Недавно Ксения Собчак написала в своем блоге, что Урганта травят как Зощенко.

В ответ я сообщил Ксении Анатольевне, что Зощенко – блистательный офицер Первой мировой войны: начальник пулеметной команды, затем командир роты, штабс-капитан, неоднократно награжденный за безупречную храбрость. Что после прихода к власти большевиков ему предложили эмигрировать во Францию – а он отказался.

Что в 1919 году он пошел добровольцем в Красную армию и снова героически воевал. Что в 20-е и в 30-е Зощенко был крупнейшим советским писателем, более того: он входил в советский канон наряду с Фадеевым и Шолоховым – тиражи его были огромны, советские газеты и журналы печатали его нарасхват, гастроли его не прекращались. Что в 1937-1938 годах Зощенко, увы, поддерживал сталинские процессы – его подпись стоит под рядом так называемых расстрельных писем, где содержатся призывы казнить врагов народа. Что в 1939 году он, в числе главных советских писателей, был награжден орденом Трудового Красного Знамени: списки составлялись и утверждались лично Сталиным. Что Зощенко автор не только юмористических рассказов, но и классической ленинианы – панегирических рассказов о вожде.

Что с началом Великой Отечественной, он тут же оправился в военкомат с просьбой взять его на фронт добровольцем. Ему, неоднократно раненому в Первую мировую, отказали. Что тогда он вложился во фронтовое дело написанием десятков очерков и статей, в которых славил Советскую Родину, советских вождей и Советскую армию…

И, перечислив это, я попросил сравнить жизненный путь Зощенко с жизненным путем Ивана Урганта. На что, подумав, воздадим ей должное, Ксения Собчак ответила: да, я погорячилась, Ургант – не Зощенко, но, написала она, травят их одинаково.

Здесь Ксения Анатольевна имела в виду критическое постановление о журнале «Звезда» 1946 года. В результате постановления Зощенко был вынужден бросить писательство и несколько лет заниматься переводческой работой. Рискну сказать, что и здесь Ксения Анатольевна осмысленно сгустила краски. Не так давно несколько сенаторов и депутатов ГД РФ выступили с простейшей и прозрачной инициативой: навести порядок в распределении государственного финансирования культуры. И до выяснения обстоятельств не заключить контракты с рядом персонажей, что публично выступили против спецоперации, и уж тем более, если они прямо поддерживают противоборствующую сторону.

Повторюсь: не предложили преследовать этих людей в уголовном или административном порядке. Не предложили наложить запрет на их профессиональную деятельность. Но лишь посетовали на то, что государство слишком ласково к тем, кто недвусмысленно желает победы политическому Киеву. Причем – я был на этом круглом столе и своими ушами слышал прямую речь инициаторов этих запросов – в случае любого минимального действа в поддержку даже не армии, а, скажем, беженцев или раненых в ходе военных действий, инициаторы были готовы снять любые претензии в том числе и к упомянутому Урганту.

Ну сходил человек в госпиталь, пусть даже не к военным, а к гражданским, повеселил, порадовал людей – и сиди себе дальше на госконтрактах. Но даже это вызвало прямо-таки истерический вой: как вы смеете обижать художников, они ничего никому не должны. И, конечно, про 1937-й. Или в лучшем случае 1946-й.

Между тем, Ксения Анатольевна, вы сами отлично знаете, что происходит в демократической Европе с художниками, которые рисковали сказать вслух о недопустимости, скажем, раздела Сербии, или, например, о поддержке действий российской армии на Северном Кавказе, или, наконец, о поддержке права Донбасса на самоопределение. Эти люди подвергались мощнейшему медийному порицанию. Существование этих людей в контексте не то, что европейской государственной службы, но даже грантовой поддержки – вовсе исключено.

Для того, чтоб проявить инакомыслие в Европе, ты должен носить фамилию Уотерс или фамилию Кустурица – иначе тебя сожрут. Но разве мы видим хоть что-то подобное здесь? Даже не десятки, а сотни деятелей культуры, прямо выступающие против российской армии и выбора народа Донбасса, продолжают спокойно работать, выступать, радовать публику своим пением, камланием и рисованием. И даже отбывшие из страны – отбыли из нее исключительно по собственной воле. 

Лично мне, на фоне того, что филармонии, театры, хоры и художественные студии Донбасса в буквальном смысле воюют и погибают на фронтах всего лишь за право стать гражданами России, такая позиция нашей культурной общественности кажется, что ли, странной – но мало ли что мне кажется.

Однако при чем тут, опять же, Зощенко? Если вы работаете на государство и у государства получаете деньги – вы должны уважать армию этого государства, павших этого государства и его граждан. В том числе новых граждан, готовых подтвердить свой выбор на любом референдуме лично в присутствии Ксении Анатольевны и любых желающих. 

Но если работники культуры не работают на государство и не доят его за все четыре сиськи, то они ничего не должны, конечно. Мы же не Европа. Мы нормальная демократическая страна. Где тут прячется 1937-й или 1946-й – не знаю. Думаю, нигде. Думаю, вы просто валяете дурака. 

Ксения Анатольевна, сходите, пожалуйста, в госпиталь, пообщайтесь с донбасскими беженцами, принесите детям конфеток. Ваню с собой возьмите. Они готовы с вами поговорить. Вы-то почему не готовы? И весь ваш «46-й», «Зощенко» и «травля» – всё это рассеется, как дурацкий сон.