Половину весны в российском «храме искусства», Академии художеств, будут показывать живопись, скульптуру и видеоарт Евгении Васильевой. Той самой, фигурантки «дела «Оборонсервиса». Её и экс-министра Сердюкова история настолько кинематографична, что, надеюсь, о них снимут сериал.

Пока же все страшно оскорблены выставкой. Кричат, что бывшая чиновница якобы «занесла денег», что один её дух оскорбляет «храм искусства». Студенты и даже ректор Академии Семён Михайловский яростно против, но ничего не могут изменить – музей Академии не подчиняется. Неловко, зато сразу понятно, у кого «лапки».

В общем, несмотря на все крики, мы остались в обществе опытов бывшей чиновницы. У нас есть время уйти с полей фейсбучных войн, ногами дойти до Академии, глазами посмотреть, с чем воевали. Если что, не переживайте – билет в музее дают на всю экспозицию, а не на одну Васильеву. Вы сможете спрятаться от неё в благородный академизм. Но если все же смотреть Васильеву – в ее самодеятельности примерно пополам наивности и самоуверенности. Как художница (пардон, если кого-то оскорблю) она совсем не такая матерая, как в качестве чиновницы.

В классической литературе нередки княгини и прочие «имущие» дамы, играющие на фортепьянах и поющие романсы, и творчество Васильевой – такая же милая любительщина, её фортепьяны с романсами. Всерьёз возмущаться таким невозможно.

Русский музей иногда выставляет любительские натюрморты членов царской семьи – и что-то не видно пикетов. А в музее Академии случались выставки Никаса Сафронова, и это куда хуже Васильевой. Сафронов – профессиональный художник, сознательно делающий треш. Он все видит, все понимает, он может работать по-другому. Для Сафронова это именно работа, он в искусстве – как Васильева в Минобороны. Его беспощадный продукт страшнее её неловких опытов. Возмущения были, но вовсе не такие бурные. Скорее ворчание: «Ой, ну как-то нехорошо». Ушаты ненависти льются на женщину с романсами.

Мы злимся на Евгению Васильеву вовсе не потому, что она оскорбляет искусство и «храм» – Никас Сафронов там куда оскорбительнее. Проблема Васильевой в том, что она – в плане творчества наивная любительница – имеет время, деньги, силы, желание делать что ей нравится. И показывать – там, где ей хочется.

Судя по её репликам и тексту к выставке (а я почти не сомневаюсь, что она писала его сама), для неё творчество – и правда нечто сакральное. Своими художествами она его постигает, как умеет, и получает большое удовольствие. Если совсем честно, я тоже немного ей завидую – увлеченности, незакомплексованности. Сам выбор площадки говорит о несколько юродивом понимании «творческого».

Академия художеств – давно не «храм искусства», это крайне консервативное заведение, выпускающее десятки ремесленников, никак не встроенных в актуальные процессы. Оторванные от реальности люди, которые пишут живопись шестидесятилетней давности. В академических мастерских время застыло много лет назад – но так и должно быть, Академии созданы как оплоты системы. То есть «творческого» в привычном понимании там чуть больше остаточного статуса. Если бы Васильева хотела сделать из выставки светское явление – выставилась бы в любой галерее. Но она пошла в «храм» – кажется, надеясь стать частью сакрального. Наивно.

Я и сама – каминг-аут – училась в Академии и понимаю, как «нужно» заниматься творчеством. Положено долго идти, даже ползти к выверенной форме, образу. Долго искать и собирать материал, марать все вокруг эскизами, чтобы потом отсечь лишнее и выдать произведение. Так учат работать в Академии, и негодование студентов и выпускников можно понять. Они пахали, отрекаясь от себя и всего, они дышали пылью и химикатами, они жили в мастерских без санузлов. Они забывали, что и как хотят писать сами, потому что система побеждает индивидуальность. И тут Васильева прыгает сразу на вершину пирамиды, пропустив все этапы академического унижения. А что, так можно было?

Васильева, как мы выяснили, занимается скорее самодеятельностью, а тяжкий путь «настоящего творчества» – не для любителей. И бывшая чиновница щедро машет кисточкой, как Моргенштерн, рыгающий словами. Ей в кайф. Она может. И, думается мне, русские люди завидуют не столько деньгам, сколько этой удали, энергии и возможностям. А энергия и удаль тут нужны, потому что самодеятельность, хоть и не «настоящее» творчество, много говорит об авторе. Слишком много, ее публичность – всегда душевный эксгибиционизм. По тому, что нам показывает Евгения Васильева, очевидно, что как творец она на стадии восторженной ученицы художественной школы, которую преподаватели пока не хотят расстраивать плохими оценками. Она милая, красит с огоньком, занятия не пропускает. Надо ли нам её ругать?

Пока я ходила по выставке, одна посетительница сказала: «Ну и что, что коррупционерка, какое это имеет отношение к искусству?» Живые люди все-таки бесконечно мудрее комментаторов в соцсетях. Одна молодая пара в музее даже не знала бэкграунда Васильевой, ребята ходили, смотрели, говорили: «Мм, прикольно». Так что никакого криминала. Понятно, что таким «прикольным» вещам в Академии не место. Но Никасу Сафронову – тем более, а положа руку на сердце – и многому из того, что там делают в мастерских. И пианистку поругать, конечно, можно, но закидывать помидорами и всяким другим – не стоит.