Ломается глобальный рынок товаров и капитала. Часть рынков стала труднодоступной, капитализация российских компаний, вне зависимости от финансовых успехов, уже не будет прежней на мировых биржах – просто по причине русского происхождения. Какую логику трансформации бизнеса можно предложить русским предпринимателям?
Логика последнего десятилетия диктовалась международной повесткой, сформированной западными странами, и называлась ESG-политика. E (environmental) – окружающая среда, S (social) – общество, G (governance) – управление компанией. Все это должно было стать «ответственным». Что значит «ответственный»? Ответственное отношение к окружающей среде – это снижение углеродного следа и выбросов, плюс экономное использование ресурсов. Социальная ответственность – это деньги на развитие общественно полезных мероприятий и объектов. Ответственное управление компанией – это учет интересов всех заинтересованных сторон, участвующих в деятельности компании, а не только акционеров. То есть работников компании, поставщиков и потребителей продукта.
Очевидно, что ничего плохого в ESG-ответственном отношении к ведению бизнеса нет. Это трансформация бизнеса от «всего плохого» в сторону «всего хорошего». Проблема в том, что любые полезные концепции и позитивные чаяния человечества присваиваются глобалистской повесткой и переворачиваются с ног на голову почти в буквальном смысле – предлагается заботиться прежде всего не о проблемах земли, на которой непосредственно «стоишь», а о глобальных «вообще проблемах». И для этого разрабатываются рычаги давления – рейтинги, которые влияют на доступ к глобальным рынкам, на стоимость самой компании и на стоимость заимствований. А ведь реальная ESG-трансформация российского крупного бизнеса может вернуть смысл деятельности русским олигархам и созданным ими компаниям – обустройство России. Попробуем поставить ESG-повестку обратно с головы на ноги и вернем ее на русскую землю.
Е – окружающая среда. Смысл сомнительной низкоуглеродной политики в том, чтобы западные экономики избавились от сырьевой зависимости, а по дороге к избавлению чуть-чуть (несколько сотен миллиардов) подзаработали с повышенных налогов на продукцию стран, богатых углеродным сырьем. России такая повестка не нужна. Давайте посмотрим на нашу землю, на землю непосредственно вокруг предприятий. Первое и очевидное – это очистные сооружения. Последнее время я видел сильные улучшения с выбросами под воздействием прежде всего нашего государства в лице Росприроднадзора, а никакого не ESG. Поэтому поговорим о более насущном.
Например, о земле вокруг закрытых нефтяных и газовых скважин. Это сотни, иногда тысячи квадратных километров обезображенной нашей земли. Настоящая рекультивация занимает годы и десятки лет, стоит миллиарды рублей. По нормам она должна проводиться, но ее никто не проводит. Никто! И это не тема СМИ и форумов. Не модно. Вот глобальное потепление – да, это тема. Можно молоть языком бесконечно, особенно в очередную, со времен малого ледникового периода и Пушкина, теплую зиму. А про рекультивацию долго не поговоришь – приступать можно сегодня и видеть результат завтра.
Газ и нефтянка – это не единственная отрасль, где есть крупные предприятия. Есть крупные агрохолдинги – это эрозия и засаливание почв, исчезновение плодородного слоя. Но это не модная тема. А крупные фермы? Это не коровки по лугам, свинки в лесу, курочки на дворе. Это производство большого объема токсичных отходов, их сброс в землю и в воздух. Это тоже требует и очистных, и переработки. А отвалы породы на ГОКах высотой сотни метров, а карьеры на километры в глубину? А сколько брошенных песчаных и гравийных карьеров повсюду вокруг деревень обезображивают землю? Об этом говорится, но говорится меньше – это же не глобальная зеленая повестка, это всего лишь конкретная наша земля. А сколько товаров все более короткого срока эксплуатации производит промышленность? Основной современный тренд: произвел – продал – сломалось – выкинул в отходы. Можно ли его переломить экономическими стимулами на территории нашей страны? Пусть, например, русские машины будут самыми долговечными и ремонтопригодными в мире. Чем не задача для крупного бизнеса?
- История будет такой, какой мы ее сделаем
- Россияне могут позволить себе расточительность
- Нам надо выйти из информационного пузыря
Смысл ESG не только во влиянии самого производства на природную среду. Но и в общественной пользе, которую приносит бизнес. Здесь мы переходим к S (обществу) и ставим его ноги на землю. Глобальная повестка «социальной ответственности бизнеса» это в основном мероприятия – волонтерство сотрудников по указу начальства, форсайт-сессии, конференции и прочая болтовня и тусовка. Есть еще модная урбанистика общественных пространств и помощь социально значимым объектам. Но всё это наполовину пшик, а на другую половину – хаотичная неизмеримая деятельность.
А ведь есть измеримые задачи по гармонизации «культурного ландшафта». Это понятие разработано в современной географии и вместе с понятием о стоимости экосистемных услуг территории может стать планомерной целевой количественно измеримой деятельностью по приведению в порядок территории, на которой действует предприятие. Инвестиции в современное лесоустройство, поддержание водорегуляции, сохранение культурного ландшафта и его актуальное развитие – всё это требует огромных средств и может открыть многомиллионный рынок труда по обустройству земли не «вообще» и «где-то там», а прямо тут, рядом – нашей земли. Еще одна сторона S – это местные сообщества. Сейчас это вотчина урбанистов – высосанная из пальца деятельность по освоению грантов. Но вышеперечисленные задачи по гармонизации территории вокруг – это настоящая деятельная основа по консолидации и развитию местного сообщества вокруг реальных полезных количественно измеримых задач. Это земские задачи, на решении которых может возродиться действенное самоуправление и земство. Это фундаментальная основа общественного строительства.
