Существуют признаки государства, ставшие классическими. Среди них – монополия на насилие. Существование частных военных компаний, даже партизанских отрядов, не подчиняющихся Штабу партизанского командования, не согласуется с этим принципом.
Понятно, что различного рода ландскнехты и флибустьеры обладают рядом удобных свойств с точки зрения международных отношений – они номинально не являются частью вооруженных сил, их действия всегда можно объяснить эксцессом исполнителя, а можно и вовсе отречься от них в крайне неудобной ситуации. Такова специфика операций под чужим флагом. Участники этих организаций знают и принимают подобные правила игры.
Многие века наемники были привычным атрибутом вооруженных конфликтов. Но в XIX–XX веках они стали скорее редкостью по причине усиления государств. И только в последние десятилетия, в эпоху однополярного мира и глобализации, наемники опять вышли на арену. Одни видят причину в гегемонии США и их склонности оптимизировать военные расходы согласно требованиям либеральной идеологии – все государственные функции, которые можно отдать на аутсорсинг, должны быть отданы. Американские власти поняли, что не справляются с задачами планетарного контроля с помощью казенных войск (они слишком накладны), и прибегли к услугам частных армий из отставников и эмигрантов.
Один мой знакомый пуэрториканец однажды при просмотре репортажа CNN из Багдада обнаружил в строю новой «иракской армии», тренируемой американцами, своих одноклассников. Как выяснилось, эти одноклассники завербовались в печально известную компанию Blackwater – и они действовали под флагом иракской армии и даже бравурно изображали новую, «демократическую», иракскую армию перед телекамерами. Так получилось, что именно при этом разговоре присутствовал иракский журналист, который подтвердил наличие пуэрториканцев и наемников из стран Латинской Америки. Как он пояснил, они служат в ЧВК за обещание американского гражданства после окончания контракта. Если они гибнут, их не записывают в боевые потери. Однажды этот журналист и его оператор поехали делать репортаж с кладбища погибших наемников в пустыне под Багдадом – но их обстрелял снайпер, охранявший кладбище.
Россия, восприняв геополитические вызовы, угрожающие самому ее существованию, будучи ограниченной в публичных действиях в условиях доминирования западных медиа в глобальном масштабе, прибегла к инструменту частных военных компаний. Что важно, все эти годы ЧВК действовали в серой правовой зоне – их деятельность не была легитимирована, более того – наемничество напрямую запрещено УК РФ. Все это смягчалось неким массовым пониманием, что частный характер этих компаний является весьма условным. Да, это частно-государственное партнерство, но частным являются только деньги и люди, всю боевую технику и доступ к военной инфраструктуре предоставляет государство. И задачи тоже ставит государство. Однако со временем всякая устойчивая номинальность становится реальностью. Если нечто по закону известно как частное, оно имеет шанс стать частным на самом деле. Организации имеют свои интересы, и форма со временем начинает определять содержание.
Нечто подобное и произошло с ЧВК «Вагнер». С одной стороны, продемонстрировав свою высочайшую эффективность, компания стала восприниматься как незаменимый инструмент, что позволило ей пытаться навязывать свои условия. В конечном счете дело дошло до фактического шантажа. А сама компания стала инструментом в руках ее предводителя. Не будучи непосредственным командиром, а скорее начфином в военной терминологии, бизнесмен Пригожин взял на себя большинство вопросов снабжения и обеспечения, а также кадровую политику. Что любопытно, будучи главой коммерческого предприятия, он делал акцент именно на патриотизме. Его критическая риторика была настолько напориста, что он, по сути, начал рассуждать от имени заказчика, от военного руководства страны в целом.
В чем секрет эффективности «музыкантов»? Одна из причин – высочайшая дисциплина. Сегодня всплыли некие признания человека, представляющегося бывшим аналитиком из штаба ЧВК, которые еще надлежит проверить, что подобная дисциплина достигалась методами, совершенно не уместными в российской армии, прямо противоречащих уставу. Он говорит, что малейшее проявление несогласия с предводителем или иллюзия несогласия часто влекла отправку на перевоспитание в подвал к некоему «учителю», то есть палачу. Палач мучил жертву и присылал фотографии предводителю, а тот уже решал, достигнута ли нужная кондиция. Свидетель заявляет, что всё держалось на страхе, на фактически рабском подчинении, и что только Пригожин решал, кто и на каких условиях из штабных работников покинет ЧВК. Последнего он обвиняет в садизме, в любви к расстрелам, и считает его социальным идеалом военный коммунизм.
