Трампу подсказали решение проблемы Крыма, которое устроит Россию

В преддверии встречи президентов России и США известные своей максимально жесткой антироссийской позицией сенаторы Марко Рубио, Боб Менендес и Роб Портман представили на рассмотрение Сената резолюцию с осуждением «продолжающейся незаконной оккупации Крыма Российской Федерацией». Она призывает правительство Трампа «обозначить политику непризнания аннексии» и напоминает, что во время холодной войны США приняли твердую политику непризнания присоединения Прибалтики к СССР, выразившейся в «Декларации Уэллса».

В документе также содержатся следующие формулировки: «Сенат напоминает, что Крым – территория независимого государства Украина»; «Сенат подчеркивает, что политика США должна напоминать, что Крым – часть Украины, и отклонять попытки поменять положение дел в этом вопросе»; «Сенат приветствует санкции, которые введены на сегодняшний день против лиц, содействовавших нелегальной оккупации Крыма»; «Сенат призывает правительство США декларировать во внешней политике то, что аннексия Крыма никогда не будет признана».

Автором этого текста принято считать Портмана – уникального в своем роде обладателя Ордена за заслуги перед Украиной III степени. На его персональном сайте этот текст появился еще до обсуждения резолюции в Конгрессе. «Незаконная оккупация Россией Крыма нарушает не только права народа Украины, но и основополагающие принципы международного порядка, где Америка с гордостью играет ведущую роль уже более 70 лет», – пишет Портман.

Упомянутая выше «Декларация Уэллса» от 23 июля 1940 года – это публицистическое эссе, так называемый текст для печати, написанный чрезвычайно пафосным стилем и подписанный заместителем госсекретаря по европейским делам Самнером Уэллсом. В нем заявляется, что США не признают вхождения трех прибалтийских республик в состав СССР. Настоящим автором этого текста был кадровый американский дипломат Лой Хендерсон, женатый на латышке и работавший в период 1920–1930 годов в Эстонии и Латвии. Впоследствии он был переведен в Москву вторым секретарем посольства, но вел себя по отношению к стране пребывания настолько враждебно, что это стало мешать советско-американским отношениям во время войны. В конце концов, в 1942 году по требованию Элеоноры Рузвельт Хендерсона перевели куда подальше от Москвы – в Багдад.

Население приветствует вступление в город Вильно частей Советской армии

«Декларация Уэллса» не считалась юридическим документом, это было что-то вроде публичного заявления позиции в максимально пышной форме. Внешнеполитическая бюрократия США в принципе склонна к излишнему, подчас просто смешному пафосу, что мы видим на примере того же Портмана («Америка с гордостью играет ведущую роль»), но в язык международной дипломатии эта литературщина не помещается. Поэтому такого рода тексты, как правило, не получают официального статуса и имеют хождение как «неформальные декларации», руководство к действию.

До 1952 года, пока прибалтийское лобби в Конгрессе не оформилось окончательно, Декларацию Уэллса даже всуе старались лишний раз не поминать. Отчасти это было связано с судьбой самого Уэллса: он был пойман в купе VIP-вагона поезда за сексом с двумя чернокожими проводниками и по итогам феерического скандала в конце 1943 года был отправлен в отставку и впоследствии работал радиокомментатором.

На практике же это «непризнание оккупации Прибалтики» выглядело как симптом раздвоения личности. Где-то на периферии американского сознания существовали эмигрантские «правительства» и «дипломатические миссии» Латвии, Литвы и Эстонии. При этом отрицать объективную реальность, в которой СССР прирос тремя республиками, было невозможно. 

Поэтому Вашингтон ни разу не включал прибалтийский вопрос в повестку переговоров с Москвой, он превратился в фигуру умолчания, и даже к Михаилу Горбачеву с ним не приставали. Более того, «Декларация Уэллса» не упоминалась в официальных документах Госдепа, а в тексте самой «декларации Уэллса» ни разу не упоминается Советский Союз (даже как аббревиатура).

