Горловка – крупнейший промышленный центр Донбасса, с апреля 2014 года – на линии фронта. Вся история города – история сопротивления. Вот уже девятый год украинские войска бьют по Горловке и горловчанам, не разбирая, где военные цели и где мирные жители.
В Горловку мы приехали из Донецка на один день – необходимо было передать помощь бойцам и гражданским из рук в руки. Ехали пару часов кругом, через Макеевку и Енакиево. Прямая дорога, которая занимает минут сорок, до сих пор небезопасна. Хотя уже ремонтируется. Работает строительная техника из Кузбасса, который взял шефство над фронтовым городом, и уже на несколько километров уложен асфальт по современным российским стандартам – без малейшей неровности, гладкий как зеркало. Если бы позволяли правила, можно было бы легко разогнаться до 180. Так что работа по восстановлению Донбасса идет, и никто не ждет окончания войны. На фоне постоянных обстрелов это как минимум вызывает уважение.
Дорога же, по которой вынуждены были крутиться мы – от Енакиево до Горловки – разбита в хлам, и это, как ни удивительно – редкость для нынешней ДНР. Первая мысль, разумеется, что перед нами наследие войны. Но горловчане переубедили. Оказалось, убитые дороги – обычное украинское дело, от киевской власти и остались. Вообще в Горловке, как рассказали в мэрии, за годы украинской независимости не было построено ни единого жилого дома. Только выкачивали деньги из рабочего города. А сейчас у городских властей, естественно, руки до дорог не доходят. Анна Анатольевна Ставицкая, глава Центрального района, говорит: «Безопасных мест у нас нет». Только за одну неделю, во второй половине декабря, то есть за несколько дней до нашего приезда, было несколько прилетов «хаймарсов» по гражданским объектам. Враги били по гостинице «Родина» на центральной площади – к счастью, промахнулись, попали по автостоянке; еще раньше метили в жилой двухэтажный дом, разворотили центральный подъезд, убили одну бабушку, вторую бабушку добровольцы спасли из-под завалов; и наконец поразили зрительный зал Дворца культуры «Шахтер». Дело было в 11 утра, режиссер местного театра, несколько актеров, девушка-администратор разговаривали в этот момент в фойе. Никто из них не пострадал.
Потрясающая эффективность высокоточного американского оружия в деле ударов по мирным кварталам. Увы, это далеко не самый трагичный исход. Анна Анатольевна показывает осколок американской авиационной ракеты, который достали из стены, прямо напротив кроватки, где спала маленькая девочка. И так день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, вот уже восемь с половиной лет. Но при этом город живет, функционирует. Ходит общественный транспорт, в домах, хоть воды и нет, стоят баклажки, но центральное отопление работает, тепло. Даже трамвайные маршруты, и те удалось сохранить…
***
…В принципе, каждого человека, который утверждает, что война началась вместе с СВО 24 февраля 2022 года, стоило бы свозить в Горловку хотя бы на один день. И начать прогулку со сквера Рудакова, от памятника Горловской Мадонне – 23-летней Кристине Жук и ее 10-месячной дочери Кире, погибших в сквере в центре города в день «кровавого воскресенья» – украинского обстрела 27 июля 2014 года.
Мирные кварталы Горловки в тот день украинцы поливали огнем с шести вечера и до самой ночи. Одна из жительниц свидетельствует: «Мы не знали, что в таких случаях нужно падать на землю. Потом привыкли и научились». Погибло 22 человека, еще 40 были ранены. После взрыва Кристина еще несколько минут была жива, девочка погибла сразу. Мать прижимала дитя к груди и повторяла: «Кирочка моя, Кира»…
Так их и нашли, мать и дитя. Еще одно свидетельство смерти, еще один знак любви…
Рассказывают, что на Западной Украине «горловской мадонной» называют коктейль, что-то вроде кровавой Мэри…
Сейчас на месте гибели Кристины и Киры стоит памятник, а в центре сквера – часовня. Именно на этом месте и стоило бы спросить каждого нашего либерала лично, и всех их – поименно:
Когда началась война?
Откуда идет ненависть?
Есть в Горловке и другой памятник погибшим мирным жителям – на центральном проспекте Победы. Там каменные плиты, одна за другой, и на каждой мелко и вплотную – имена. Я взялся было считать, сбился со счета и подумал, что цифры здесь уже не имеют никакого значения.
…На еще не разобранных развалинах жилого дома, разбитого американским «хаймарсом» (точность попадания 100 метров, рядом – квартал частных домов) во второй половине декабря, в труху были впечатаны две книжки. Я их поднял. Одна – учебник английского языка с русско-английским словарем, вторая – «Как собирать землянику».
- Украина нуждается в возмездии
- Куда дальше двигать границу России
- Добить до конца самоуверенность ВСУ
***
…Россию здесь ждали долго, слишком долго. И наконец Россия пришла.
«Восемь лет мы мечтали об этом, – рассказывает глава Центрального района Горловки Анна Ставицкая. – И даже под обстрелами люди шли и шли на референдум. Хотя у всех была возможность проголосовать дома. Это было счастьем, чистой радостью».
…Сережа, родом из Славянска, человек 26 лет, небольшого роста, быстрый, веселый, свободный, из таких обычно получаются великолепные футболисты, крайние нападающие, с 2014 года – ополченец, а ныне – военнослужащий-контрактник ВС ДНР, говорит: «Я верю, что и вправду всё идет по плану. Если б мы сразу показали свою силу, они, настоящие враги наши, эти американцы с коллективным Западом, так бы испугались, что не выдержали и начали бы атомную войну. А так постепенно мы возьмем свое, и мир спасем, и себе победу добудем».
Мы только что попили кофе и готовы были разъехаться, стояли на перекрестке в Енакиево, рядом со спортивным центром, где шли обычные тренировки. Глаза Сережи сияли, и он еле сдерживался, чтоб не расплыться в улыбке, хотя изо всех сил пытался сохранить серьезное и взрослое лицо, приличествующее человеку, отдавшему грядущей Победе восемь лет своей молодости. И я в очередной раз подумал, что мы непобедимы.
…Когда покидаешь Донбасс, неминуемо становится неловко от того, что ты уезжаешь, а они остаются – делать общее дело. Донбасс показывает всем нам невероятную стойкость, простую человеческую стойкость, о самой возможности которой при равнинном течении жизни так легко забыть.
Но Донбасс же мечтает о суровых мерах. Он не понимает, как известный по имени человек, разворовавший русскую армию, может отделаться отставкой. Ходить на свободе. И как можно устроить пирушку в ресторане и подставить людей под украинские ракеты. И до каких пор начальники будут преступно безответственно относиться к дислокации новобранцев – без последствий для собственной жизни и даже карьеры…
И ты видишь, как Донбасс устал. Устал от долгой восьмилетней войны, от бюрократической шелухи, и еще больше – от людей, которые ищут наживу на общей беде, пиарятся на войне…
…На обратном пути из Горловки в Донецк, пока я рулил в плотном тумане по запутанным обходным дорогам, меня преследовала одна-единственная, очень простая, мысль. Дело даже не в том, что Россия естественно должна быть за Донецк, потому что здесь наши, родные, родное. А дело в том, что вот уже почти девять лет Донецк стоит за Россию, чтоб она осталась собой, а не превратилась в бесформенное нечто, лишенное чести и исторической памяти.
