. Это и есть фейковая новость на основе слуха.

ВЗГЛЯД: Какие люди больше восприимчивы к фейковой информации?

А. К.: У нас нет инструментов, чтобы выяснить, как разные группы пользователей реагируют на такие тексты. Но есть фольклористские исследования, показывающие, что ссылки на научные и медицинские авторитеты или на представителей власти делают текст достоверным даже для образованной аудитории.

В конце 80-х годов французский фольклорист Жан-Ноэль Капферер исследовал распространение так называемых вильжюифских листовок, которые предупреждали о том, что некоторый набор пищевых добавок (они были обозначены цифровыми буквенными кодами типа Е221) опасен для жизни и вызывает рак. Документ был составлен якобы от лица клиники в городе Вильжюиф, которая специализировалась на лечении рака. Эти листовки скидывали в почтовые ящики, разбрасывали в магазинах. Капферер выяснил, что благодаря ссылке на вильжюифскую клинику эти листовки распространяли даже образованные люди – врачи, учителя. Ссылка на авторитет делает текст более достоверным.