Поэт как поп-звезда

Поэты, конечно, всегда собирались компаниями и читали друг другу свои стихи, но теперь ситуация несколько иная в смысле того, что на эти чтения собираются не одни сами поэты, а еще и значительное количество интересующейся публики, и платят деньги за то, чтобы присутствовать на таких чтениях - обычно, цену бутылки водки «Привет» (вам же ведь не в тягость было бы угостить поэта бутылкой водки? Ну так и сделайте это, только не бутылкой, а ее стоимостью, а водки поэт себе сам купит).

А администрация заведений, где выступают поэты, платит им гонорары! (Ей выгоды две – первая: плата за вход, часть выручки от которой достается поэтам, часть – клубу, вторая: выручка с бара – любители поэзии очень активно припадают к этому источнику, так активно, что часто получается, что водка в неподготовленном к этому баре кончается и администрация клубов вынуждена разрешать любителям поэзии бегать за водкой в близлежащий магазин, что вообще-то в клубах самым решительным образом не дозволяется.)

Это не везде пока еще так. Но вот в клубе «Живой уголок» – уже так. И воспринимается людьми правильно, всякий понимает, что поэту бутылка водки «Привет» – самый лучший привет. Пусть даже данный и не в жидкой валюте, а в бумажной. Далее будут рассмотрены причины этого нового явления текущей культурной действительности, но сначала - исторический очерк.

***
Пушкин, Лермонтов, Тютчев и прочие деятели с чтением стихов за деньги перед публикой не выступали, это правда.

***
А вот Достоевский, Тургенев, Гончаров и все остальные классики русской литературы второй половины XIX века выступали еще как. Прозу читали! Народу набивалось – как сейчас на… ну, не знаю с кем бы сравнить сейчас. Властители дум! Чтения были за деньги, но классики на этих чтениях не наживались. Потому что они были благотворительные – в пользу женских бестужевских курсов, в пользу недостаточных студентов академии художеств, в пользу (но это уже негласно) и политзаключенных.

Страсти и скандалы разгорались по вопросу иерархии – как меж Тальковым и Азизой. Кто будет читать за кем, кому поднесут чай два раза в процессе чтения, а кто так, насухую прочтет, кому достанутся просто аплодисменты, кому бурные, а кому и переходящие в овацию. Достоевский серьезно переживал, ночи не спал и чуть до приступа себя не доводил из-за того, что Тургеневу поднесли три букета и венок, а ему, Федору Михайловичу, только жалкий букетишко. Властители дум, бородатые мужи! Эх.

Прочесть об это можно в книге И.Волгина «Последний год жизни Достоевского».

***
Символисты и всякие прочие декаденты выступали много где – была куча салонов, были редакции декадентских журналов «Новый Путь», «Вопросы жизни», «Весы», «Золотое Руно», «Аполлон» и прочая, и прочая, было религиозно-философское общество в Питере, был Московский литературный кружок. (Он только назывался «кружок», на самом деле это было большое здание на Дмитровке - теперь там, если не ошибаюсь, театр Ленком - с рестораном, с библиотекой, с залами для чтений; содержалось все это благодаря залу для карточных игр в железку на деньги; вообще-то азартные игры на деньги тогда в России были, вроде бы, еще запрещены, но литературному кружку для нужд искусства было сделано исключение, и туда сползались ночами любители азарта и наживы со всей Москвы – очень хорошо это у Ходасевича описано в специальном очерке.)

Были даже первые типа сквоты-коммуны - знаменитая Башня Вяч.Иванова.

Символисты выступали много и охотно, и были уже настоящие поп-звезды – Блок, Бальмонт, Брюсов, Белый, и девушки бежали за ними толпами и в воздух лифчики бросали, - но еще не за деньги.

Давид Бурлюк

***
На коммерческие рельсы все это поставили футуристы, кубо и эго: Бурлюк-Маяковский-Каменский-Крученых и Северянин-Шершеневич. Они превратили поэтические чтения в настоящее шоу и разъезжали с этим шоу по городам.

«Я повсеградно оэкранен, я повсесердно воцарен», – утверждал Северянин, и это так и было. Вслед за ними и другие потянулись – Бальмонт, например, добрался аж до Тюмени.

Открылась куча «артистических кафе» с чтениями стихов – «Бродячая собака» в Питере, например. Поэтов туда пускали и угощали бесплатно, прочую публику – «фармацевтов», как это называлось на тогдашнем поэтическом жаргоне, за деньги. Фармацевты валили валом – послушать Маяковского и Северянина, посмотреть на живую Ахматову.

***
Военный коммунизм. А то же самое.

Сергей Есенин

Читали и собирали толпы революционных матросов. За вознаграждение читали – за паек, селедку и крупу. А имажинисты в Москве умудрились утроиться и за деньги. В разгар военного коммунизма функционировало вполне коммерческое кафе «Стойло Пегаса», где за деньги была и еда, и спирт, несмотря на официальный сухой закон, а имажинистам за выступления платили:
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт

Когда молодой был, вызывали у меня эти строчки недоумение: зачем спирт – жарить?

