Все выходные СМИ и социальные сети негодовали: американский суд разрешил гей-браки, США идут со своими радостями однополой любви к нам – спасайся кто может.
Каждый мужчина всегда морально готов «перевоспитать» милую заблудшую лесбиянку
В ответ раздавалось громкое «ура». Наконец, мол, разрешили нам перекрасить аватарки в «Фейсбуке» в цвета радуги (раньше-то не давали).
Есть некоторая странность в нашей охранительской реакции. Столько ярости, столько гнева, столько неприятия – почему? Ну, подумаешь, геи, подумаешь, где-то в США им что-то разрешили. Законы США на Россию не распространяются, мы-то чего так взъелись?
Попробую спокойно объяснить, за что мы их так не любим. Без оскорблений, без криков, без ругани.
Летом лучше всего заводить романы. Длинные ночи, пахнет травой и можжевельником, можно лежать на даче и только касаться руками и разговаривать до утра – удивительное время, и каждый раз – как первый, ни на что не променять это чувство.
И я вот, было, решился и даже, кажется, нашел симпатичную девушку лет, скажем, девятнадцати, мы обменялись телефонами, и я на всякий случай залез посмотреть, что она пишет «ВКонтакте».
Оказалось – ничего особенного. Питер, какой-то арт-хаус, черно-белые фотографии, всякие глубокомысленные сообщения ... и – внезапно – какая-то девица в «помолвлены с...». Ого, подумал я, как далеко зашло дело-то.
 Мы так часто проводим параллель между геями и педофилами, потому что, если сдадим одно, сдадим и другое (Фото: Elijah Nouvelage/Reuters) |
«Не думала, что моя ориентация мешает спокойному дружескому общению», – написала мне девушка в ответ на мое ласковое недоумение по поводу всего происходящего. Я даже не осуждал ее гомосексуальность (или бисексуальность), просто удивился.
Но вот эту мгновенную «стойку» «обиженного меньшинства» – о, ее ни с чем не спутать, конечно. Так старый солдат втягивает живот и выпрямляет плечи, когда мимо идет старший по званию – это уже в крови.
Каждый мужчина, открою вам секрет, всегда морально готов «перевоспитать» какую-нибудь милую заблудшую лесбиянку, благо чаще всего отношения между девушками – это всего лишь эстетские закидоны, ничего глубокого там нет.
Но я все думал, чем меня так неприятно задело это вторжение гомосексуализма в мое прекрасное лето. Курил, косил траву, лежал у реки и никак не мог понять, чего это я.
А потом вдруг громыхнул из всех стволов Обама, наши геелюбы развесили кругом радужные флаги, и все встало на свои места.
Они сегодня – главный вызов нашему миропорядку. Наш мир не идеален, у нас у всех множество недостатков, но мы – это мы, мы любим необязательность лета, течение времени, квантовую физику и симпатичных официанток и на самом деле никому ничего не доказываем.
Все, что творится вовне – ужасно нестабильно: то в Ереване бунтуют, то санкции, то антисанкции, то у всех вдруг по смартфону (а я еще помню, как ты звонил домой и не заставал человека, приходилось перезванивать). Все меняется, мы не молодеем, мы хватаемся за свою, простите, сексуальную ориентацию, как за соломинку.
А дело не в сексуальной и не в ориентации, просто мы – такие, и это, как нам кажется, такой бастион, который уже не сдать, потому что иначе – все, мы проиграли.
Гомофобия, в которой так любят обвинять всех подряд защитники ЛГБТ, – это не боязнь геев и не ненависть к ним, а просто невозможность существовать вообще без всякой надежды на твердую почву под ногами. Именно поэтому мы так часто проводим параллель между геями и педофилами: сдадим одно, сдадим и другое.Возмущение далеким Обамой вызвано вовсе не тем, что консервативная часть нашего общества спит и видит, как мы будем обижать ЛГБТ, а тем, что, кроме нашего пола и нашего лета, дачи, детей, за которых мы боимся, ничего твердого больше не осталось.
Так пусть у нас будет хотя бы это.
Я – не самый великий отец, но оставьте мне право побурчать на «молодого человека» моей дочери, выпить с ним пива, сказать что-нибудь строгое с высоты своего опыта. Пусть он сидит, как сидел я, тощий юнец, пушок над верхней губой, смущение, надежда, вся жизнь впереди.
Правда же, я так мало прошу.
