Все хотят встречаться

В начале марта дипломаты с российской и грузинской стороны обсудят возможность прямых переговоров между президентами двух стран. Номинально против этой встречи никто не возражает, круг тем, которые стоит обсудить, весьма обширен, но перспективы пока туманны. Как далеко может зайти примирение между РФ и Грузией, разбиралась газета ВЗГЛЯД.

Замминистра иностранных дел РФ Григорий Карасин проанонсировал свои переговоры со специальным представителем премьера Грузии по отношениям с Россией Зурабом Абашидзе. В частности, он подтвердил, что речь зайдет о возможности личной встречи президентов двух стран. «Будем идти от жизни – без громких заявлений и чрезмерных иллюзий», – пообещал дипломат.

Вопрос членства Грузии в НАТО логичнее решать именно с НАТО, а не с Грузией

Без иллюзий призвала смотреть на вероятность переговоров на высшем уровне и министр иностранных дел Грузии Майя Панджикидзе: «Исключать возможность такой встречи нельзя, но это очень серьезная тема. Подобную встречу нужно тщательно подготовить, и это произойдет не сразу».

Примечательно, что сам Владимир Путин смотрит на такую перспективу проще. «Если он (президент Грузии) захочет, почему нет», – заявил он, в частности, грузинским журналистам. Глава государства также сообщил, что рад приезду грузинской команды на Олимпийские игры, более того, считает это «очень хорошим знаком», ибо «это как раз это тот случай, когда Олимпийские игры способствуют выстраиванию отношений даже там, где это, казалось бы, невозможно или очень сложно».

Что до Георгия Маргвелашвили, он высказался более пространно: «Если существует возможность получить позитивный импульс грузино-российским отношениям от подобного типа встречи, если есть готовность обсудить серьезные темы, то, естественно, это является основанием для консультаций как внутри Грузии, так и с западными коллегами и основанием для того, чтобы подумать над возможностью такой встречи».

Насколько уместно для лидера суверенного государства ссылаться в таких случаях на мнение «западных коллег» – вопрос риторический. Впрочем, стоит заметить, что в нынешней Грузии президент – фигура, по большому счету, представительская. Реальная власть находится в руках контролирующей парламент и правительство коалиции, ключевым лицом которой можно назвать премьер-министра. Сейчас этот пост занимает Ираклий Гарибашвили, который накануне заявил о своей готовности к прямому диалогу с Путиным, хотя и оговорился, что «подобную встречу нужно тщательно спланировать, тем более после такой длительной паузы».

Наконец, вице-премьер Грузии Каха Каладзе выразил уверенность, что с президентом России должны встретиться и Маргвелашвили, и Гарибашвили. По его словам, для Грузии важно параллельно с процессом европеизации также иметь хорошие отношения с соседями, в частности с Россией, а «для этого важно, чтобы правительство (Грузии) сменило ту позицию, которой придерживались прежние власти в течение нескольких лет, и она стала конструктивной».

В принципе, российско-грузинские отношения сейчас находятся на подъеме. Не в том смысле, что они хорошие, а в том, что после разрыва дипломатических отношений в августе 2008 года остается только один путь – наверх. Со своей стороны новое грузинское руководство некоторые шаги навстречу России сделало, и Россия в долгу не осталась.

Началось все с заявлений, что правительство Грузии намерено радикально пересмотреть политику отношений с Москвой, и с учреждения того самого поста спецпредставителя по России. Заняв эту должность, бывший посол в РФ Абашидзе заявил, что видит свою миссию «в рассмотрении и урегулировании проблем, стоящих между двумя странами, создании фактора доверия и в перспективе в формировании добрососедских отношений».

По большому счету, главное препятствие для прямого диалога и впрямь исчезло. Российские власти неоднократно заявляли, что никаких переговоров с Михаилом Саакашвили вести не будут, но Саакашвили не просто покинул политический Олимп Грузии, он ушел понукаемый и гонимый, под хор громких проклятий и обвинений. В частности, экс-премьер Иванишвили, создавший нынешнюю правящую коалицию, именно Саакашвили и его соратников называл главными виновниками войны 2008 года. «Эта большая провокация была спланирована главнокомандующим. Эти процессы могли не случиться, если бы у нас было нормальное руководство. Россия не годами, а веками имела желание перейти через Кавказский хребет. Своими провокациями Саакашвили дал повод России для осуществления давней мечты, и сегодня мы имеем оккупационные войска на наших территориях», – заявлял, в частности, он.