(Не помню уж, у кого читал - один раз привели на выступление Есенина настоящих проституток. Чтобы, значит, подтвердить правду поэзии правдой жизни. Очевидцы рассказывали, что Есенин проституток очень боялся – они же вшивые, сифилисные, грубые, грязные, да и некрасивые; проституткам же Есенин понравился, но частично - хорошенький мальчик, только зря так много пьет, вон какое лицо опухшее, и такие плохие стихи пишет – грубые, некрасивые.)

***
В двадцатые все это продолжалось. Поэты выступали массами, были поп-звездами, выступали за деньги и получали за выступления деньги – не знаю, правда, сколько именно, успешно ездили по провинции – Маяковский тот же, прочие лефы, конструктивисты, само собой, но и даже Мандельштам (которого патронировал Бухарин).

***
Времена сталинизма. Черт знает. Выступали, конечно. За деньги? Наверно. Вероятно, да. Но точных сведений – не имею.

Статус поэта был, конечно, чрезвычайным! Не всякого поэта, конечно, члена ССП (Союза советских писателей). Но был ли это статус поп-звезды? Не думаю, скорее, номенклатурного чиновника хорошего верхнесреднего уровня: то се, писдачи, писдома, творческие командировки, недели дружбы в Грузии и Туркмении, богато жили, короче. И на работу ходить не надо. Надо было, правда, ходить на собрания. Откуда можно было отправиться и в Сибирь. Выступления тоже были вещью довольно опасной: выступление Ахматовой в Москве кончилось знаменитой фразой «Кто организовал вставание?».

***
Шестидесятые. Ну, это время прославленное, -Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, и прочие и прочие.

Политехнический, политехнический!

Собирали целые стадионы – Лужники! Удивительное было время. Стихи писались в результате специальные, рассчитанные на прямое восприятие на слух, с многократными рефренами, трескучие, гражданственные до невозможности, а если «лирические», то такие, чтобы слезы из барышень сразу вышибали, как публичная чистка вагона лука.

***
Последующие тридцать лет развития русской поэзии - похмелье после стадионного угара и демонстративный отказ от всяческой трибунности, принципиальная камерность, катакомбность.
А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В катакомбы, пустыни, пещеры.

Всячески подчеркивалось и декларировалось, что Поэзия – дело частное, тайное, интимное, эзотерическое, совсем не для всех – и уж конечно – не для толпы.

Даже Бродский – несомненная поп-звезда, более того, несомненно целенаправленно, усердно, хитроумно добивавшийся этого статуса поп-звезды и неуклонно на нем, неявно, но эффективно, настаивавший, – и тот декларировал именно свою частность.

Нет, ну всякие сисипятники (члены Союза Советских Писателей) выступали, конечно. В своем ЦДЛ, и за деньги… ну так что о них говорить. Мы и не будем.

Борис Гребенщиков (фото с сайта aquarium.ru)

А место поэтов в общественном сознании заняли исполнители музыки рок, ленинградские в первую очередь – Гребенщиков, Майк, Цой, Кинчев, чуть позже Наутилус, еще чуть позже – Летов, Янка, Неумоев. Они вот были и настоящие поп-звезды (и хотели этого!), и властители дум (и хотели этого! все они так напрямую и проповедовали, кроме, разве, Майка), и повелевали стадионами - не стадионами, но уж толпами - точно.

***
Девяностые – все было так, только еще хуже. Тем более, настало время победившего постмодернизма. Поэзия – «Вавилон» – в этот постмодернизм с упоением играла, собрания их Авторника проходили промеж своих и для своих. Тоже позиция. Даже – уважаемая. Но есть и другая.

В рамках того же «Вавилона» Воденников – один из главных «Вавилона» тузов – объявил об Эпохе Новой Искренности и поэзии прямого действия, и что касается его выступлений, то они проходили, да, совсем как рок-концерты, с массовым экстазом аудитории, когда девушки (и юноши!) изъявляли желание немедленно Воденникову отдаться на усилителях, о чем сообщали в отчетах с концерта в «Русском Журнале»; и несомненный статус Воденникова как именно поп-звезды, охотно им поддерживаемый.

Пресловутая Витухновская – тогда же. Клуб Литературного Перформанса Литвак и Байтова – не видал, правда, не знаю, что получилось.

Куртуазные маньеристы еще всегда имели успех и выступали за деньги – ну, эти, к сожалению, сами загнали себя в нишу скорее юмора, чем поэзии как таковой, что жаль, Степанцов – несомненный поэт, и местами – просто замечательный.

Продолжение

* Признан(а) в РФ иностранным агентом