Перейдем к ответственному управлению компанией – поставим на ноги G. В глобальной повестке это корпоративная политика, бесконечное непонятно-чему-обучение всего-на-свете-менеджеров, эффективность которых и без того давно стремится к нулю, а безделье к бесконечности. А если посмотреть в корень ответственности перед всеми участниками деятельности, а не только перед акционерами? В крупном бизнесе происходит два процесса: повышение производительности труда и рост спекулятивной стоимости бизнеса (например, на бирже). Эти два процесса выгодны акционерам, а как они влияют на три других заинтересованных группы – поставщиков, работников и потребителей?
Поставщики всё меньше участвуют в реальном приращении добавленной стоимости – их «отжимают» при помощи системы тендеров. Качество самого продукта снижается, но это не влияет на стоимость бизнеса. На стоимость продукта «кола» влияет маркетинг, бренд, а не сама жидкость в бутылке, а на стоимость компании – спекулятивные сделки с акциями на бирже. Так что потребитель тут не субъект, а объект влияния маркетинга, не более того. Ну а работники? Работники компании за счет автоматизации и стандартизации процессов производства получают сокращение рабочих мест, снижение реальной квалификации и снижение роли труда для выработки добавленной стоимости. Действительно ответственное управление бизнесом должно иметь целью повышение ценности самого выпускаемого продукта за счет улучшения его потребительских свойств, а не спекулятивной стоимости бренда. Стоимость компании должна соответствовать стоимости активов, а не спекулятивной стоимости акций на бирже.
Что бизнес может дать работникам в рамках ответственного управления? Русский ученый-экономист Александр Васильевич Чаянов отмечал, что экономика должна быть многоукладной. Это значит, что капиталистический уклад – эксплуатация наемного труда – не может быть единственной логикой экономики. Уклад, который Чаянов называл трудовым хозяйством, должен играть важную роль. А что такое трудовой хозяйственный уклад? Это возвращение смысла слову «сотрудник» – со-трудник, а не зарплатник. Зарплатник либо отбывает положенное, либо гонится за максимизацией своего дохода. А труд со-трудника тесно вплетен в его жизнь: отдых, семейные обязанности, участие в общественной жизни. И время, и напряженность труда, и размер дохода находятся в подвижном балансе с другими потребностями жизни. Человек в этом укладе сам регулирует и выстраивает этот баланс. Чаянов видел в трудовом хозяйственном укладе будущее русской экономики.
Я понимаю многосложность современного производства, устройство крупного бизнеса – сам 20 лет руководил предприятиями. Но современные средства учета и планирования, гибкость производственных цепочек, уровень производительности труда позволяют сделать жизнь сотрудников гораздо более свободной и полноценной. Смотря к чему стремиться. Мы-то сейчас стремимся при помощи управления отжать побольше, максимизировать доход – и общефирменный, и личный. Если то же количество усилий в планировании и учете тратить не с целью максимизации дохода, а с целью дать возможность сотруднику влиять на баланс осмысленного труда, дохода и других жизненных потребностей, то через 10 лет мы будем далеко впереди в данном вопросе.
Я бы хотел подчеркнуть, что изложенные здесь популярным языком проблемы являются не фантазиями автора, а трендами мировой экономики, в которых Россия могла бы оказаться лидером. Эти тренды имеют иностранные названия inclusive economics, stakeholder capitalism, municipalism, ecosystem services, sustainable development etc. Но чтобы оказаться лидером, не нужно думать о трендах, думать о глобальном «вообще», проблемы нужно решать здесь и сейчас применительно к своей земле.
Но без экономических стимулов и целеполагания от государства ни олигархи, ни мы с вами не будем двигаться в обозначенном направлении. Пока государство ставит такие измеримые экономические цели, как рост ВВП, увеличение производительности труда, располагаемых доходов граждан – мы будем догонять США, Китай, Европу и т. п. Но это гонка вчерашнего дня, либеральный капитализм в тотальном кризисе – и выйдет он из кризиса совершенно в другую сторону, непонятно пока, куда именно, но понятно, что в сторону социализации экономики.
Глобалистская логика видит общественное благо в создании надчеловеческой системы, где человеку уготована роль биотехнического существа-потребителя произведенных и справедливо распределенных благ. А у России сейчас есть шанс встать на путь создания общества, цель которого раскрытие творческих возможностей человека на своей земле, гармонизации всего, что на этой земле его окружает. Именно в этом всегда была особость русской мысли, русского устремления – от святителя Иосифа Волоцкого до Николая Федорова, Вернадского и Чаянова.
Сейчас основа российской налоговой системы – НДС. Налог на добавленную стоимость. Его легко собирать, он дает основной доход федерального бюджета. Но к чему он приводит? К тому что производить невыгодно – слишком большая добавленная стоимость возникает. Второй большой налог – в социальные фонды. Это налог с фонда оплаты труда. Поэтому наука и инновации, где основные затраты – это зарплата, платят больше всего такого налога. Развивать экономику знаний невыгодно. Выгодно спекулировать капиталом и торговать: вывел деньги, вложил как иностранный капитал, купил, перепродал – это выгодно, потому что налогов мало. Экономика спекуляций и торговли.
В странах с развитой экономикой основой бюджетного наполнения являются налоги на избыточное потребление, финансовая система направлена на стимулирование развития производства и науки. А нам нужно быть еще радикальнее и смелее – стимулировать развитие экономики нового уклада. Развитие ESG-экономики, где гармоничная окружающая среда – Environment, общественное благо – Social и управление созданием добавленной стоимости за счет квалифицированного творческого труда – Governance, станут измеримыми экономическими целями. Тогда у русских олигархов, у русского бизнеса появятся задачи и логика развития на своей земле.
