Девочка любит маму, мама девочку – не очень. Вот и весь сказ. Обласканный на «Кинотавре» и ряде других фестивалей «Волчок» Василия Сигарева разделил российскую критику на два противоположных лагеря. Одним не пришлись по душе натурализм и чрезмерная жестокость картины, другие же увидели в ней не лишенную художественных достоинств, но документально зарезанную правду-матку. Никита Михалков был наиболее категоричен: шлак.

«Волчок» − дебют на режиссерском поприще молодого екатеринбургского драматурга Василия Сигарева. Дебют на удивление крепкий и осмысленный, что и было подтверждено в этом году на «Кинотавре»: призы за лучший фильм, лучший сценарий, лучшей актрисе (Яне Трояновой) плюс приз критики. И это – тот редкий случай, когда с решением жюри хочется согласиться, хотя нельзя не отметить, что приз за лучший фильм выглядит скорее авансом, чем реальной объективной оценкой.

«Самая беспросветная картина сезона» или «революция с истекшим сроком годности»? «Фильм-покаяние», «фильм-исповедь» или, как выразился Никита Михалков, «шлак»? Тут можно дискутировать до сведения скул, критиков ведь хлебом не корми, дай развести полемику. Увлекшись горячим спором, забросав друг друга ФИО сомнительной известности и энциклопедическими терминами, киноведы совершенно забывают о, собственно, конечном потребителе продукта – аудитории, для которой снимался тот или иной фильм. Обычного же зрителя всегда интересует ответ на один лишь вопрос – стоит ли поход в кино на данную картину кровных денег или нет? Зритель заходит в Интернет, читает рецензии и, чертыхаясь, закрывает окна браузера.

Попытаемся же в кои-то веки потрафить чаяниям простого зрителя. «Волчок» − совсем не тот фильм, на который надо идти после тяжелой трудовой недели в мыслях развеяться, забыться и отвлечься от действительности. С чем-чем, а с отражением реалий у Сигарева все в полном порядке: реплики персонажей максимально достоверны, ненормативная лексика появляется ровно там, где она нужна, словом, ощущение неестественности речи отсутствует напрочь. В фильме почти нет надуманных диалогов, даже 6-летняя девочка разговаривает так, как положено детям – с повторами, алогичной на первый взгляд инверсией, словами-паразитами, а не так, как заставили ее сказать взрослые дяди и тети. Ну а то, что 80% лексикона непутевой мамаши, выкрашенной хной хабалки (Яна Троянова) составляют «Чо, *ля?» и «Ну и чо, *ля?», так скорее в этом и кроется пресловутая правда жизни, чем в вымученной сценаристом «сухой старой п*дюлине».

Вместе с тем, «Волчок» рассказывает свою историю ладно, цепко и убедительно, в нужные моменты впрыскивая в вены адреналин и надавливая на слезные железы. Это − не вызывающий зевоту артхаус ради артхауса. Фильм умело балансирует на грани «кино не для всех» и «мейнстрима» − его, извините за пафос, драматический накал вполне может оценить самая разнородная публика.

Нельзя не отметить динамичную и оригинальную работу оператора (к слову, как и режиссера, дебютанта), выбирающего небанальные ракурсы, обусловленные смыслом и логикой повествования, а также исполнителей главных ролей – Яну Троянову (для нее эта роль также стала дебютом в большом кино) и Полину Плучек, сыгравшую 6-летнюю девочку.

Последней смело можно прочить славу русской Джоделль Ферланд, правда, с явным акцентом на артхаусе – вряд ли ребенка с настолько затравленным и тяжелым взглядом будут привечать в массовом кино и, тем более, в сериалах.

Кстати, раз уж зашел разговор о Ферланд: сложно не увидеть связь между «Волчком» и «Страной приливов» Терри Гиллиама. И там, и там дети познают смерть абсурдным (и от того впечатляющим) образом − в обеих картинах режиссеры испытывают на прочность терпение зрителей жестким обращением с несовершеннолетними актерами.

Из прочих сравнений сразу же напрашиваются «Русалка» Анны Меликян (общей неблагоустроенностью героини, хотя и без того сюрреалистического шарма) и «Кислород» Ивана Вырыпаева. На последнем остановимся подробнее.

Как и Вырыпаев, Сигарев – выходец из театральной среды. Оба пытались «изменить ландшафт современного театра» и стали ведущими авторами «новой русской драмы», оба переквалифицировались в режиссеры, вследствие чего отхватили большую часть призов недавно прошедшего «Кинотавра». В конце концов, оба режиссера задействовали в качестве главных героев своих спутников по жизни (причем Троянова, с которой в фильме не особенно-то и церемонятся, – законная супруга Сигарева). Но если «Кислород» является чисто формалистским утверждением сразу обо всем, закрепленным ударами лопатой, то с «Волчком» все не так просто.

С одной стороны, фильм сработан на совесть, и его, несмотря на сомнительность тематики, действительно интересно смотреть. С другой же, раздражает некая поверхностность и навязчивость символики Сигарева. «Волчок» − это и игрушка, и, простите за переиначенную цитату из ВИА «Крематорий», маленькая девочка со взглядом волчонка, и «придет серенький волчок» из колыбельной.

Из этого не делается никаких выводов, автор просто наблюдает тяжелую жизнь одной девочки на протяжении нескольких лет, а потом оставляет ее. Зритель бы и рад сделать собственный вывод, найти мораль, но отвращение к главной героине, фактически сломавшей жизнь собственной дочери, отбивает все желание анализа. Зритель, в конце концов, не понимает, ради чего он посмотрел не самую приятную ленту. Где, блин, обещанный катарсис?

Прав был режиссер фильма, во время представления зрителям Яны Трояновой заявивший: «Через полтора часа вы все будете ее ненавидеть». Только вот ненависть – не самое приятное чувство, хотелось бы испытывать его как можно реже.