Российским подозреваемым придумали американское наказание

Госдума в четверг приняла в третьем, окончательном, чтении законопроект с высокими шансами вскоре стать законом. В Уголовно-процессуальный кодекс, в ту его часть, которая касается мер пресечения (подписка о невыезде, заключение под стражу и т. п.), вносится новая статья «Запрет определенных действий».

По решению суда подозреваемому или обвиняемому могут запретить:

- выходить в определенные периоды времени за пределы квартиры или дома, где проживает этот человек;

- «находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов и (или) лиц»;

- «общаться с определенными лицами»;

- отправлять или получать письма или телеграммы, пользоваться средствами связи и интернетом;

- водить машину или другой транспорт, если человек подозревается или обвиняется в преступлении, связанном с нарушением ПДД.

Суд может применить эти запреты как по отдельности, так и целым пакетом. «Запрет определенных действий» может применяться как к гражданину под домашним арестом, так и к выпущенному под залог. Предлагается ввести градацию предельных сроков таких запретов. Если человек подозревается или обвиняется в преступлениях небольшой или средней тяжести, то это максимум год, в случае тяжких преступлений – два года, по особо тяжким статьям – три года.

Время применения запрета определенных действий по общему правилу не будет включаться в срок содержания под стражей. Авторы поправки предлагают: «Соотношение срока применения данной меры и срока содержания под стражей при запрете выхода из жилого помещения – два дня к одному дню».

На эту тему
• Условия содержания в СИЗО должны быть человеческими для всех
• Почему колония № 1 Симферополя почти наполовину опустела
• «Все они подозреваемые в убийствах»

Законопроект внесли еще в 2015 году. Его авторы – сестра министра обороны, действующий депутат Госдумы от «Единой России» Лариса Шойгу и ее коллега по фракции в Думе 6-го созыва Илья Костунов (сейчас он – помощник врио главы Дагестана Владимира Васильева). В пояснительной записке, приложенной к законопроекту, разработчики подчеркивают: новые меры пресечения должны стать альтернативой содержанию под стражей. И не только сэкономить средства из федерального бюджета, но и стать частью общего тренда на гуманизацию уголовного правосудия. Упоминается необходимость «исполнения общепризнанных международных норм права» и «сокращения репутационных потерь», связанных с исками россиян в Страсбургском суде.

Сразу бросается в глаза, что в УПК уже есть похожая мера пресечения – домашний арест. Так же нельзя выходить из дома, так же может быть введен запрет общаться с определенными лицами, пользоваться интернетом и услугами почты. Но есть и различия: во-первых, домашний арест применяется только на срок до двух месяцев. И, во-вторых, в этой статье ничего не говорится о запрете даже «приближаться к определенным лицам или объектам» на определенное расстояние.

Запрет на приближение к потерпевшему или другим участникам дела – действительно часть международного опыта, причем не только принятая в Германии или Финляндии, но и перенятая нашими ближайшими соседями. Такая статья, например, присутствует в УПК Казахстана. Но среднестатистическому россиянину этот международный опыт знаком прежде всего по голливудским фильмам или из голливудской же светской хроники. К примеру, несколько лет назад суд запретил актеру Чарли Шину приближаться к детям – после того, как он угрожал бывшей супруге Брук Мюллер, что было воспринято как угроза убийством. Также на слуху аналогичный запрет Мэлу Гибсону приближаться к его русской подруге Оксане Григорьевой.

«Это работает», – подчеркнул в комментарии газете ВЗГЛЯД бывший американский полицейский и действующий американский адвокат Григорий Красовский. «В Соединенных Штатах когда подозреваемого отпускают под залог, то судья по ходатайству прокурора вправе внести разные ограничения прав подсудимого. Это действительно похоже на домашний арест», – пояснил собеседник. Это также напоминает и нашу подписку о невыезде, но выглядит более вариативно. «Могут ограничивать географическое перемещение подсудимого: за пределы конкретного дома, конкретного графства или тех или иных штатов, – указал Красовский. – Могут разрешить самостоятельно выходить из дома, но только, например, за продуктами, в аптеку, к врачу. Все зависит от формата взаимоотношения с надзорным органом».