Стоит сказать, что истории с казнями кувалдой и прочими лютыми расправами вполне согласуются с этими показаниями по своему духу. Воспоминания Александра Ходаковского тоже говорят об этом. В любом случае нравы, царящие в частной армии, должны быть подвергнуты тщательному расследованию. Воинская дисциплина не должна достигаться унижением и издевательствами, не имеющими ничего общего с боевой подготовкой, иначе это банда или тоталитарная секта. Некие признаки милитаристской секты можно наблюдать явным образом.
Одним из проявлений радикального сектантства является ощущение исключительности, избранности, доходящей до мессианства. Все это мы и наблюдаем. В конечном счете такой дух повреждает мышление, в том числе у самих руководителей. Пригожин заявлял, что его рейд на Москву есть «марш справедливости», но при этом обещал уничтожать тех, кто чинит препятствия.
- Западные СМИ: США ожидали большего кровопролития от мятежа Пригожина
- Рогов: Неудачи мятежа и контрнаступления толкают ВСУ на захват ЗАЭС
- Авантюра Пригожина закончилась разоблачением
Идейное содержание мятежа оказалось предельно убого – мы не услышали ничего, кроме заявлений покончить с неким «беспределом» и «этим безобразием», а также ругани и угроз в адрес генералов. Это не просто попытка военного переворота, а мятеж настолько брутальный по своему милитаристскому содержанию, что еще долго будет вспоминаться историками как некий вырожденный случай. Пригожин умело пользовался недовольствами, имеющими место в армии, считая, что они способны смести если не саму власть, то принудить ее сменить военное руководство на более выгодное.
Однако сторонникам Пригожина следует отдавать отчет, что жестокости, ошибки и тяготы этой войны проистекают в первую очередь от масштаба конфликта, от невиданных вызовов, от предельной степени ожесточения врага. Если кто-то думает, что он способен управлять вооруженными силами в условиях конфликта высокой интенсивности с привлечением всех родов войск лучше, чем Генеральный штаб, он сильно заблуждается.
Наблюдаю, как у многих комментаторов обострилось конспирологическое мышление – люди видят всякие «схемы» и «многоходовки», «все не просто так», «все странно» и т. п. Люди, привыкшие во всем видеть странности, узрев черное и белое, неспособны поверить, что черное есть черное, а белое есть белое. «Быть может черное это немного белое, а белое слегка серое?» Есть вещи, сущность которых совпадает с явлением. Мятеж и попытка военного переворота таковы всегда. Если нечто выглядит как мятеж, то это и есть мятеж. Да, этот мятеж завершился без кровопролитного наземного сражения и арестов. Но из этого вовсе не следует, что так было задумано. То, что мятежники отступили, отказались от своих преступных планов – как раз есть не более чем следствие этой решимости нашего лидера и его сторонников.
Важно понимать, что Россия – это не банановая республика, где всякий полковник может устроить бунт, а потом договориться о дележке портфелей и активов, если понимает, что не может захватить власть целиком. Россия есть величайшее государство с огромным ядерным арсеналом, по этой причине сущность российской государственности предельна, бремя ответственности, лежащее на его главе – колоссально. Шантажировать его не вправе никто.
Это столкновение с настолько большими энергиями почти геокосмических масштабов, сконцентрированным в одном человеке, что рассчитывать на свои ограниченные представления вовсе не стоит, в том числе на обыденные представления о гуманизме. Каждый, кто покушается на шантаж верховной российской власти, должен понимать, что сталкивается с угрозой беспощадного ответа низкой степени избирательности. Легкомысленно играть с такими энергиями может только безумец.
Рядовые бойцы и офицеры ЧВК «Вагнер», бесспорно, настоящие патриоты и герои, не раз доказавшие свою преданность Отечеству. Тот факт, что они оказались в политических заложниках у новоявленного цезаря, решившего перейти свой Рубикон и двинуть преданный легион на Третий Рим, не их вина. Хорошо, что все разрешилось относительным миром. Но если бы они вступили в бой с защитниками Москвы, пятно измены легло бы на них навсегда, несмотря на самые чистые помыслы. Эти славные воины нужны нашей стране, но вовсе не под началом политических авантюристов, даже не состоящих на государственной службе.
Россия ведет великую войну, жестокую войну, отечественную войну. Поддерживать президента и Верховного главнокомандующего нельзя частично, особенно в условиях войны. Если президент отказался от преследования главарей бунтовщиков, значит именно так и надо. Но всякий бунтовщик должен знать и помнить, что высочайшая милость нашего лидера всегда может обернуться заслуженной карой.