#{ussr}Досталось Саакашвили и за то, что грузинская продукция (к примеру, вино, цитрусовые фрукты, вода «Боржоми») перестала поступать на российский рынок еще в 2006-м. По словам Иванишвили, российское эмбарго стало «барьером, который искусственно возвел президент Саакашвили, этот барьер могли бы снять на переговорах по ВТО, когда Грузия пыталась не допустить туда Россию, но ничего в данном направлении сделано не было». Возмущение Иванишвили понятно: масштабные грузинские реформы были проведены за счет тех средств, что поступили от массовой приватизации предприятий. Теперь эти деньги проедены, и наполнение бюджета идет со скрипом, так что Грузия была крайне заинтересована в возвращении на российский рынок.

Тут главное – в акцентах. Нынешние власти неоднократно подчеркивали, что политика Саакашвили (в том числе в отношении России) очень навредила Грузии. Но под вопрос ставится не ее антироссийский характер как таковой, под вопрос ставится именно ее эффективность, мол, где-то надо было мягче, где-то, наоборот, жестче, ибо главное – результат, а результат для республики неутешительный.

При этом нужно понимать, что, несмотря на все усилия по развенчанию политического наследия Саакашвили, новое руководство Грузии в целом придерживается того же курса, что и оскандалившийся отставник. Во-первых, в Тбилиси по-прежнему увязывают восстановление дипотношений с Москвой с отзывом признания Абхазии и Южной Осетии. От идеи возвращения мятежных республик Грузия не отказывалась и вряд ли откажется, это чуть ли не часть национальной идеи. Другой вопрос, что военные методы были однозначно осуждены, теперь на вооружение взята «мягкая сила» – дипломатия, пропаганда, экономические преференции и так далее. «Двадцать процентов территории Грузии оккупировано Россией, российская сторона открыла два посольства – в Сухуме и Цхинвале, и, пока остается такая ситуация, дипломатические отношения восстановлены не будут. Для всех нас – не только для этого министерства, для всей страны – нет значительнее цели, чем добиться деоккупации», – заявляла по данному поводу глава МИДа Панджикидзе.

Во-вторых, внешнеполитическая ориентация Грузии также не изменилась. Главная цель – интеграция с Европейским союзом, дружба с США и вступление в НАТО. При этом уход одиозного Саакашвили отразился на отношениях Грузии со странами Запада исключительно благоприятно.

В грузинском политикуме в принципе нет влиятельных сил, готовых отказаться от претензий на Абхазию и РЮО и ориентированных не на НАТО, ЕС и США, а на Россию. Нет и в ближайшее время, видимо, не появится. Посему в отношениях Москвы и Тбилиси надолго (да как бы не навсегда) останутся две болезненные точки, две позиции, с которых ни одна из сторон не свернет, ибо Россия явно не благословит Грузию на вступление в Североатлантический альянс и не отзовет признание Сухума и Цхинвала.

Впрочем, как показала практика, вопрос членства Грузии в НАТО логичнее решать именно с НАТО, а не с Грузией, а переубедить друг друга насчет статуса Абхазии и РЮО стороны даже не стараются – это бессмысленно. Но остаются торгово-экономические проблемы, вопросы безопасности, терроризма, торговли оружием, наркотрафика и тематика Северного Кавказа в целом. Или, как выразился Карасин, «практические пути нормализации отношений в тех сферах, где это сегодня возможно».

К настоящему моменту Грузия уже отменила для граждан РФ визы. Россия, в свою очередь, возобновила авиасообщение между странами и вернула грузинскую продукцию на свой рынок (в обмен на допуск специалистов на грузинские предприятия для контроля за качеством вина и минеральной воды).

В общем, поговорить двум президентам (а в идеале президенту с одной стороны и премьеру с другой) есть о чем. Война прошла, геополитические игры продолжаются, но прагматизма еще никто не отменял. В конце концов, все-таки соседи.