К слову, заметим, что такому режиму «выборочного ареста» можно подыскать российский аналог. Именно такого режима добивалась защита Евгении Васильевой, прося суд разрешить подследственной выходить в магазин и храм. Фигурантка дела Оборонсервиса действительно выходила из дому, и не только в церковь и за хлебом, но и в бутики (используя свое право на трехчасовую прогулку с электронным браслетом). Новый закон по идее должен упорядочить формат таких «увольнительных».

И наконец, то, о чем шла речь выше – запрет на приближение или на общение. О нарушении запрета приближаться сообщают те, с кем подследственному запрещено встречаться (бывшая жена, потерпевший и т. п.). Кроме того, фиксация нарушений запрета на приближения и встречи – задача одного из контролирующих органов, о которых будет сказано ниже.

К примеру, человеку, который был осужден за пьяное вождение (приведшее к увечьям или смерти пострадавших), по приговору суда могут не только предписать проходить регулярные тестирования у нарколога, но и запретить посещать бары и другие заведения, где подают спиртное. Кроме того, может быть применен запрет, похожий на тот, что предлагают авторы поправок в российский УПК: запрет покидать дом в строго определенное время суток, например выходить куда-нибудь вечером.

«Формат взаимодействия», о котором говорил Красовский, отработан.

«Иногда это электронная связь – через электронный браслет, который человек носит. Или же подозреваемый должен сам уведомлять по телефону и получать разрешение на определенное посещение»,

– перечислил собеседник. Тем более технически можно отследить, нарушает или не нарушает подследственный запрет на пользование интернетом или мобильным телефоном.

Инстанции, которые следят за тем, не выходит ли «подопечный» куда не следует или не приближается ли к «определенным объектам», также довольно разнообразны. 

«В США такими вопросами занимаются как местные правоохранители, арестовавшие этого человека, так и, на стадии следствия по решению суда – служба шерифа или судебных офицеров (например, в Нью-Йорке). Или, если это федеральное дело, Служба федеральных маршалов – судебных приставов, – перечисляет Красовский. – В Соединенных Штатах, как и в России, есть службы, которые следят за людьми, которые отбывают условный срок или выпущены по УДО. Часто функции надзора возлагаются на probation officers – службу, которая следит за условно осужденными». Сейчас в России за теми, кто отбывает домашний арест, следит одна инстанция – уголовно-исполнительные инспекции (УИИ) при местных управлениях ФСИН.

По мнению бывшего американского полицейского и действующего адвоката Красовского, плюс системы очевиден – государство действительно не несет расходы по содержанию под стражей. Собеседник заметил: «Считается, что надзор за подозреваемым обходится дешевле. Особенно если подозреваемый готов за это платить».

Последний момент не имеет аналогов в России. Дело в следующем: если человек проходит в США по делу, рассматриваемому в федеральном суде, и хочет содержаться не в камере, а под домашним арестом, то суд его может обязать оплатить эту услугу. «Подследственный сам платит частной охранной фирме, которая исполняет предписание суда», – подчеркнул Красовский. Он напомнил о ярком примере: экс-глава МВФ Доминик Стросс-Кан, когда его обвинили в домогательствах к горничной, был вынужден оплачивать и службу мониторинга, и охранников.

Такая мера, как «арест за свои деньги», действительно позволяет серьезно сэкономить деньги государства. Но, как нетрудно заметить, ее нет в числе новых ограничений, предлагаемых в законопроекте Шойгу – Костунова. В самих Штатах она встречает критику, как заметил Красовский:

«Богатый может договориться с государством, оплатить технический или физический надзор – это нарушает принцип равенства перед законом».

«В законопроекте предлагается, чтобы за запретом следила ФСИН. Это похоже на американскую модель. Если у ФСИН есть достаточно сотрудников или будут выделены дополнительные средства из бюджета, то почему бы и нет? – резюмирует Красовский. – Самое главное, чтобы не было злоупотреблений со стороны обеспеченных россиян, если им будут давать возможность «проплатить» вневедомственную охрану, ездить с мигалками, якобы для пользы правосудия».