То есть мы «оккупацию Прибалтики» признаем, но ничего с ней поделать не можем, поэтому делаем вид, что Прибалтики не существует. В глубине души мы морально поддерживаем латышей, литовцев и эстонцев, так что в Конгрессе раз в десять лет можно устраивать какие-нибудь юбилейные слушания, но на уровне практической политики поднимать прибалтийскую тему не будем – не рекомендуется.

Единственным практическим последствием этого «непризнания оккупации» было отсутствие консульств западных стран в ЛитССР, ЛатССР и ЭССР.

Это сильно осложняло жизнь западным морякам, когда их в очередной раз принимала советская милиция за пьяные дебоши. Впрочем, морякам нередко сочувствовали, давали проспаться и отправляли на корабль.

Сложнее было с официальными делегациями, которым по статусу вроде как не следовало бы посещать «оккупированные территории». Тем не менее они туда активно ездили – поглазеть на ужасы оккупации и прикупить рижского бальзама.

Немаловажно, что в структуре советских прибалтийских Совминов были отдельные республиканские министерства иностранных дел. Несмотря на отсутствие консульств, официальные представители западных стран и аккредитованные журналисты должны были обращаться в эти МИДы перед посещением Латвии, Литвы и Эстонии. Никто не брезговал. Тем самым на практике де-факто признавалось существование прибалтийских республик с характерным общественным строем в составе СССР, а всевозможные эмигрантские «представительства» типа знаменитой «миссии Динбергса», называвшей себя «консульством Латвийской республики в Нью-Йорке», могли утешаться только пафосными речами конгрессменов.

Советских граждан из Прибалтики на международном уровне тоже не дискриминировали, правда, за визами приходилось ездить в Москву или Ленинград, но и это не было обязательной программой. Республиканские МИДы брали на себя и функции посредника для получения гражданами западных въездных виз, а в крупных ключевых посольствах СССР за рубежом часто работали сотрудники-прибалты, которые неформально считались и представителями внешнеполитических ведомств республик, хотя по должности числились обычными вторыми секретарями (например, отец популярной актрисы Ингеборги Дапкунайте – Пятрас-Эдмундас Дапкунас, работавший в центральном аппарате МИД СССР). В Скандинавии «прибалтийские позиции» в посольствах даже не камуфлировали, поскольку занимавшие их сотрудники активно работали с диаспорами. В 1980-х годах в Стокгольме уже всерьез рассматривалась возможность открытия консульств в Риге и Таллине, в этом же направлении двигались и Норвегия с Данией, хоть были и членами НАТО.

На эту тему
• Память о "советской оккупации" превратилась в идеологию стран Балтии
• Что означают требования Турции по поводу Крыма
• Почему Киев испугался потери прилегающих к Крыму территорий

Иными словами, «Декларация Уэллса», на которую сейчас ссылаются американские сенаторы применительно к Крыму, на практике не работала и никаких правоприменительных последствий не имела. Если Рубио, Менендес и Портман готовы встать на этот путь, то большое им человеческое спасибо. Получится в итоге как с Прибалтикой: ситуация будет просто законсервирована на долгие годы без каких-либо практических последствий в быту.

Прибалты жили «в Совке» как у Христа за пазухой, а где-то в параллельном мире раз в десять лет конгрессмены выслушивали беглых «консулов» и одряхлевших «премьер-министров». Эта ситуация для Крыма, конечно, отображается не зеркально, есть и текущая специфика, но в целом сравнение работает.

Для крымчан это будет означать, например, облегчение проблемы с визами (другое дело, что за американской теперь даже москвичи, не желая ждать месяцами, в ту же Латвию или в Грузию едут – это прямое следствие сокращения штата посольств из-за взаимных высылок). На тормоза могут быть поставлены и запреты на экономическое сотрудничество с Крымом. Санкции при этом никто не отменит, но и за руку сотрудничающих хватать не будут. А троица сенаторов будет каждый год писать новые декларации и получать за это украинские ордена.

Мы такое уже проходили. Рубио, Менендес и Портман хотели загнать Трампа в угол в преддверии встречи в Хельсинки, а на деле предоставили в его распоряжение прекрасный механизм, с помощью которого он может отболтаться от Конгресса и сделать шаг навстречу Москве.

Удивительные все-таки люди эти американские конгрессмены. Даже собственную историю не учат.